Дмитрий Баринов (Дудко) - Ардагаст, царь росов

Воины остолбенели, не смея тронуть священного зверя. Первым опомнился Хилиарх и схватил хищника за задние ноги. Вишвамитра прижал к земле голову и передние лапы белого волка. Ларишка стянула ему челюсти темляком акинака, а Шишок не без труда оттащил Серячка. Белого волка скрутили поданным кем-то арканом. Вышата опытным взглядом окинул зверя, раздвинул седую шерсть и с заклятием перерезал показавшийся из-под неё чёрный пояс. Задрожал воздух, и перед росами предстал крепкий, жилистый воин с волчьей шкурой на плечах. Волосы его были седы, но лицо, иссечённое шрамами, далеко не старо. Один из дреговичей пригляделся и хлопнул себя по бёдрам:

   — Побей меня Перун, это же Волх, князь нуров! Вот так зверь на ловца прибежал!

   — Да, я князь этой земли! — гордо вскинул голову оборотень. — А вы здесь — бродяги и разбойники.

Воины возмущённо зашумели:

   — Сам ты разбойник! Тебя на праздник позвали, а ты — святыню воровать? Да ещё божьим зверем прикинулся!

   — В прорубь его, святотатца!

   — К дереву привязать и из луков расстрелять!

   — Я тебя, вора, сам на дубу повешу! — прорычал из-под медвежьей маски Сигвульф.

   — Я лучше шкуру живьём сниму! — поигрывая акинаком, сказала Саузард.

«За него же всё племя мстить будет», — подумал Ардагаст и, к удивлению многих, развязал путы пленника. Тот поднялся и, окинув собравшихся презрительным взглядом, произнёс:

   — Вы храбры всей стаей на одного. Попробуйте победить нашу стаю в наших лесах.

   — А зачем мне вас побеждать? — пожал плечами Зореславич. — Дадите дань, такую же, как Сауаспу давали. Святки вместе отпразднуем...

   — Ты не Сауасп, — покачал головой Волх. — Тебе мало дани, нужны ещё наши души. Хочешь волхвов извести, веру нашу, сделать нас рабами душою и телом. Кто тебя звал в леса?

   — Даждьбог! Это он велит воевать с тьмой и её рабами. А ему самому не рабы нужны, а верные, праведные воины. Разве вы, храбрые нуры, не можете ими стать?

   — Не могут, — подал голос из-под деревянной конской головы Всеслав. — Волколаки — Солнцу враги. Когда Солнце меркнет или месяц — это волколаки их пожрать хотят.

   — Много ты знаешь, ряженый! — огрызнулся Волх. — Мы чтим Солнце не меньше вашего — и Ярилу, и Ладу, и Даждьбога.

   — А если чтите, почто не покоритесь Солнце-Царю, чья власть — от Даждьбога? — сурово спросил Вышата.

   — Не вижу тут Солнца, вижу орду сарматскую и её венедских прихвостней, — упрямо мотнул седыми волосами князь-оборотень.

   — Солнце здесь — в этом костре, в этой Огненной Чаше, что тебе не далась, в душах у нас — его воинов. Оно с нами, даже среди самой непроглядной тьмы, — твёрдо сказал волхв.

   — Даже в эту ночь — святую, страшную, волчью? Что ж, испытаем твоего Солнце-Царя и чашу твою, — зловеще осклабился оборотень и испытующе поглядел в глаза Ардагасту. — Сможешь ли ты, царь росов, с этой чашей в руке пройти до рассвета через лес, напрямик, до моего стольного града Чаплина? Сможет она тебе осветить и указать путь? А на пути там всякое будет... Не пойдёшь или назад повернёшь — будешь биться со всем нашим племенем.

   — Иди, Ардагаст. Есть такая сила в Огненной Чаше, — негромко сказал Вышата.

   — Да, пойду. Для того только, чтобы не губить вашего отважного племени, — решительно произнёс Ардагаст.

   — И мы с тобой! И я! И я! — наперебой зашумели русальцы, дружинники, простые воины.

