Человек-Судьба (СИ) - Широков Даниил

— Четыре бублика, — поправил я её. — Три для Зигфрида. Я ему обещал!

— Пять, — поправила Леди Мира Грёз и меня, и Фи. — Я тоже хочу!

— Та-а-ак… — принялся считать кассир.

— Три бублика с клубничной обсыпкой и карамельным топингом, один — с ванильной обсыпкой и без топинга, а последний… — обратился я к девушке.

— М-м… Давайте тоже с ванильной обсыпкой, — решилась Настя. — И один шоколадный торт.

Оплатив заказ и с честью вручив желанный торт прыгавшему от счастья ребёнку, мы уже собрались уходить.

— Постойте… Давайте я хоть подарок мелкой сделаю… — остановила нас девушка за кассой. — Вот, девочка. Держи! Это карамельный петушок, золотой гребешок… Вкуснятина! Если у тебя зубы крепкие, конечно.

— Спасибо, тётенька… — заулыбалась Фи, принимая подвязанную бантиком сладость.

— Спасибо вам, — поблагодарили мы добрую продавщицу, наконец-то покидая кондитерскую. Звякнул, в очередной раз, колокольчик.

Приятная прохлада последних весенних дней ударила нам в лица хорошим таким ветром, и мы все облегчённо вздохнули. Фи, разорвав обёртку, принялась облизывать золотого петушка. Впрочем, сперва ребёнок просто засунул его себе в рот, будучи не совсем уверенным в твёрдости лакомства. Хрустнуло, и довольная Фи принялась пережёвывать хвостик петуха. Мы с Настей переглянулись, улыбаясь. И медленно двинулись за прыгавшей от счастья малявкой, всё дальше грызшей сладость. На секунду до меня донёсся запах сигарет. Я остановился, оглянувшись. Никого на пустой тупиковой улочке. Никого у двери кондитерской, из которой мы только что вышли. Но запах тут же стал сильнее.

Вонючий, неприятный, словно курили какой-то дикий табак. Я не эксперт, но какое-то время курил, и курил часто. И запах Капитана Блэка я не спутаю ни с чем. Такую вонь довольно тяжело скрыть, а за свою жизнь на моей памяти был всего один человек, куривший их каждый чёртов день.

— Насть, я догоню, — бросил я. — Идите в гостиницу, режьте торт. Я недолго, максимум полчаса.

— О… Окей, ладно, — не совсем поняла меня Леди Мира Грёз. — Фи, учитель Ганс подойдёт чуть позже…

— А? Почему-у-у… — скуксилось дитя, явно рассчитывая разделить первый долгожданный кусочек шоколадного торта вместе со мной.

— Прости, — вздохнул я, глядя на неё. — Кажется, здесь где-то рядом мой старый приятель. Мы давно не виделись, и я был бы рад переброситься с ним парой слов. Взрослые так иногда делают… К сожалению.

— Ну ладно… — разгладились морщинки на лице малявки. — Но вы обязательно вернитесь! А то торт вам не дос-та-нет-ся!

— Ха-ха-ха! — рассмеялся я. — Хорошо, я постараюсь успеть прежде, чем вы всё скушаете.

— А мы скушаем быстро! — уже удаляясь, прыгала на том конце улицы Фи мне вдогонку. — Но я всё равно оставлю вам кусочек, учитель Ганс! Обещаю!

— Эх… — хмыкнул я, проходя мимо кондитерской и заворачивая в переулок.

Тут было удивительно темно. Даже свет закатного солнца, пробивавшийся с этой и противоположной стороны, не мог осветить середину тоннеля, проведённого прямо сквозь жилые здания. И там, в самой глубине, где-то по центру, на пару мгновений вспыхнул огонёк сигареты. Я вздохнул, заходя в переулок. На подходе огонёк загорелся снова, в этот раз достаточно ярко и долго, чтобы заметить усеянное морщинами лицо и платок, повязанный на голову. Выпустив дым, старушка повернулась ко мне. Я же отошёл в сторону, прижимаясь к холодной стене спиной. Бабуля прислонилась к той, что напротив. Да, я ведь и словом не соврал. Давно…

— Давно не виделись, Хель, — поприветствовал я пожилого человека. А ещё боевого товарища из далёкого прошлого. Статус, словно сам собой, возник над её головой.

Хельга, Пережившая Богов, лига Отступников, 96249 уровень.

— Ганс, Ганс, — прохрипела старушенция, вновь прикладываясь к сигарете. — Я уже хотела обижаться, что ты не узнал старушку Хель. Рада, что твой нос всё также хорошо унюхивает крепкий табак, что я обожаю.

