Танго с призраком. Том 1 (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Они с Антонией разделились, Тони отправилась в больницу, а тан Адан решил заехать в тюрьму. Показал пропуск, попросил вывести к нему арестованного… Роман к нему кинулся, как к родному.

— Тан!!!

— Ну, здравствуй. Хорош…

Адан ядовито улыбнулся, но Роман принял все за чистую монету.

— Да! Это ужасно! Заберите меня отсюда!

— Зачем? — удивился Адан. Роман удивился не меньше.

— Но я же…

— Больше не будешь?

Роман иронии не понял и активно закивал.

— Да! Больше не буду!!! Меня заставили!!! Шантажировали!!!

— Пинками за игорный стол загоняли. Правда?

Тут уже и до Романа дошло.

— Ну… я…

— Ты. А кто ж еще?

— Я действительно случайно! И не хотел!

— Насиловать Риту и Аниту? Ломать ребра Хулио? Замечательно, у тебя будет время раскаяться. На каторге!

— Вы не можете со мной так поступить!

— Почему? — тан Адан даже заинтересовался. Хотя и понимал, что ничего интересного не услышит. Это ж обыденность. Я могу творить все, что захочу. А вот меня в ответ нельзя бить ногами. Потому как не за что! Это ж Я!

— Отец вас…

— Переживу.

Роман пытался что-то кричать, ругаться, но тан Адан дал знак конвоиру, и тот выпихнул заключенного в коридор.

Бесполезно.

Ничего эта сволочь не поймет. Никогда. Не судьба, увы…

***

Антония вошла в больницу. Медленно, словно опасаясь… чего?

Нет, не заразы. Но сама эта атмосфера… вот такая, с запахом, с ругательствами, со стонами… с обреченностью, разлитой в воздухе! Бедность, горе, тоска… просто так сюда не попадают. Или если очень плохо, или если заботиться некому…

Тони поднялась по лестнице, прошла по коридору.

Вот и палата, которую оплатил тан Аракон. Две палаты.

И сначала она зашла к Хулио. Лакей был бодр и весел, собирался выписаться и набить морду Роману.

Не получится? А если он все-таки выйдет с каторги? Лет через десять? И вряд ли выйдет? На соляных рудниках такие твари не выживают? Да и пес с ним.

А вот с Ритой было хуже.

И порвали ей много чего, как объяснил врач, и психологические травмы….

Насилие — всегда насилие. Как бы его не заворачивали в красивую обертку, оно что-то необратимо ломает в женщине. А как потом жить с этим переломом?

Вот этого никто не скажет. Тут каждая женщина должна справиться сама.

— Лежит — и лежит, — вздохнула соседка. — И в потолок смотрит…

Антония присела рядом с Ритой на кровать, застеленную сероватым больничным бельем. Коснулась тонкого запястья.

— Рита…

Девушка даже головы не повернула.

— Рита… — можно было сказать многое. Сказать, что жизнь не кончилась, что это не клеймо, что… Тони выбрала ту сторону, которая была ближе некромантам. — Хочешь сходить на суд? Этих подонков обязаны приговорить к каторге!

И в глазах девушки блеснула-таки искра интереса.

— И Романа тоже!

— Он же Мондиго!

— А тан Адан решил не сообщать ничего его отцу, — ухмыльнулась Тони. — Пусть сначала суд состоится, а уж потом… поняла?

Рита поняла. И уже вполне рассудочно повернула голову, поглядела на Тони. Куда и депрессия делась.

— Суд? Когда?

— Дней через десять, может, меньше. Следователь точно не сказал — хочешь я для тебя узнаю?

— Хочу!

— Тогда тебе надо срочно поправляться. А то врачи не отпустят. Тан Адан оплатил лечение и для тебя, и для Хулио, он тут в соседней палате. Заглянешь к нему при случае?

— Он…

Тони отлично догадалась, о чем сейчас думает Рита. Все же это — свидетель ее позора. Боли, унижения…

— Ага, он за тебя жутко волновался. Все жалел, что Роману шею не свернул, когда мог.

— Мне тоже жаль.

— Не переживай, мы с ним еще сквитаемся, — Тони наклонилась к самому уху Риты. — Вот поедет он на каторгу, специально придем полюбоваться. И всего хорошего ему вслед пожелаем. Как Лассара могут.

Рита улыбнулась.

Зло, болезненно, скорее, оскалилась, но все же! Это был хотя бы зародыш улыбки!

