Ведьма по профессии (СИ) - Коуст Дора

— Артефакт не отдам, — ответила я уверенно, удерживая вежливую улыбку.

— Тебе же хуже. Убейте их.

Собственно, после этих слов в и без того тесном проулке появились наши ведьмы и ведьмаки. Отдельно в сторонке на выходе из проулка стояла экзаменационная комиссия в лице преподавателей и директрисы. Они должны были оценить применение заклинаний и зафиксировать ошибки, если таковые будут. Ну и помочь в случае чего, но помощь их никому не понадобилась.

Моим ученикам хватило несколько минут для того, чтобы разделаться с нападающими. Всех их ловко связали и сложили в одну аккуратную кучку. К этой кучке я и подошла с нравоучениями.

— Итак, какой итог мы имеем? Артефакт назад вы никогда не получите, а если попробуете сунуться к нам еще раз, то и от вашего братства ничего не останется, — проговорила я сдержанно, рисуя чужие ближайшие перспективы. — Мы — Салеймский ковен, и мы можем за себя постоять. А теперь валите отсюда.

Их магия так и не вернулась к ним, когда они перемещались через открытый Рейваром портал из проулка в другое место. Но она должна была вернуться через три дня. Это и было тем предупреждением. Если они сунутся к нам еще раз, магии лишатся навсегда.

Все вместе мы запросто могли воплотить эту угрозу в жизнь. Вместе мы были невероятно сильны.

— Ну что? Мы сдали экзамен? — нарисовался рядом со мной Олдо, задорно сдув с лица свою отросшую рваную челку.

— Лично ты — нет, а остальные да, — ответила я довольно.

— Но я-то почему нет? — возмутился студент, делая вид, что совсем ничего не понимает.

— А кто потоки перепутал и чуть меня без плаща не оставил? — грозно уперла я руки в бока. — Повезло тебе, что у меня защита.

— Ну четверку-то хоть поставите? — взмолился блондин. — Я не хочу на кладбище убираться.

— А что поделать? — размышляла я. — Ведьма — профессия опасная и трудная. Иногда и на кладбище приходится убираться.

— Я думал, что ведьма — это призвание, — обнял меня Рейвар, предупреждающе зыркнув на собирающегося трепать мои нервы Олдо.

— Не в ее случае, — ответила Луиза, спрыгнувшая с бочки, на которой сидела все это время, наблюдая за сражением. — По призванию Лилька у нас рукожоп, а вот по профессии — ведьма.

— Ой, всего-то пару раз зелья из-за рассеянности испортила, — махнула я рукой на наглую хвостатую. — И вообще, в моем счастливом положении и не такое случается.

— Да-да, во всем положение виновато, — прыснула Луиза.

Стоит ли говорить, что в этот день мой фамильяр невкусную дрянь из пакетика не получила? Но я же не зверь. У всего есть конец и начало. Даже у ее наказания, поэтому на следующий день свою вкусняшку она честно выпросила. Что же касается меня…

Да, у всего есть конец и начало, и у проблем в том числе. Как говорится, у страха глаза велики. Чем больше мы откладываем решение наших проблем, тем больше мы их боимся. Порой страх отравляет нас настолько, что мы перестаем его замечать и учимся жить с ним, но это неправильно.

Своим страхам нужно всегда смотреть в глаза.

Да, чаще всего их непросто преодолеть. Да, иногда для этого нужно время и почти всегда недюжинная сила, но даже ведьмой можно стать, если очень сильно этого захотеть. И мир можно изменить, если приложить максимум усилий.

Но в первую очередь стоит начать с себя.

Я не бросила академию даже спустя десятки лет, в дальнейшем и вовсе заняв место ректора. Так и преподавала по своей методике, выпуская все новых и новых ведьм и ведьмаков. Многие из моих студентов впоследствии стали преподавателями в нашем учебном заведении, а другие работали на ковен, помогая простым людям.

