Я стираю свою тень - 5 (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

— Стой, я проверю на себе. — Супруга протянула руку.

— Нет. — Я решительно спрятал ягоду за спину. — Я сам.

Айрис взяла в руку нож, вынула лезвие и сделала надрез на предплечье.

— Ты зачем…

— Ягоду гони, проверю на безопасность, чтобы не рисковать глупым мужем. — Металлическим тоном произнесла она.

Я понял ее метод. Отдал ей ягоду. Айрис отрезала от мякоти плоский кусочек и вставила его в разрез, прямо в кровь. Ничего не произошло. Долька лежала себе, не проявляя никакой активности. Я нечаянно бросил взгляд в сторону берега и заметил, что в том месте, куда упала косточка от этой ягоды, появился росток.

— Смотри, косточка проросла. — Показал я Айрис.

Проблем сопоставить картинки до и после у нас не возникло. Опасность действительно таилась в ней. Айрис закинула остаток ягодной мякоти в рот и разжевала ее.

— М-мм, как вкусно. Намного вкуснее компота и шашлыка из ягод. Давай так, все другие ягоды ты выбросишь, а мы, убедившись, что эта безопасна, будем есть только ее. — Предложила она.

— Ты себя хорошо чувствуешь? В смысле, есть какие-нибудь ощущения? — Спросил я.

— Ты про прилив сил? — Поинтересовалась супруга.

— В первую очередь.

— Пока не чувствую. — Айрис помахала руками и ногами. — Вялые и болят.

Я сорвал с куста такую же ягоду, выбросил косточку и съел мякоть. На вкус она была кисло-сладкой и очень сочной. Сок, опускаясь по пищеводу, напоминал движение холодного шампанского. Желудок удовлетворенно заурчал, отзываясь на реакцию вкусовых рецепторов. Айрис рассмеялась, глядя на мой сосредоточенный вид, отмечающий процесс передвижения пищи. Меня рассмешил ее заразительный смех. Мы стояли, как два идиота и смеялись, глядя друг на друга. Прошло минут десять, прежде чем мы догадались, что это не совсем нормально.

— Ты чего ржешь? — давясь смехом, спросила меня Айрис.

— Потому что ты… смешная.

— Хватит, мы с тобой съели что-то не то.

Ее фраза про «что-то не то» скрутила нас минуты на две.

— Конечно, надо было съесть, что-то то, но оно тут не растет, потому что тут растет только что-то не то. — Я катался по траве, не имея сил остановить смех.

Постепенно дурь из нас выветрилась. У меня появилось ощущение, что из меня выбили все ненужное, оставив только полезное. В теле появилась необычайная легкость. Я попрыгал на месте. От былой боли остались только намеки. Помахал руками, то же самое. Ни боли, ни следов усталости. Даже ум работал необычайно ясно.

— Ягоды работают. — Произнес я.

— И не прорастают. — Айрис подставила пятерню.

Я ударил в неё.

— Ну, что полезли? — Я запрыгнул на выступ первым и подал руку супруге.

Мы забрались вверх играючи. Перебрались через реку, заодно смыли с себя песок, постирали одежду. Насобирали ягод, чтобы сварить компот. Побоялись получить передоз от свежих. Я сбегал за скорлупками и набрал воды. Планы поспать отменились. Я был настолько бодрым, что ни за что на свете не смог бы заснуть. В ожидании ночи и вынужденном безделье, мы нашли, чем занять друг друга.

Глава 17

«Ночь» выдалась беспокойной, но все опасности, которыми она располагала в этом месте, были старыми. «Медуза Горгона» сунулась к нам, но получила в сплетение тел пучком горящих веток. А это, скажу я вам, совсем не одно и то же, что с горящими ветками на Земле. Температура горения и сама способность поддерживать горение у местных дров была выше. Пламя горело белым цветом, будто в составе находился магний. Жуткая тварь заверещала на всю округу и больше не появлялась до окончания ночи.

Из крупной дичи нас больше никто не беспокоил. По скале в нашу сторону ползли слизни, но мы умело отправляли их в свободный полет задолго до того, как они подбирались на расстояние поражения боевой струей. Нам, конечно, и эти тридцать минут показались, как несколько часов, но уже рутинных часов. Не было того страха и тревожного ожидания. Мы начинали привыкать к здешнему расписанию.

