Александра Мороз - Ветер Понимания

— Вот с этого все и началось, — развела руками Тррисса. — Пойдем лучше искупаемся.

— Куда?!

— Увидишь, — и заговорчески ей подмигнула.

Купель у Трисы была тоже отдельной. Огромная, округлая чаша, сделанная из цельного гранита красного цвета, была наполнена восхитительно пахнущей водой, от которой поднимался парок. Триса первой полностью разделась и спустилась в купель.

— Ты где застряла? — смеясь, спросила она у Дэры.

— Э? — ответила кайорана, на ней к этому моменту остались только браслеты-змейки, тонкая длинная цепочка, на которой висело кольцо, и еще одна цепочка покороче с камушком-амулетом.

— Понятно, все с тобой, — хихикнула над ней Огневица. — Амулеты тоже снимай, местная водица может им не понравиться.

— Тогда, — Дэра зажмурилась и осторожно расстегнула застежку короткой цепочки.

— Вот это да! — всплеснула в воде руками Триса, отчего несколько капель долетели и до Дэры. — Не думала, что ты такая! Постой, не вертись — посчитаю.

— Я лучше сама тебе скажу, — ответила Дэра, открывая свои необычные глаза.

— Еще и глаза! Снимай уже остальные цацки и лезь скорей в воду, я хочу все знать! — потребовала от нее огненная.

Кайорана еще немного постояла, переступая с ноги на ногу, у края купели, находясь в раздумье. Снимать цепочку с кольцом ей было не надо — это память, а не амулеты, а вот браслеты… Впрочем, змейки обычно проявляли большую самостоятельность в вопросах купания, а раз так — можно довериться их чутью.

Триса все же помогла Дэре влезть в купель. Вода в ней, и правда, была чуточку горячевата, но от этого еще более восхитительна, конечно. Кожа сразу пошла пупырышками, ступни начало пощипывать. Отчего на губы сама лезла глупая детская улыбка.

— Благодать, — вытянувшись, протянула Дэра.

— Ага. Сегодня помоемся, распаримся, а завтра с утреца налегке в путь. Хорошо будет. Обещаю. А теперь рассказывай!

— Что именно?! — вопросом на вопрос ответила Дэра, лукаво прищурившись.

— Про силы, ну и про глаза, конечно, тоже?! Мне же страсть как интересно!

— Ну… Если ты про стихии, то я осталась только без покровительства Сумерек, Тьмы да Смерти. И ничуть об этом не жалею. Вот.

— Жизнь и Свет?! — переспросила кайорана не ее, сам воздух вокруг, а потом осторожно провела рукой по ее волосам. — Невероятно, в роду первостихийниц родилась кайорана с двумя талантами надстихий. Дэриссай кай Омэрис ты невероятна!

— Ну, спасибо подруга, — польщено и немного смущенно фыркнула она. Все же ее несколько стесняло такое обилие сил, а, следовательно, и пониманий. — А про глаза, — Дэра зажмурилась, — мне и самой интересно, да вот не говорит никто.

— Двойной вертикальный зрачок?! Кажется, ниа-эль, тут ни при чем, у них — одинарный, — начала размышлять вслух Триса. — Да, и цвет. Знаешь, ни у кого не видела такого! Темно-темно сиреневый, почти фиолетовый, а иногда, он кажется даже черным.

— Вот и у меня те же знания, не более, — грустно усмехнулась она и тут же перевела тему: — Ты лучше скажи, была уже на самом мысе?

— Да. Года два назад, — мрачно отозвалась Триса.

— Что-то случилось, — сразу и поняла, и услышала Дэрисса.

— Да, — кивнула ей кайорана. — Я, пожалуй, тебе расскажу. Это полезно… знать, хоть и больно.

Когда мы познакомились с Терком, мне было немного за шестьдесят, сама понимаешь, какой это возраст?! — Дэра хихикнула. В этом возрасте она шлялась по таким закоулкам Анитана, куда в сознательном состоянии предпочитают не заглядывать даже Хранящие… в полном составе. — Вот, вижу, понимаешь. Так слушай. Он был молод, хорош собой и предприимчив. Словом, увлечение на одно лето, не больше. Я восприняла его именно так и отдалась этому восприятию по полной. Терку тогда едва-едва двадцать сравнялось. Понимаешь?

— Угу, — кинула Дэра. Она все прекрасно понимала, молодая горячая кровь, двое красивых людей. Что может быть естественнее?

— Ну, я тогда и помогла ему с "Пеклом" не столько деньгами, сколько советами. Предприятие его буквально через три года стало одним из самых популярных в Анитане мест отдыха для семей с детьми и просто женщин, желающих за собой поухаживать.

Я уехала. Навешала иногда. Он кстати женился на полукровке, красивая, была женщина. Рожала ему детей, любила его. И он, я думала, любил, как мог. Я всегда слышала его страсть, но старалась давить ее. Не за чем она была нам обоим.

А затем, два года назад, я опоздала, понимаешь, опоздала. Миранла, так звали его жену, она умерла. Умерла быстро, без мучений. Но наши, я кайоран имею в виду, ничего не смогли поделать, спасти, вытащить. А потом пропал Терк. Его найти не могли, пока я не приехала, а я на два дня опоздала, понимаешь?

Он пил. Пил. Пил. И не пьянел принципиально. Зато говорил. С ней, с Миранлой, с самой Карианой. Знаешь, это было страшно. Видеть его тогда, слышать. Я же все та же понимающая, а он другой. Настолько другой, что я готова была выть и биться в агонии. Страшно это. Мне что семь тан, что десять разницы то нет. А для него, для Терка, вся жизнь прошла, понимаешь, прошла. Ты не обращай внимания, я когда тот вечер, тот разговор вспоминаю, всегда как пьяная делаюсь. Больно просто… трезвым-то рассудком это воспринимать. А мы же получше дриад с собственным сознанием выкрутасы устраивать умеем, вот я и…

Короче, слушай дальше…

На Анитане говорят: суметь жениться на кайоране — стать счастливым на век. Это не про людей присказка, не про людей. Говорил он и думал о чем-то, и снова пил. Я в этот момент боялась его, боялась безумно, потому что в глазах, в карих теплых глазах, обычно полных жизни, жизни не было совсем. Ни жизни, ни смерти, одно безумие. А он продолжал, говорил. И я слушала.

Знаешь, — сказал он, — а ведь Миранла меня простила, перед самой сметью своей простила. Простила за то, что я так и не смог сделать ее счастливой, не стал счастливым сам, запутавшись в любви к тебе. А была ли та любовь? Уже и не скажешь. Только две жизни подарены Кайну! Знаешь, Триса, о чем я молю своих сыновей, что вбиваю им розгами в задницы, чтобы до ума дошло. Всего лишь одно правило. Кайорана может быть другом, может быть учителем, может быть компаньоном. Но твоей, твоей женщиной она быть не может. Простому смертному нельзя любить кайорану.

Вот, что Терк говорил тогда. Будучи пьяным до состояния прозрения.

Знаешь, что я вынесла из всего этого. Нам тоже нельзя любить их, смертных мужчин. А еще лучше, даже не играть с ними, не дарить и доли себе…

— Зачем столько ограничений? — в который уже раз спрашивает ее приемная дочь.

— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос отвечает Мать Понимающая.