Города в поднебесье (СИ) - Сухов Лео

А на второй день оттепели — вопреки всем моим ожиданиям — наконец, прибыли мародёры. Два дирижабля прошли в стороне от верхнего плато и причалили у Нового Экори, на самой дальней стороне от храма. Было понятно, что и в этот раз соваться к матке скамори они не готовы. Зато всякая мелочь на них так и пёрла в первое время — пришлось им отбиваться, пока не закончились самые наглые. Впрочем, остальные скамори вообще вели себя как нормальные чудища — активничали по ночам, а днём чаще всего спали.

Поэтому днём мародёры планомерно обчищали город по уже наработанной схеме. А ночью — отлетали подальше, пока скамори подъедали трупы людей и своих собственных сородичей. Да, оказалось, что и на такое отвратительные твари способны — не пропадать же ценной белковой массе… Во всяком случае, так выходило со слов Нанны. Потому что ни я, ни Рубари не ходили смотреть, что происходит в городе. Дел у нас хватало и без того…

Начали мы с каркаса гондолы. Он у нас занял почти весь сарай, который мы теперь использовали в качестве укрытия. А сарай, надо сказать, был совсем немаленький! Метров двадцать в длину и ещё метров десять в высоту. Что касается нашей гондолы, она была в длину по верхней палубе почти четырнадцать метров, а по нижней — восемь.

Начали мы с восьми деревянных опорных конструкций, которые держали верхнюю и нижнюю палубы. К ним приделали поперечные несущие конструкции. В идеале, конечно, нужно было сделать одну несущую балку, но у нас банально не было подходящего материала. Прямо как в старой поговорке: не до жиру — быть бы живу. Вот и мы делали, что могли…

Да, вынужденная прижимистость выходила нам боком — а именно, увеличенным расходом скоб, гвоздей и стяжек, что, в свою очередь, ещё и увеличивало вес гондолы, но мы не теряли надежды, что всё получится. За шесть дней, что мародёры провели в городе, мы успели сделать каркас, набить полы на двух палубах, соорудить лестницу и установить внутренние переборки.

По плану всю переднюю половину верхней палубы занимали рубка и технический отсек, где будет установлен логос огня. Причём, Рубари постарался сделать так, чтобы всё, что необходимо, можно было установить заранее. По его замыслу нам оставалось лишь подставить логос огня, как обычную земную батарейку — и всё заработает. Я, конечно, знал цену подобным «простым» планам, но молчал, мысленно отводя ещё день на отладку.

За шесть дней мародёры набили трюмы дирижаблей и убрались. А мы ещё четыре дня без отдыха и всего с тремя часами сна в сутки приколачивали обшивку… И дело это было совсем не таким быстрым, как я изначально рассчитывал. Планки обшивки были длиной метра по три, и каждую мы сажали на гвозди внахлёст — так что немалую сложность вызывала необходимость выдерживать ровную линию. Каждую щель приходилось конопатить и тщательно промазывать какой-то смолой из бочек, найденных Рубари в городе.

У смолы был удушливый и противный запах, пока она не засохнет — и у меня от него постоянно болела голова. Вообще весь период постройки дирижабля я позже вспоминал как болезненный бред — потому что тогда казалось, что именно в бреду я всё время и нахожусь. А ещё казалось, что мы постоянно не успеваем и никак не укладываемся до последних заморозков. И так оно и было! Мы всё-таки не успели за те жалкие тринадцать-пятнадцать дней, что обычно отводила природа на последнюю оттепель… К пятнадцатому дню мы только разобрались с корпусом — и начали заниматься такелажем и аэростатом. У нас всё ещё не были установлены необходимые механизмы, а внутри гондолы был полный бардак. Но в этот раз природа над нами сжалилась…

Вместо заморозков дни становились всё теплее и теплее. И хотя по ночам температура всё ещё оставалась минусовой, вода мёрзла, и нередко выпадал лёгкий снежок, но днём теперь пригревало так, что даже в заштопанной вкривь и вкось куртке становилось жарко… Лето неумолимо приближалось вместе с тёплыми днями. А ещё случилось так, что местами нижний слой облаков был разогнан тёплым ветром, и внизу можно было увидеть пробуждавшуюся от зимней спячки поверхность Терры. Я даже боялся, что в этот раз последних снегопадов не будет, и мы с Нанной не успеем выполнить просьбу невидимых «звонарей» — покинуть Экори до наступления тепла…