— Старые привычки тяжело уходят, а? — хмыкнул я. — В любом случае, я рад, что ты решила меня навестить. Даже сладостей закупила…

— М-м… — покивала бабуля, затягиваясь и выпуская густой дым в мою сторону. — Это не для тебя, у тебя свои.

— Э-э… Да я и не претендовал…

— Ещё бы! — ухмыльнулась она, стряхивая пепел. В темноте блеснули тёмно-алые глаза. — Вообще, ты последний, кого я хотела навестить перед уходом…

— Куда тебе помирать, Хель, ты чего? — округлил я глаза. — Почти век уж прожила, скоро юбилей!

— Да не этим уходом, балбес, — хрипло хихикнула она. Голос у неё был такой: хриплый, но высокий. Хриплый от сигарет и высокий от рождения. — На Фронтир я ухожу, молодёжи помогать. Слыхал, небось, что творится? Какой-то чудик всю гильдию Временщиков перерезал, а потом взял — и перерезал заново. Силён, с-скотина. Говорят, он не даёт нормально продвигаться лиге Передовой… Так что начальство сочло за должное немножечко подвинуть весы силы в нашу, игроков, сторону. В конце концов…

— Это то, что вы, лига Отступников, и должны делать, — кивнул я. — Рад, что хоть кто-то продолжает активно помогать на Фронтире. А то некоторые…

— Ну-ка, ну-ка, — прошептала Хельга: она обожала сплетничать.

— Да вот некоторые… — кашлянул я. — Например, Ведьма ко мне забегала. Пыталась быкануть, да я её на три весёлых буквы послал…

— Да ладно! — шокированно протянула бабуля. — Вот паршивка! Уже какой месяц на связь не выходит… Мы её скоро из лиги турнём, вот пускай помучается в самоволке эдакой… Тьху!

— И не говори, — причитал я в унисон с бабушкой. — Хотела девочку, что у меня под опекой, себе захапать. Она мне, говорит, нужнее. Ну не дура ли!

— Дура, ещё какая, — покивала Хель, затягиваясь. — Девочка-то молодняк совсем, ни мозгов, ни силы. Тут подход особый нужен, чтобы из слабого ростка вышла пышная роза… Твой, короче, подход.

— Ага. Ну, значит, ты на Фронтир? И надолго?

— На месяц-другой, пока хмыря этого не поймаю и уму-разуму не научу, — ответила пожилая женщина, тут же закашлявшись. — Экхе-кхе-кхе… Хороший, з-зараза, табак. Дорожает всё, к тому же. Скоро из Москвы придётся заказывать, а то блоками уже нигде не продают…

— А-а, всё та же старая-добрая Хель, — рассмеялся я. — Я и вправду соскучился.

— Не подлизывайся, шельмец, — отрезала Хельга, впрочем, тут же белоснежно улыбнувшись. — Ла-а-адно, я тоже. Немного. По твоим белым кудрям сложно не соскучиться… Ты-то хоть тут как? Девчонку себе, гляжу, какую-то подрезал?

— Ты про Настю или Катю? — выгнул я бровь.

— Ещё и двух, вау, — уважительно, но не без сарказма покивала бабуля. — Налаживаешь личную жизнь, выходит. Эт хорошо, эт правильно…

— Есть такое, — не смог я сдержать улыбки.

— А помнишь, как мы с тобой Артея гасили? — прохрипела Хель. — Э-эх, вот то были сражения, вот то была жесть… И сила, и мощь! Ты тогда едва-едва двухсоттысячный перешёл, я помню. И Машка себе ещё мозги магией своей ведьминской не промыла… Да и я, чего уж греха таить, себя молодой чувствовала! Не то что сейчас… Все кости ломит, хоть к целителям обращайся.

— Помню, а как же, — протянул я, вслед за бабушкой погружаясь в воспоминания. — Бог Огня засел в огромном колизее, арене, где собирал бойцов из своей и чужих паств, чтобы те сражались ему на потеху. Мы проникли внутрь под видом обычных участников, а потом дружной толпой атаковали. Правда, ему было насрать. Артей, да… Старый бог уже. Почти девятьсот тысяч себе апнул, засранец. Как только мы не пытались, даже царапины ему не нанесли…

— Ну, ты-то нанёс, — вежливо поправили меня.

— Да какое там! — воскликнул я. — Чего стоит миллион хэпэ, когда их у него миллиард? Вот и думай, что называется, головой…

— Ага, — кивнула Хельга. — Там чуть ли не вся лига собралась, чтобы захерачить урода. Ты, я, Машка, Артём, Маринка, Сашка, Женёк… Вха-ха-ха! У нас даже суммарный уровень не достигал того, что был у Артея. Впрочем, мы всё равно его замочили. Ведь замочили же?