Андрэ Нортон - Ключ от Кеплиан. Магический камень

Хилан мягко коснулся матери носом:

«С тобой всё в порядке? »

Она очнулась и слегка попятилась:

«Все хорошо, сын мой. Просто так много нового, такого, что ещё надо обдумать».

Смех Элири проник в сознание обоих Кеплиан, вызвав у них приятное ощущение, схожее со щекоткой.

— Я тоже узнала кое-что, о чём прежде не задумывалась. Твой разум — настоящее сокровище, названая сестра.

Эмоции, переполнявшие всех троих, достигли наивысшего накала, стали почти непереносимы. Элири разорвала контакт, соскользнув с широкой спины. И рысью припустила по траве к своему древнему дому. После всех событий этого дня ей ужасно хотелось есть и пить. И ещё — хорошенько выспаться. Кеплиан, глядя ей вслед, поняли, чем она будет сейчас заниматься. Не разговаривая даже друг с другом, они ушли; им тоже хотелось и напиться, и пощипать траву.

Этой ночью Элири спала как убитая. Сказать, что день был утомительный, значило ещё ничего не сказать. Полное слияние с Тарной настолько истощило её, что она чуть не уснула ещё до того, как смочила пересохшее горло и поела. Девушка спала так глубоко, что лежала в постели как каменная, не шелохнувшись.

И во сне ей явился человек. Высокий и худой, с глазами серо-зелёного оттенка, с чёрными волосами. Резкие черты его лица находились в некотором противоречии с мягкой формой рта, но вполне соответствовали решительному подбородку. Он был плохо одет, а бледность кожи свидетельствовала о том, что его держали в плену, но в посадке головы и все ещё не утраченной гибкости движений ощущался гордый характер.

Висящий на шее Элири кулон Кеплиан ожил. Во сне она обхватила его пальцами. Человек открыл рот, как бы желая что-то сказать, и девушка вся превратилась в слух. Ничего. Он говорил, но до неё не долетало ни звука. Как будто их, точно стена, разделяло толстое стекло. Словно обладая самостоятельной волей, её пальцы поднялись и начертили в воздухе знак. Спустя мгновение на этом месте вспыхнул голубовато-зелёный огонь, и Мужчина протянул руку, чтобы коснуться руны. Огонь стал ярче.

После этого до неё стали доноситься звуки. Очень слабые, пришлось изо всех сил напрягать слух, чтобы расслышать их. К тому же казалось, что каждое слово опустошает говорящего. Вспомнив язык жестов, которому её учил Кинан, Элири быстро просигналила, что лучше попытаться использовать руки. Он кивнул и торопливо задвигал пальцами, из чего девушка сделала вывод, что он опасается быть замеченным и поэтому у них мало времени. Она знала его имя, но заколебалась, когда он попросил сказать, как зовут её. В мире снов имена имели силу, может быть, даже большую, чем наяву. Он понял её мысль и кивнул. Элири усмехнулась. Вовсе не обязательно сообщать ему своё настоящее имя. Вот хотя бы…

Она дотронулась до своей груди:

— Тсукуп.

На языке немунух так называли опытных воинов. Тех, кто был достаточно мудр, чтобы уметь вычислить, как полетит и куда упадёт стрела. Конечно, даже это имя давало возможность притянуть её к себе, но не слишком сильно, поскольку оно всё-таки не принадлежало ей лично, а относилось ко всем немунух. Потом Элири пристально посмотрела на своего ночного гостя, дожидаясь, когда их взгляды встретятся. Беззвучно, одними губами произнесла его имя. Он тут же задал вопрос, и Элири, кажется, поняла его.

Её руки принялись летать в быстром грациозном танце. Ага, он кивнул. Значит, понял, что ей стало известно о нём от его сестры. Вот так постепенно и не без трудностей, но они всё-таки сумели кое-что сообщить друг другу. Однако всё это время знак, висящий между ними, медленно таял. Внезапно он исчез — а вместе с ним и Ромар. Его последний взгляд был полон отчаяния, как будто говорил — что толку, если даже они чего-то и добились? Как спасти вспыхнувшую надежду, если Тьма в любой момент может погубить её?

Элири проснулась, села на постели, скрестив ноги, и задумалась. Теперь она знала о Ромаре больше. На портрете был изображён юноша, но человек, который явился ей этой ночью, юношей не был. Мужчина, воин — вот каким он предстал перед ней. В чертах лица того юноши явственно проступали чувствительность и богатое воображение. Более зрелый Ромар, может быть, и сохранил эти качества, но теперь они были похоронены в глубине его души.

Мысли Элири вернулись к тому, что он успел сообщить ей. Ромар действительно находился в плену в Тёмной Башне, но кто — или что — его пленил, сказать не мог. Его использовали как… единственное определение, которое ей пришло на ум… как силовую установку. Тот, кто захватил его, с помощью энергии Ромара подпитывал свою волю, чтобы подчинять себе Серых и тех жеребцов-Кеплиан, которые служили ему. В последнее время выкачивание сил из пленника заметно усилилось, и тот слабел буквально с каждым днём. Если в самое ближайшее время он не обретёт свободу, от него останется только лишённая разума оболочка. Отчаяние, которое владело им, было проникнуто безнадёжностью, Элири явственно ощутила это.

Она тщательно всё обдумала и пришла к выводу, что все её первоначальные соображения по-прежнему не утратили своей силы. Более того — сейчас, когда она знала больше, их весомость даже возросла. Из намёков Ромара ей стало ясно, что Маурин в принципе тоже могла быть использована с той же целью. А если бы Тьме удалось захватить их обоих, то связь между ними как близнецами позволила бы извлечь из них даже больше энергии, чем из каждого по отдельности. Но от Элири в этом смысле никакого толку не было бы. Она была с Ромаром не одной крови и даже происходила не из этого мира. Да, в какой-то степени она обладала тем, что здесь называли силой. Но интуиция подсказывала ей, что эта сила была другой и поэтому не могла быть обращена Башней против неё. Элири маршировала под бой других военных барабанов, и песни, которые она пела, были песнями людей, связанных с другой землёй, другими силами.

Будет лучше, если она не станет торопиться. Враг силён, и допусти она хоть малейшую промашку, он тут же воспользуется этим. Сначала надо выяснить, что можно сделать. Тут все дело, конечно, в здешних силах. Может быть, Тарна сможет рассказать что-нибудь о них? Поездки в замок будут продолжаться. Маурин, которая сама обладала небольшим даром, тоже может просветить Элири в этом смысле. Потом, когда картина станет яснее, имеет смысл попытаться вызвать Ромара. Одна голова хорошо, а две лучше. Может быть, вместе они и смогут найти способ освободить его, но только после того, как она побольше узнает и будет готова.

11

Однако к тому времени, когда Ромар снова явился ей во сне, Элири всё ещё была не готова. Он похудел, в глазах застыла усталость. Следя за его пальцами, быстро мелькающими туда и обратно, и стараясь вникнуть в смысл его слов, девушка спрашивала себя, зачем он тратит силы на то, чтобы устанавливать связь с ней? И поняла, что воин, который во время их прошлой встречи предостерегал её от неосторожных действий, в глубине души был полон страха. К тому же он находился в изоляции, оторванный от семьи и друзей. Он приходил к ней, подталкиваемый одиночеством, приходил как к единственному человеку, до которого был способен дотянуться, приходил потому, что ему страстно хотелось с кем-нибудь поделиться своими переживаниями.