— Лассара?

— Что-то и я умею. Даже с непроявленным даром.

— Тони… ты это сделаешь?

— Кто его там на каторге проверять будет?

Побаивалась Антония справедливо. Проклятия приравнивались к уголовным преступлениям, и карались соответственно. Если обнаруживались, а это было несложно. Каждый врач может, с соответствующим оборудованием. Некроманту — так и просто посмотреть хватит. Но каторга? Действительно, кому там Роман нужен — в соляной шахте? Кто его проверять будет?

Да хоть ты с утра до вечера жалуйся! Особенно надсмотрщикам! Авось, да поверят! И лишний раз — кнутом! Сволочь!

Зато Рита заулыбалась. Все же мстительность — одна из главных черт любой женщины.

— Тони… спасибо.

— Это тебе спасибо! Если бы ты не подняла тревогу, я бы и отреагировать не успела. Прости, что не помогла.

— Как? Их много было, а ты одна…

— Я поэтому и метнулась за подмогой. Страшно было — жуть! Темно, улицы пустые, а вдруг они кого на стреме оставили? Неслась я, как угорелая.

Девушки переглянулись и улыбнулись. Кажется, у Антонии появилась… подруга?

***

Лежащая на соседней кровати пожилая женщина вышла вместе с Антонией. Правда, тони не думала, что это ради нее. В уборную захотелось, наверное. Или к медсестре….

— Ты молодец, девочка. Мне уж страшно за дуреху стало, лежала, как мертвая.

Тони посмотрела на собеседницу внимательно. Да, это уже не старость — дряхлость. Волосы белые, словно пух одуванчика, руки тоненькие, как у младенца… видно, что смерть уже стоит за плечом женщины. И все же, она не сдается до последнего. Это хорошо.

— Вы за ней приглядите? Синьора?

— Пригляжу, сколько уж мне осталось. Я ей хоть и объясняла, что насилие — не конец жизни, а она все не верила. Плакала, а потом и реветь перестала. А это плохо.

— очень плохо, — согласилась Антония, которая в своей деревне от правды жизни застрахована не была. — очень…

— Ничего. Раз о мести задумалась — отживеет.

Антония кивнула и попрощалась. Да, выправится! Никуда не денется.

А Роман — сволочь! Так, Тони, спокойно! Держи себя в руках, не надо его проклинать!

Потом. Это — потом…

***

В этой комнате камин горел — всегда.

Зимой, летом, весной, осенью…

Просто — всегда.

Человеку, который находился в этой комнате, был необходим живой огонь. Он помогал сдерживаться. Успокаиваться, если хотите. Но иногда…

Хоть ты руку в камин суй.

А повредит ли огонь этой руке?

Зеленоватой, чешуйчатой, длиннопалой? Словно и не вполне человек. Но формы-то человеческие… только ногти, что те когти.

Странно.

— Что вы мне можете сказать?

— Тан, мы искали Сараласов по всему Эсклоту. Но их попросту там нет. Эта девка обманула нотариуса.

— Или нотариус — вас?

— Нет, тан. Мы потом проверяли, она брала билеты до Эсклота, и другим упоминала про Сараласов…

— Поэтому и не поехала туда, понятно же!

Подчиненный потупился.

— Мы обязаны были проверить, тан.

— Ищите дальше. Проверяйте все остальные направления, все поезда. Смотрите, ищите…. Я хочу знать, где она может быть! Я хочу ЕЁ!

Капюшон плаща колыхнулся в негодовании, и подчиненный быстро склонил голову в поклоне. Видеть, что под ним таится, ему не хотелось. Нет, не хотелось…

— Да, тан.

— Что с Дальмехо?

— Он в столице, тан.

— Вот как?

— Да. они пока не поняли, что происходит, но… странные убийства уже выделили в отдельное дело. И занимаются ими…

— И кто такой умный?

— Тан Риалон.

— Ах, Эрнесссссто! Тогда неудивительно. Поймайте мне его?

— Тана Риалона, тан?

— Болван! Дальмехо! Я хочу, чтобы его отловили и остановили раньше, чем он привлечет внимание к нам и к нашим планам! И надо ж ему было… чуть не в последний момент! Скотина… Поймайте его!

— Да, тан.

— Свободен.

Подчиненный вылетел за дверь. Господин поморщился. Потер лицо, ощущая под ладонями чешую. Сухую, шершавую… стоит понервничать, как начинается! Скоро еще и чешуйки полезут!