Чтобы не свихнуться от постоянной работы, я каждое утро ходил к краю скалы и сидел на каменном уступе минут по десять, глядя вдаль и вниз. Это помогало просыпаться, да и вообще неплохо мотивировало… В одно такое утро я обнаружил, что облака вновь затянули поверхность Терры. Они летели с запада, как огромные океанические волны, подгоняемые ветром. Сплошной покров — густой и непроницаемый, в то время как надо мной застыло холодное голубое небо, и восходящее солнце слепило глаза так, что пришлось надеть очки…

С этого утра, а пришлось оно на семнадцатый день оттепели, счёт пошёл на дни — и больше я к обрыву не ходил. Хотя он навсегда остался в моей памяти, став точкой отсчёта в моей новой жизни. Там и тогда я понял, что хочу выяснить, что всё-таки со мной произошло. Там и тогда я осознал, что ошибка, закинувшая меня в мир Терры, обязательно должна быть исправлена. Я ещё не знал, как именно, и не представлял, на что мне придётся пойти, но я был готов. Если уж на Терру я попал по ошибке — значит, где-то должен быть мир, куда после смерти попадают все нормальные люди из яслей, не обладающие моим фантастическим невезением…

Что я, неудачник с Земли, мог противопоставить миру, меня окружавшему? Ну разве что своё внимание и умение просчитывать ситуацию. И именно на каменном огрызке, зависшем над океаном весенних туч, я понял, что вообще-то это не самые бесполезные свойства… В тот момент у меня и появилась чёткая уверенность, что с моим невезением можно (и нужно!) бороться с помощью моих сильных сторон. И вовсе не так, как я делал до этого:

«Попробуем избежать…»

«Не получилось?»

«Да и ладно!»

Нет, совсем не так… Нужно было не просто пытаться избежать — а предугадывать, наблюдать и анализировать, видеть загодя подводные камни. В какой-то момент в голову даже пришла мысль, что это просто я ущербный, потому что от рождения не обладаю в компенсацию данными способностями… Но потом я вспомнил других людей и понял — нет, это не так. Просто мне и вправду часто не везёт — может быть, намного чаще, чем обычным людям. Но разве это повод сдаваться?

Нужно было учиться применению пневмы, а ещё накапливать знания об этом странном мире — его истории, его легендах, его преданиях и мифах. Нужно было найти тех людей, кто знает больше обычных жителей, и учиться у них. И вот тогда, я был уверен — я найду путь в лучшие миры, куда редко попадают такие неудачники, как я…

Последние три дня оттепели пролетели в сплошной работе. Мы закончили с корпусом и теперь готовили такелаж, аэростат и двигательные установки. С аэростатом, что удивительно, всё было банально и просто. Сначала мы сшили из полос ткани трубу и смазали швы той самой смолой, которую Рубари использовал для проклейки первого шара. Саму ткань трогать не нужно было, она уже была обработана «графиками»: укреплена, защищена от огня и воды, снабжена бактерицидными свойствами (от плесени, мошек и всяких жучков-червячков). А ещё была чем-то дополнительно пропитана, чтобы воздух не пропускать. Так что проклеивать пришлось лишь те места, где мы сами нарушили её целостность.

Это была монотонная работа, хоть и быстрая — потому что времени у нас почти не оставалось. Повозиться пришлось лишь с носовой и хвостовой частью, где шло сужение — для лучшей обтекаемости аэростата. Так или иначе, но с этим со всем мы справились. Как и с такелажем, который тоже не представлял собой ничего особо сложного — большая сеть из толстых канатов, крепившаяся к палубе на нашей гондоле через металлические петли, намертво приделанные к каркасу. Если по всем правилам делать, то канаты надо было переплести в единое целое, но мы просто замотали точки пересечения верёвками. Конечно, опять вес увеличился — но, если честно, было уже плевать на подобные мелочи…