   — Нет, — властно взмахнул рукой Волх. — Иди один, без воинов, без волхвов своих, без этого лешего, без волка его. Тогда, если дойдёшь, я с дружиной сам тебя встречу у ворот Чаплина, и поклонюсь, и признаю царём над собой. В том клянусь Ярилой!

Ларишка взяла мужа за руку:

   — Я царица росов и пойду вместе с царём.

   — Я сказал — иди один! — ещё более властно произнёс Волх. — На этой земле пока что указываю я, князь нуров. А твоя царица стоит многих воинов...

Тохарка было вспыхнула, но Ардагаст сжал её руку, и Ларишка смолчала, закусив губу. Но воины не молчали.

   — А если наш конунг не вернётся живым — мы отомстим за него! — проревел гот. — Понял, князь? Вы — волки, а я Сигвульф, Волк Победы.

   — Да, отомстим! Всё ваше племя изведём! — наперебой закричали росы, поляне, дреговичи.

   — Я стану первым мстителем за тебя, царь! Под греческими кнутами нуры будут молить твой дух о прощении! — Голос Андака звучал почти издевательски.

Ардагаст окинул взглядом своих воинов, выкрикивавших угрозы, потрясавших оружием. Волчья стая, беспощадная и преданная ему, вожаку. Да, они отомстят и тем погубят всё его дело. Ему вспомнилось услышанное некогда в Пантикапее об иудейском пророке, который учил не мстить никому: Бог отомстит за всех. Но разве Бог станет мстить за трусов? Значит, остаётся одно — победить.

   — Думай о том, куда хочешь прийти, и пламя будет клониться в ту сторону. Помни: пока твой дух будет силён, не ослабнет и сила чаши. А мы будем дальше вершить обряд и тем поможем тебе, — сказал Вышата, вручая царю Колаксаеву чашу.

   — Нам не придётся мстить за тебя. Господь Кришна не оставит своего преданного воина, — уверенно произнёс Вишвамитра.

А Ларишка просто без слов крепко обняла мужа.

   — Справь праздник без меня как следует, хозяюшка. А завтра праздновать будем в Чаплине, — тихо сказал он ей. — И не бойся за меня: это же наш днепровский лес, а не подземелья в Долине Дэвов.

С чашей в руке царь вошёл в лес, обернулся, бодро помахал другой рукой, и все увидели, как над чашей вспыхнул золотистый огонёк. Следом за Ардагастом в лесу скрылся князь нуров, и никто не попробовал его задержать.

А возле костра уже снова звенели гусли, заливалась волынка, гремел бубен. Русальцы неслись вокруг огня в неистовом танце. То они подпрыгивали, высоко поднимая руки с жезлами, словно пытаясь улететь в небо, то волчком вертелись вокруг себя. Летучим змеем носилась по ветру длинная борода Мороза-Хилиарха. Замысловатые коленца выделывал «конь», хлопая деревянной челюстью. Скрещивались со звоном клинки. Русальца то бились, показывая своё воинское умение, то просто плясали, соединив мечи в виде солнечного косого креста. А между стремительно мчащимися плясунами-воинами белым лебедем летела Милана — в белой рубахе поверх свитки, взмахивая, как крыльями, распущенными длинными рукавами. А Ларишка взяла за руки Хор-алдара и Полянского воеводу, те соединили руки со своими соседями — и вот уже живая цепь охватила костёр и русальцев возле него, и завертелась, понеслась посолонь, как само солнце вокруг мира.

Хоровод рос на ходу, втягивая в себя без разбору венедов, росов, кушан. И так же без разбору азартно били в ладоши и громко смеялись все стоявшие вокруг него. И никто не забывал об идущем через лес Солнце-Царе. Наоборот, плясали и смеялись, чтобы помочь ему, разбудив волшебную солнечную силу среди мрака волчьей ночи. Венеды пляшут и шутят даже на похоронах не потому, что не скорбят об умершем, а затем, чтобы отогнать силы мрака и смерти.