Почта Приграничья (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич
Почтарь широкими шагами прошел к столу, расположился на стуле с витыми ножками, а следом и Настя выбрала себе место, позволяющее ей наблюдать за хозяйкой. Та уже суетилась с приготовлениями, ловко ставя чугунный горшок с водой в хорошо протопленную печь. Видимо, она как раз собиралась готовить, когда нагрянули почтарь с ведуньей.
Цветана уверенно оторвала от нескольких висящих на стене связок травы по пучку, размяла их и бросила в горшок. Движения ее при этом потеряли недавнюю суетливость, стали плавными и словно бы отточенными многолетней практикой.
- Обед я еще не успела приготовить, а вот горячим лесным отваром по своему рецепту я вас напою, - повернувшись лицом к гостям, сообщила раскрасневшаяся то ли от жары, то ли от смущения девушка.
- Спасибо, - поблагодарил ее Олег. - До обеда еще далеко, так что не беспокойся, хозяйка. Одна живешь?
Ведунья отметила, что опять с любопытством наблюдает за почтарем, ловя каждое его слово – ей было интересно, как он будет дальше строить разговор с новым свидетелем. Заодно Настя крутила головой по сторонам в поисках чего-то странного, что могло вызвать столь вежливое отношение почтаря к Цветане.
«Или дело просто в том, что она девушка? – неожиданно ведунье пришла в голову новая мысль. – Быть строгим к мужчинам и мягким к женщинам и детям – это что, почтари взяли на вооружение часть кодекса княжеских богатырей?»
- Одна, дядя Олег, - хозяйка дома ответила на вопрос Олега, использовав просторечное обращение, не зная в итоге как с ним правильно разговаривать.
«Ну еще бы, после устроенного им ночного представления», - хмыкнула Настя.
А девушка тем временем продолжала:.
- Родителей нет, дом от бабушки достался, она у нас потомственной травницей была. У нее я и научилась всему этому...
Цветана обвела рукой связки растений, которыми была увешана почти вся стена у печки, и словно бы вновь обрела уверенность. А Настю почему-то обидно кольнула улыбка почтаря, когда его назвали «дядей Олегом». Как будто эта девица претендовала на место той, кого последний Локов должен сопровождать по Приграничью.
«Глупости какие, - обругала себя ведунья. - Простая деревенская девица на выданье, зачем она почтарю?»
- Уж не Ланой ли твою бабку звали? - поинтересовался тем временем Олег. - Сестра знаткиВедары?
- Старшая сестра, да, - кивнула травница. - Лана.
«Вот ее помню, - подумал почтарь. - Отец у нее частенько что-то покупал. А сына бабки Ланы как звали – забыл. Жену себе взял из соседней деревни, а потом их по дороге на ярмарку разбойники убили. Значит, сирота наша – та самая девочка, которая на попечение двух сестер-бабок осталась. Те, конечно, в тот раз за меня не заступились, не пошли против старосты, требуя открыть дело об убийстве моего отца, но в целом были вполне приличные люди. По идее, и внучка в таком окружении должна была вырасти им под стать. Доброй, но немного трусливой. Впрочем, как она сейчас себя и ведет...»
Цветана тем временем, осознав, что грозный почтарь был знаком с ее родственниками, заметно расслабилась.
«Молодец, - про себя улыбнулась Настя, следя за мягкими жестами и словами своего спутника. - Теперь ей проще с ним разговаривать. Тут ведь дело не только в возможном кодексе, но и просто в здравом смысле. Надави Олег на эту травницу, как на охотника, и у той вместо намечающегося рассказа случилась бы истерика. А так… Вроде бы все идет по плану».
- Хорошая бабка Лана была, - почтарь закрепил добрые отношения и плавно перешел к вопросам. - А ты, значит, по ее стопам пошла? Травы в лесу собираешь?
- Нравится мне это, - пожала плечами Цветана. - Да и люди довольны, какие я им чаи подбираю. С целебными отварами, правда, пока не очень выходит, практики маловато...
- Но пытаешься? - подмигнул Олег. - На болота, наверное, ходишь – там этого добра хватает.
