Mercedes Lackey - Стрелы королевы

— Королева… Она была такая несчастная, такая виноватая. Я это почувствовала и просто обязана была что-то сделать…

— Поэтому ты пошла поговорить с ней, — Керен удовлетворенно кивнула своему брату-близнецу. — Казалось, все нужные слова сами льются с языка, верно?

— Как вы догадались?

— Милочка, вот поэтому-то ты — Личным Герольд Королевы, а мы, остальные, — обычные Герольды. Дедушка часто жаловался, что никогда не знает заранее, что скажет королю, но то, что он говорил, всегда оказывалось как раз тем, что нужно. Доверяй своему чутью.

— Дедушка? — в полном недоумении переспросила Тэлия.

— Таламир был нашим дедом, — пояснил Терен. — Думаю, втайне он надеялся, что один из нас станет его преемником.

— Ну, я лично на это не надеялась, — твердо заявила Керен. — После того, как я насмотрелась на то, в каком аду он жил, я бы ни за какие коврижки не захотела этой должности. Я тебе не завидую, Тэлия, нисколько не завидую.

— Согласен, — кивнул Терен. — Тэлия, у тебя такой вид, словно ты еле стоишь на ногах. Теперь-то, когда, ты выполнила свой долг, с тобой все будет в порядке?

— Думаю… думаю, да, — ответила она медленно: теперь, когда невероятный груз скорби остальных Герольдов понемногу рассеивался, ей действительно стало получше.

— Тогда давай-ка отведем тебя обратно в комнату, а я потолкую с Элкартом. Уж что-что, а как закрываться так, чтобы не взваливать на себя больше чужих переживаний, чем тебе по силам, мы тебе показать должны. Если твой Дар не исчез до сих пор, то он и не исчезнет, — сказала Керен, и ее брат согласно кивнул.

Керен сидела с Тэлией, пока не появился Элкарт, потом оставила их одних. Тэлия осторожно уселась на краешек стула, сосредоточиваясь на том, что скажет ей Элкарт, боясь упустить что-то особенно важное. Она начинала думать, что ей больше не выдержать присутствия чужих чувств и мыслей внутри себя. Если есть способ прекратить это, она от всей души хочет ему научиться!

Но это «прикрытие», или «щит», оказался очень простой штукой — что очень порадовало Тэлию.

— Думай о стене, — сказал ей Элкарт. — Стене, которая окружает тебя со всех сторон и стоит между тобой и всеми остальными. Увидь ее и почувствуй — и поверь, что ничто и никто не сможет добраться до тебя сквозь нее.

Тэлия сосредоточилась изо всех сил, и впервые за много дней к ней пришло блаженное чувство освобождения от натиска окружающих переживаний. По мере того, как слабел их напор, ее уверенность в «щите» все возрастала — а в ответ все крепче становился щит. Наконец Элкарт убедился, что ничто не может проникнуть сквозь построенную ею стену, и предоставил Тэлию самой себе.

— Однако никогда не бойся опустить щит, — предупредил ее декан, — Особенно, если подозреваешь какую-то опасность: твой Дар способен предупредить тебя раньше, чем все остальные чувства.

Тэлия задумчиво кивнула: ей подумалось, что, если бы она в свое время смогла определить, насколько велика на самом деле злоба ее мучителей, это могло послужить достаточным предупреждением. Она попросила бы защиты задолго до того, как события подошли к завершению, едва не ставшему для нее роковым.

Несколько дней спустя Целитель объявил, что она здорова, и Тэлия вернулась к своим обычным занятиям. Внешне ее жизнь пошла почти так же, как прежде, однако в ней произошли некоторые глубинные изменения.

Первая перемена касалась ее связи с Роланом: теперь она стала намного сильнее и не шла ни в какое сравнение с тем, что было до падения в реку.

Тэлия обнаружила это вскоре после того, как научилась защищаться от переживаний других.

Она сидела в тихом уголке Библиотеки; она только что дочитала книгу и закрыла ее с чувством удовлетворения, поскольку повесть закончилась на радостной ноте. До следующего занятия оставалось слишком мало времени, чтобы браться за новую книгу, поэтому Тэлия решила просто посидеть с закрытыми глазами, позволив мыслям блуждать где им вздумается. Конечно же, они вскоре начали блуждать вокруг Ролана.

Внезапно Тэлия увидела угол Спутникова Поля, но картина выглядела странно искаженной и плоской. Взгляд прямо вперед не получался — там, похоже, располагалось слепое пятно, а боковое зрение сдвоилось; кроме того она, казалось, стала выше ростом. Появилось легкое чувство дезориентации, которое Тэлия привыкла связывать с моментами, когда она проникала в воспоминания других и видела происходящее их глазами…

Потом пришло удивление, а следом — всплеск любви и привета. Именно тогда Тэлия и поняла, что вошла в мысли Ролана.

С этого момента ей достаточно было только подумать о нем, чтобы точно узнать, где он и что делает, а если она закрывала глаза, то могла даже видеть то, что видит Спутник. Мысли и образы — но не слова — постоянно текли от одного к другому и обратно. Теперь их связывало чувство столь глубокое, что превосходило все, что, насколько Тэлия знала, когда-либо вкладывалось в слово «любовь», и она понимала, почему Герольды и их Спутники так редко переживают друг друга, когда смерть разрывает связывавшие их узы.

Вскоре после этого в ее отношениях с королевой тоже произошел крутой перелом.

Селенэй покинула заседание Совета и удалилась, как в убежище, в еще голый сад — туда, где, учитывая, что зима еще не до конца миновала, ее вряд ли могли побеспокоить. Тэлия обнаружила, что ее с непреодолимой силой тянет в тот же сад; увидев королеву, меряющую шагами дорожки, она поняла, почему.

— Ваше величество! — окликнула она негромко.

Селенэй заслонила глаза от слабого полуденного солнца и улыбнулась, узнав своего Личного Герольда.

— Еще одна любительница запустения? А я-то думала, что я — единственная, кому нравится гулять в мертвых садах.

— Но в них скрыта возможность расцвета. Нужно только разглядеть то, что будет тут весной, — заметила Тэлия, приноравливаясь к шагам королевы. — Сад не столько мертв и заброшен, сколько дремлет. Дело только в том, чтобы увидеть возможности.

— Увидеть возможности… отдаленные, а не сиюминутные, — Селенэй погрузилась в глубокую задумчивость, потом ее лицо начало светлеть прямо на глазах. — Да! Это именно то, что нужно! Маленькая, ты снова помогла мне — и я должна вернуться на Совет. Спасибо тебе…

Она торопливо пошла прочь, оставив Тэлию гадать, что же она такого сделала.

Но время шло, и такого рода происшествия становились все более обычным делом. И, когда зима сменилась весной, чаще уже не Тэлия искала королеву, а наоборот. Время от времени Селенэй отправлялась на розыски своего Личного Герольда; они обычно прогуливались вместе, — иногда часами, иногда всего несколько секунд. Тэлия находила слова, которые, как она знала, нужно было услышать королеве, и Селенэй уходила, успокоенная и полная сил. Тэлия подчас испытывала замешательство: казалось, что в ней живут два человека. Один — обычная Тэлия, не более мудрая, чем любой из ее ровесников-подростков, а другой — какое-то невероятно знающее и древнее существо, которое проявлялось только в присутствии королевы.