Еще в академии мы создали летнюю практику, ведь где-то наши студенты должны были оттачивать свое мастерство. Братство для простых людей за все века существования так ничего хорошего и не сделало, но помощь требовалась всегда. То болезнь неизвестная на урожай нападет, то люди вдруг умирают как мухи, то чертовщина какая заведется. Со всеми этими вопросами мы и разбирались. Не за бесплатно, конечно, потому что жить нашему ковену на что-то было нужно, но зато эффективно.

И нечисть изгоняли, и зелья целебные на продажу варили, и защиту на чужие дома ставили, потому как к магам за помощью не каждая семья могла обратиться: уж больно дорого они за свои услуги брали.

В общем, весело у нас было жить. Мы стали первым и единственным ковеном, а от ведьмовского братства через сотню лет даже названия не осталось. Потому что все ведьмы и ведьмаки хотели чувствовать себя свободными людьми, а не заложниками устоев.

Правда, свой собственный кодекс ведьм нам написать все-таки пришлось, но был он простым, как истина: “Не убей, не солги, не укради. Помоги, если можешь помочь. Накажи того, кто совершил злодеяние. Всегда поступай по совести”.

Эти простые правила есть в каждом из нас. Никто не заставляет нас их придерживаться, мы следуем им интуитивно. В этом, наверное, и есть вся прелесть. В том, что свой выбор каждый делает сам.

— А кстати, насчет “Накажи того, кто совершил злодеяние”. Бабушка, а правда, что вы плохих людей в жаб превращаете? — с любопытством спросила Азалия — моя самая младшая внучка, которой после яркого интересного дня никак не спалось.

Просто дедушка своих шестерых внуков и внучек весь день учил создавать пространственный карман, и к вечеру у них даже получилось. Вот счастливого визгу-то было! Аж старушка Луиза проснулась и из своего домика возмущенно высунулась, чтобы цапнуть кого-нибудь за филей в воспитательных целях.

— Правда, — загадочно кивнула я. — Ох и долго же мы с твоим дедушкой спорили, как наказывать злодеев. Сошлись на превращении в жаб. Но мы же добрые чародеи. Поэтому их грехи считаются искупленными, если их кто-нибудь поцелует. Только этот кто-то обязательно должен их полюбить. Помнится, я один раз так принца заколдовала. Влюбленные в него барышни тогда все болото верх дном перерыли, чтобы его найти.

— И как? Нашли? — Девчушка широко зевнула, укладывая ладошки под щеку.

— А это уже другая история. Спи давай.

Поцеловав неугомонную ведьмочку, я вышла из детской и отправилась в нашу с Рейваром спальню. Ведьмак уже спал: все-таки третья сотня пошла, энтузиазм уже не тот.

— Хрррр… хрррррр… — беззастенчиво храпел он мне на ухо, никак не давая заснуть.

Дойдя до последней точки кипения, я схватила свою подушку и от всей души вдарила ею в темноте.

— Ты чего?! — возмутился ошалевший мужчина, подрываясь.

— А ты меня любишь? — спросила я требовательно.

— Люблю, — ответил он, не задумываясь. И тут моська его небритая в свете единственной свечи мгновенно скисла. — Выпытала-таки, да? И довольная, зараза.

Шкодливо улыбнувшись, я поправила один из восьмидесяти шести своих пледиков и легла спать. Ну не буду же я ему говорить, что он храпит по ночам как престарелый трактор? Я же его люблю.

— А ты меня? — раздалось мрачное в темноте, стоило мне потушить свечу.

— Спи давай, — буркнула я ехидно.

— Нет, теперь ты тоже должна мне сказать!

Кажется, в этот момент я уже спала. А может, и нет — просто хорошо притворялась, пока разобиженный ведьмак пыхтел как чайник. Он просто не знал, что я ему каждый день говорю о том, как сильно я его люблю, но он этого не слышит.

Потому что к этому времени уже спит. И что уж скрывать, храпит как трактор.

Конец