- Ох, не знаю теперь, как и быть, - Цветану при упоминании о местных топях словно бы передернуло. - Думала, не вернусь домой. Как закрутило меня на болоте! Уж на что я все окрестные трясины знаю. А тут заплутала, вышла на какую-то горелую проплешину... Деревья все черные, переломанные, торчат из земли будто обгорелые кости. Я с испугу назад подалась, а там уже все по-другому! Вот тут меня и проняло...
Голос девушки задрожал, она всхлипнула и поспешно отвернулась. В этот момент как раз закипела вода, и по кухне поплыл аромат лесных цветов и ягод.
«Рябина, - догадалась Настя. - Точно багульник... Иван-чай, ромашка... И что-то такое знакомое, но не могу понять...»
Цветана загремела посудой, давая себе возможность успокоиться и вернуться к неприятному разговору чуть позже. А пока она ловко схватила мелкое сито, поставила на расписной чайник с причудливо изогнутым носиком и принялась лить густо парящий отвар, держа внушительных размеров горшок на пугающе скрипнувшем ухвате. Вернула темную пузатую емкость в печь, разлила процеженный чай по кружкам и подала на стол, обмотав руки тонким полотенцем. Настя осторожно взялась за пышущую жаром чашку и отхлебнула обжигающий отвар, который расцвел на языке всеми мыслимыми оттенками вкуса. Девочка даже глаза закрыла от удовольствия, а холод и сырость словно бы отступили. Вот вроде бы простой чай, подобный и в столице заварить могли. Но вот пропорции трав были необычными, явно по местным традициям, а потому вызывали совсем иные ощущения.
- Бегала я, бегала, - вновь тем временем заговорила Цветана, - а места вокруг все сплошь незнакомые. И ведь, главное, знаю, куда идти надо, но иду все равно не туда. Вроде бы те же горелые деревья, но уже из трясины торчат. И вдруг – раз! От страха растерялась, яму не заметила... Бухнулась туда, чуть не захлебнулась, а еще эти пиявки мерзкие!..
Девушка поморщилась и машинально почесала руку. Вот тут Настя и поняла, что это за ранки были, на которые она с самого начала внимание обратила. И как ведь сразу не догадалась?
- Всю искусали? - сочувственно уточнил Олег.
- Всю, - лицо Цветаны будто залило краской, и она слегка приподняла подол сарафана, открывая худые ноги в многочисленных ранках.
- Может, боярыне сапоги посушить? - спохватилась травница, стыдливо опуская подол. - А то простуду хоть и быстро отварами вылечить можно, но все же приятного мало.
Настя бросила взгляд на свою обувь и тут же прикрыла глаза. Прощайте, модные черевики, как их шутливо называла мама ведуньи...
- Было бы неплохо, - ответил за свою спутницу почтарь.
Следующий час с небольшим, пока на улице лил непрекращающийся дождь, а обувь Олега и Насти сушилась возле жаркой печки, они пили горячий ягодно-травяной чай. Сначала под мерное гудение печки обсуждали подробности блуждания травницы по незнакомому болоту с пиявками, а потом, когда интересные детали перестали всплывать, перешли к малозначительным бытовым вопросам. Олег аккуратно поспрашивал о судьбе бабки Ланы, которая, как выяснилось, умерла просто от старости, травница пожаловалась на то, что ее, сироту, вряд ли кто возьмет замуж. А Настю подобные разговоры обычно раздражали, но она терпела, понимая, что почтарь просто поддерживает вежливую беседу. Тем более что им не просто рассказали о происшествии, но и просушили обувь и напоили, надо признать, действительно вкусным чаем. Одежда в сухой теплой кухне тоже быстро просохла, и ведунья с почтарем, едва проглянуло сквозь тучи солнце, уже собирались уходить, когда Настя в последний момент бросила взгляд на печку, у которой они все это время сидели, и заметила среди углей настоящие человеческие кости.
- Она ведьма! Возможно, людоедка! – в голове девочки сами собой начали проноситься страшные картины, как тихая милая девушка завлекает к себе доверчивых чужаков, поит чаем, а потом... Мясо в котелок, а кости под котелок – не пропадать же добру.
Настя так сама себя накрутила, что заметить не успела, как выхватила серебряный нож и начала творить какой-то наговор.
- Прекрати, - почтарь с улыбкой перехватил руку молодой ведуньи и, отодвинув в сторонудрожащую от страха Цветану, подвел девочку к очагу. – Посмотри внимательнее, чьи кости ты видишь.
