Bethesda softworks - Сборник книг вселенной The Elder Scrolls

Часть IX

И действительно, Пятеро не испугались мрака владений Молага Бала, и отправились дальше, чтобы задать ему жару! С гордостью могу сказать, что я, сэр Кэдвелл Бредовый, Неустрашимый, Придворный рыцарь Холодной гавани, Герой рыцарей, Защитник беззащитных, Пастух Искупленных душ, с большого расстояния наблюдал за приближением этого момента.

Я буду скучать по прекрасным пейзажам Холодной гавани с ее морями кристально-голубого пламени, дымчато-темным небом и ее скалистым вершинам, уходящим в пепельные облака. Тамриэль — неуклюжий подражатель ее совершенства, которого я нахожу скучным, в то время как другие думают, что Холодная гавань представляет из себя лишь тень! Можете себе это представить?

Моим добрым другом была проделана прекрасная работа, хотя я считаю это имя грубым и неприятным для произношения. Тем не менее, я вовсе не собираюсь судить! Они уложили Бога интриг и нашли для меня новую наложницу.

Ах, лучезарная Меридия! Ее блестящие золотом глаза наполняют меня вдохновением! Это ей я должен служить теперь, за что рыцарь без дамы любит защищать? Она была твердо уверена, что я принесу ей свет в Вестайг, чтобы они могли использовать его для пересечения Тамриэля вдоль и поперек. Осмелюсь сказать, что слышал намек на страх в ее голосе, когда она говорила о грядущих днях, когда Тамриэль падет под когтистой трясущейся лапой Молага Бала, как будто это было не самое худшее!

Это, конечно, не в моем праве — вытягивать из нее детали, которыми она не готова поделиться. Прерывистый, естественно гулкий голос и сверкающая магия даэдрической злобы убедили меня, что продолжать давить было плохой идеей. Прекрасная и сияющая, но не добрая или нежная. Даэдра, даже самые порядочные из них, напоминают ураган у побережья. Это вид темной красоты, но вы молитесь, чтобы они не пришли на ваши земли и не разорили их.

Гавань более подходит для меня в качестве дома на данный момент. Все выходящее за пределы для меня сложно: я полагаю, Тамриэль стал еще уродливее с тех пор, как я отделился от него. Теплый свет Меридии успокаивает мою душу все больше.

Цена свободы

Золото перешло из рук в руки, ознаменовав завершение сделки. Делает-Много-Волн получила нового хозяина.

Сендраса Лларис наблюдала, как её новейшее приобретение переходит в группу рабов, которых она купила раньше. Она так долго и пристально смотрела на Делает-Много-Волн, что привлекла внимание аргонианки. Они обе быстро, почти мгновенно, отвели взгляд. Контакт глазами между хозяином и рабом обходился последнему в десять ударов плетью.

Расстояние между рынком и домом было не больше семи миль, но дорога показалась Сендрасе бесконечной. Многие годы отсчитала она в нетерпении до того времени, когда сможет обустроить свой собственный дом и привести туда Делает-Много-Волн.

«Отправь всех в барак», — сказала Сендраса. Лакей помог ей спуститься с лошади. «А вот эту, — она показала рукой на Делает-Много-Волн, — проведи в мою гостиную. Она будет моим личным помощником».

«Как пожелаете, мадам».

Стягивая перчатки на входе в дом, Сендраса улыбнулась: «Да, наконец-то! Это будет именно то, чего я желаю».

Сколько времени прошло с той поры, как она почувствовала, как губы любимой прикасаются к её собственным? С той поры, как они предавались отчаянным и греховным ласкам всякий раз, когда удавалось найти уединение? Как же она страдала, когда однажды об их близости стало известно! Хотя, с горечью думала Сендраса, смотреть, как её возлюбленную продали арчейнам, — возможно, даже недостаточно суровое наказание.

С той поры и до того момента, когда Сендраса наконец нашла и выкупила Делает-Много-Волн, время тянулось убийственно медленно. Но в этот раз никто не сможет разлучить их. Они принадлежат друг другу.

Дверь открылась, и Делает-Много-Волн шагнула вперёд, скромно потупив взгляд. Сендраса обошла её, затворила и заперла дверь, а потом повернулась.

«Я скучала по тебе», — сказала она с нежностью.

В тот же миг они сплелись воедино в страстном объятии. Сендраса нежно и осторожно гладила чешую Делает-Много-Волн.

«Они истязали тебя, дорогая? Клянусь, они заплатят за это!»

Делает-Много-Волн покачала головой, гребешки её позвоночника подрагивали. «Встреча с тобой излечила меня, любовь моя. Но арчейны…»

«Ты в безопасности. Те, кто предал тебя, больше до тебя не доберутся», — сказала Сендраса.

«Послушай, любовь моя, — произнесла Делает-Много-Волн, — твои родители хорошо заплатили арчейнам, очень хорошо. Их шпионы повсюду. Они узнают, что ты купила меня, и придут за мной».

«Я освобожу тебя, — ответила Сендраса. — Ты будешь в безопасности!»

«Дело не в этом, — прошептала аргонианка. — Арчейнам все равно, свободны или нет аргониане, которыми они торгуют. Чтобы спокойно жить вместе, мы должны покинуть Морровинд».

«Я знаю. А теперь поцелуй меня».

Как только стемнело, Сендраса и Делает-Много-Волн собрались в дорогу, направляясь на северо-запад прямиком к границе со Скайримом.

«Будет ли в Рифтене безопасно?», — прошептала Делает-Много-Волн. Они путешествовали уже несколько дней, держась в стороне от дороги, чтобы обмануть возможных преследователей.

Стрела вонзилась в горло Сендрасы ещё до того, как она смогла ответить. Она схватилась рукой за горло, глаза её расширились в удивлении. Мгновением позже посыпались новые стрелы, и тёмная эльфийка умерла даже раньше, чем опустилась на землю.

«Теперь ты свободна», — сказал аргонианин-лучник, выходя из тени.

Делает-Много-Волн уставилась на него, не в состоянии шевельнуться или что-либо сказать.

«Она не причинила тебе вреда? — спросил он, подходя ближе. — Теперь ты можешь вернуться в Чернотопье. Ты больше не рабыня».

Делает-Много-Волн рыдала на теле Сендрасы.

Цикл "История Эслафа Эрола" (Ревен)

Нищий

Эслаф Эрол был последним из пяти детей, которые родились у Лапиркопы, королевы Эролгарда, и ее мужа, короля Итлуафа. Во время беременности королева чудовищно располнела, став вдвое шире своего роста, а роды продлились три месяца и шесть дней. Удивительно ли, что, извергнув из себя Эслафа, Лапиркопа произнесла: "Скатертью дорога", и умерла?

Итлаф, как и многие норды, мало заботился о жене и еще меньше о своих детях. Поэтому он сильно удивил своих подданных, когда заявил о том, что последует в могилу за своей любимой супругой, как того требует древняя традиция Атморы. Никто не думал, что король и королева так уж сильно любили друг друга, и никто даже не подозревал, что такая традиция существует, и все же простой народ был благодарен своему повелителю, ведь эта трагедия помогла им развеять скуку — вечную напасть дальних уголков северного Скайрима, особенно сильно дающую о себе знать в зимнее время.