Федор Чешко - В канун Рагнарди

Она вдруг низко-низко опустила голову, проговорила поспешно:

— Ты не смотри на меня, пожалуйста, ты вперед иди, ладно, Вить? Я догоню потом...

«Осторожно, во дворе злой каратэист». Эта надпись на калитке не оставляла ни малейших сомнений в том, что Антон живет именно здесь.

Маленький одноэтажный домик с верандой, обсаженная цветами дорожка ведет к крыльцу, и ярче махровых астр цветет на ней рыжая борода хозяина, степенно шествующего встречать гостей.

После кратких, но весьма бурных приветствий Антон загнал Наташу и Виктора в комнату, на дверях которой красовалась корявая надпись: «Без бутылки не входить», велел сесть по углам и не мешать, а сам принялся таскать на стол всякую всячину, приговаривая:

— Водка — мужикам, вино — для ба... для барышень, говорю. Родителей я в Сочи выгнал, так что дома кроме нас — только старый маразматик Терентий Нилыч, но он глуп, как пробка, глух, как пень, и вообще кот, так что мешать не будет. Кстати, если этот хмырь станет шляться под столом и играть в голодающих Поволжья — за хвост и в форточку. Он сегодня уже нажрался на всю оставшуюся жизнь. Тут под забором двое алкашей с утречка похмеляться приладились, так он у них закусь спер... А чего, археолог загулял что-ли, не придет?

— Придет, куда он денется! — Виктор поигрывал зажигалкой, искоса поглядывал на Наташу (съежилась на стуле, улыбается, но глаза нерадостные, скучные). — Торчит там на углу, ждет кого-то... Не знаешь, кого бы это?

Антон закончил возиться со снедью, привалился к стене — руки в карманы, борода торчком, рот до ушей:

— Если я хоть что-то понимаю в Толиках, то наш голубок вознамерился кольцеваться («Жениться то-есть», — перевел Виктор для Наташи). Наблюдал это я давеча особу, каковую он сейчас дожидается, и понял: будет он ей по утрам кофий в постель и тапочки к парадному подъезду подавать, вот чтоб у меня борода отсохла!

Толик заявился минут через десять, бережно ведя под руку полненькую девушку, похожую на взъерошенного галчонка. Звали девушку Галочкой — прозорливость ее родителей восхищала.

Некоторое время собравшиеся предавались легковесному трепу — так, по пустякам. Потом Антон возмутился:

— Елкин дрын, вы сюда языки чесать пришли, или делом заниматься?! А ну, марш все за стол! Тут водка прокисает, а они зубоскальствуют...

Треп, однако, продолжался и за столом. В разгар ржания над очередной Антоновой хохмой Виктор обнаружил, что кто-то ненавязчиво снимает с него носок. Выяснилось, что старый маразматик Терентий Нилыч угнездился-таки под столом и пытается завязать отношения. Наташа вытащила его на свет божий, пристроила было у себя на коленях, но Антон рявкнул: «Кыш, пернатое!» и кот сгинул.

— Боится, стервец, — самодовольно ухмыльнулся Антон. — Уважает, стало быть.

— А почему он — пернатое? — поинтересовалась Наташа.

И Антон охотно пояснил:

— А потому, что птицей взвиться способен. Это, конечно, ежели за хвост раскрутить как следует.

— Знаешь, Тоша, — Виктор прищурился. — Если ты подобную штуку попробуешь при Наташе выкинуть, то, пожалуй, сам птичкой взовьешься. И каратэ твое не поможет. Хвоста у тебя нету, конечно, зато борода имеется...

— Упаси боже! — Антон замахал руками. — И в мыслях не держал. Это я так, расчетным путем установил. По аэродинамическим характеристикам объекта.

Они бы, наверное, долго еще трепались и хохмили, встречая каждую шутку с восторженной заинтересованностью, каждую тему развивая несообразно с пустячностью обсуждаемого азартно и многословно. Потому, что это оттягивало главный разговор — неуютный и нерадостный; потому, что это оттягивало миг, когда надо будет взять на себя ответственность и решить — решить слишком важное за слишком многих, чтобы миг этот не был страшным.

Но время шло, пора было начинать. И Толик начал.

— Леди и мужики! — он дурачился, но лицо его было серьезно и голос подрагивал. — Вообще-то Галочку я сегодня привел не только, чтобы вас перезнакомить. Вот... Думаю, что присутствие специалиста ее профиля и квалификации при сегодняшнем разговоре не помешает.

— Ой! — Антон округлил глаза. — Всю жизнь мечтал познакомиться — если не с упырем, то хоть со специалистом по оным!

Галочка потупилась.

— Я специалист не по упырям, — она вздохнула. — Я спец по белой горячке.

Антон глянул на Толика, покачал головой с горькой укоризной:

— Гад ты все-таки, археолог! Привел такого человека, и не предупредил... А мы тут балуемся водочкой. Нехорошо! — Он повернулся к Гале. — А позвольте уточнить: специалист — это как? Это то-есть вы мастерски в это самое состояние умеете впадать, или других туда не пускаете?

— Последнее, — Галочка поджала губы.

Толик скрипнул зубами.

— Нарвешься, Зеленый! Кончай хамить!

Антон протестующе вскинул ладонь:

— Никак не могу закончить, потому как и не начинал. Я, может, интересуюсь с практической точки зрения, может у меня у самого эта самая горячка?

— Очень такое может быть, — Виктор покивал задумчиво и печально. — Даже наверняка так и есть. И — пари держу — розовый слон тебе является каждодневно... В зеркале...

Виктор умолк, оглянулся на Наташу — очень его тревожило, что неразговорчивая она такая сегодня, хмурая, скучная, на себя не похожая. Наташа заметила и поняла этот осторожный взгляд, улыбнулась в ответ — рассеяно, как-то неловко... Нет, не к такой улыбке ее привык Виктор, не к такой. Но пусть так, пусть хотя бы так — только бы не плакала она больше...

Толик закусил губу, хлопнул по столу ладонью:

— Ребята, мы прекратим сегодня пустозвонить, или нет?

— Уже прекратили, — Виктор переглянулся с Антоном. — Мы уже посерьезнемши и проникнумшись, правда?

Антон кивнул. Он действительно стал почти серьезен.

Толик вертел в пальцах стакан:

— А Галочка... Галочка работает в наркологическом диспансере, она действительно специалист по белой горячке. Она психолог, между прочим очень известный специалист. Если хотите знать, ее статью недавно напечатали в журнале английского медицинского общества, вот. И, как психолог, Галочка может нам здорово помочь. Так что простите, но я ей все рассказал.

— Ну, и как? — осведомился Антон заинтересованно. — Скорую не вызвала?

— Нет, — скрипнул зубами явно начинающий терять терпение Толик.

— Сама со сдвигом, значит, — одобрил Антон. — Наш человек.

— Да умолкни ты! — Наташа встряхнулась наконец, заговорила, притронувшись к галочкиной руке. — Вы...

— Ты, — поправила Галочка, заулыбавшись.

— Ну, ты, — Наташа тоже улыбнулась. — Ты, Галя, на этого рыжего внимания не обращай. Он серьезным быть ну совершенно не умеет.