Как только закончилась ночь, мы взобрались на обрыв и побежали. Пришлось отметить, что тропинки, созданные для туристов, начали затягиваться растительностью. Они сузились. Кустарники, почуяв нетронутый потенциал света и плодородной почвы смело ринулись оккупировать не занятую конкурентами землю. Еще неделя и от тропинок не останется и следа. Тогда все наши перемещения станут короткими, до тех пор, пока мы не научимся, как следует ориентироваться в лесу.

Мы пробежали сквозь лес высоких деревьев. Прямо на наших глазах случился интересный момент, высокое дерево под порывом верхового ветра заскрипело, накренилось и с диким грохотом упало прямо поперек тропинки, по которой мы шли. Вместе с ним упали и огромные ветви соседних деревьев, обломанные во время падения.

Дерево разломилось пополам, обнажив внутри ствола целую колонию мелких насекомых. Словно поняв, что их дому пришел конец, они принялись неистово поглощать древесину, или, скорее всего, измельчать крохотными челюстями. Дерево исчезало прямо на глазах. Вместо него появлялась гора опилок, к которой уже стремились мелкие лесные обитатели. Думаю, опилкам тоже не долго оставалось лежать здесь. Грибы, насекомые и всякие улиткообразные существа живо переработают органику в усвояемую растениями форму, исполнив природный цикл.

Миновав влажный и сильно пахнущий перегноем лес, мы подбежали к реке. Напились, переплыли и побежали дальше, наслаждаясь цветущими лугами и пасущимися на них травоядными. Огромное открытое пространство наполнял бесподобный аромат. Богатый кислородом воздух творил настоящие чудеса с нашими органами чувств. Мы купались в них, тонули и не могли надышаться. Думаю, любой человек, оказавшийся на лугах этой планеты, был бы очарован этим ароматом, и до скончания века ему больше никогда бы не удалось испытать ничего подобного.

Однажды нам показалось, что мы сбились с пути. Развилка двух тропинок выглядела идентичной, как будто их клонировали. Обратившись к искусственной памяти, я с удивлением обнаружил, что она повреждена. Видимо, гроза не ограничилась порчей одной электроники, управляющей искусственными мышцами. Пришлось напрячь мозги, данные нам от природы. Сопоставив собственные воспоминания, мы с Айрис пришли к выводу, что наша тропинка находится левее. По ней и побежали. Через сотню метров оказалось, что наш выбор не имел смысла, тропинки сошлись.

Устроители аттракциона наверняка заботились о туристах, не позволяя им потеряться. Приключения должны быть прекрасной безопасной имитацией. Миновали странную рощу невысоких кучерявых деревцев, похожих на оливки. Под каждым деревом был очерчен круг голой земли, словно они являлись растительными интровертами, держащими всех от себя на расстоянии. На деревьях росли продолговатые пятнистые желто-коричневые плоды, напоминающие по форме кабачки.

— Надо взять парочку. — Я остановился, затем направился к ближайшему дереву.

— Дерево недружелюбное. — Заметила Айрис.

— Это называется аллелопатия. Растения тоже строят взаимоотношения. Чем недоступнее цель, тем она слаще. Думаю, на этом дереве растут сочные и сладкие дыньки, которые достанутся только самому смелому.

— Несомненно, ты подходишь на эту роль. — Усмехнулась Айрис.

— Сейчас посмотрим.

Я не ждал сюрпризов, наученный тем, что дневные растения не несут явного вреда. Подошел к ближайшему дереву и потрогал плод. Никакой реакции. Да и с чего она должна быть. Плод висел на толстой мясистой ножке. Я провернул «кабачок» и отломил ножку. Затем сорвал второй и направился к Айрис, держа оба «кабачка» под мышками. Когда до нее осталось несколько шагов, случился неожиданной казус. Оба «кабачка» выстрелили перед собой хлюпающей струей из забродившего сока и семян. Айрис чудом избежала попадания.

Я замер на мгновение, а потом начал громко смеяться.

— Прости, эти кабачки не сдержались при виде тебя. — Я вытер слезы.

— Это выглядело и звучало так, будто они пытались обгадить меня.