Евгений Решетов - Полночь - время колдовства

       Показалась улица Дегтярная. А вот видимо и дом господина Дитриха. Он был отдельно стоящий, обнесенный высокой, кирпичной стеной, обвитой плющом, двухэтажный с черепичной крышей и нежно розовым оттенком оштукатуренных стен. Внутрь двора вели кованые ворота и рядышком калитка, тоже кованая.

       Как мне его отравить? Ума не приложу. Только если пробраться в дом и подлить яд в питье. Хотя, можно ведь и просто отравленной стрелой убить. Нет, так сразу все поймут, что это убийство. Надо что-то хитрее. Да и почему отравленной стрелой? Можно ведь и обычной. Да, убийца из меня еще тот.

       План начал постепенно вырисовываться. Он не был дьявольски хитер или чертовски изобретательным, но мне понравился. Я приступил к его осуществлению. В городе было больше десятка лекарей продающих разнообразные травы и ингредиенты. Я посетил пятерых, работающих в разных концах города, и у каждого купил по одному единственному компоненту, затем сходил на базар и купил несколько стрел, которыми пользовались равнинники, у них было своеобразное оперение - только этим они и отличались от стрел, бывших в ходу в империи.

       Теперь пришло время искать комнату на пару ночей. Я выбрал таверну средней руки почти у самых городских ворот, чтобы в случае чего было сподручнее драпать. Оплатив комнату у жизнерадостного краснощекого хозяина, я тут же поел в общем зале, попросил слугу за отдельную плату присмотреть за моим конем, и отправился в комнату. Там кроме обычного набора стандартной мебели и вещей, висело на стене настоящее, хоть и мутное зеркало. Я посмотрелся в него и в очередной раз поразился, как изменился. Там не было того восемнадцатилетнего юноши из Северного Мыса, там отражался входящий в силу молодой мужчина. И эти изменения были не только внешними, гораздо сильнее я изменился внутри. Я отвел взгляд, вытащил из сумки купленные ингредиенты и начал их смешивать, выдавливая сок. Яд был составлен только из трав, растущих на равнине Перекати-Поле. Он за несколько минут убивал жертву, вызывая сильную аритмию сердца, что в итоге приводило к удушью. Легко всасывался в малейшие ранки на теле и разносился по кровеносной системе, пока не доходил до сердца. Остатки этого яда очень сложно найти в организме. Он был очень популярен среди людей, пытающихся совершить неотслеживаемое убийство. Я намазал им две стрелы равнинников, а пузырек спрятал под кровать. Я так и не решил, как буду действовать. Если будет возможность, то капну яд в стакан с напитком, или тарелку с едой, или рот Дитриха, что подвернётся под руку, а может, всажу в него стрелу - если даже выстрел будет не смертельным, то яд сделает свое дело. На фоне надвигающейся войны, надеюсь, такую смерть спишут на проделки королевства Глауану.

       Я оставил свои смертельные игрушки в комнате, а сам, расспросив хозяина таверны, где живут ученицы Имперской Школы Лекарей, отправился искать Велену. На поиски решил идти не пешком, а на коне - так солиднее будет. Да еще и акетон как следует вычистил и коня уговорил держатся молодцом.

       Я пытался держаться в седле как умелый всадник, приноровившись к поступи коня и уже почти не подпрыгивая в седле. Только лишь коленями направлял коня в нужном мне направлении, огибая встречные кареты и всадников. Чем ближе к центру города, тем лучше становились дороги и гуще был поток животных, двигающихся по ним под седлом или в каретной упряжи. Подковы коня зацокали по брусчатки. Скоро должно показаться здание женского общежития Имперской Школы Лекарей если люди не соврали. С почти переставшим биться сердцем, я вывернул на указанную мне улицу и увидел серое, трехэтажное здание, чей фасад был покрыт цементирующим составом. На крыше стояла статуя женщины в глубоко надвинутом на глаза капюшоне. Ее каменно тело было выполнено в виде будто бы развивающегося на ветру плаща. Здесь теперь и живет моя любовь. Дыхание перехватывало. Руки и ноги дрожали. Конь недовольно всхрапнул. Ему не нравилось мое поведение. Мне оно и самому не нравилось, но по-другому я не мог. Душа жаждала увидеть Велену. Распахнуть свои объятия ей навстречу. Вдохнуть запах ее волос. Ощутить упругое тело, заключенное в кольцо моих рук.

       К полукруглым, массивным дверям в здание, вела широкая лестница из булыжников, скрепленных специальным составом. Перила были железными с деревянными накладками. Возле лестницы стояла позолоченная карета с резным дворянским гербом, тоже покрытым золотом. Она занимала половину узкой улицы и с трудом давала возможность остальным каретам разъехаться с ней. Множество прохожих с неодобрением смотрели на нее. А пару всадников побогаче, гневно сплюнули, проехав мимо.

       Внутреннее напряжение достигло пика. Я боялся сверзиться с вороного. Как будто пику проглотил, настолько не естественно прямо держал спину. Я спрыгнул с коня и взял поводья в трясущуюся руку. Ноги были как ватные, не желая держать хозяина. Прекрати Горан, - наставлял я себя, - успокойся. Хорош ты будешь, свалившись в грязь. И как мне тогда быть? Только прохожих повеселю. Заявится в таком виде к Велене, я не посмею.

       Неожиданно среди снующих туда-сюда сквозь двери общежития девушек я увидел ее. Она была еще прекрасней, чем прежде. Глаза сияли ярче, чем звезды. На щеках играл здоровый румянец. Волосы сверкали как драгоценные нити, убранные в замысловатую прическу. Весь ее вид говорил, что если она и не достигла еще своей мечты, то уже на пороге к ней. Каждое ее движение руки, грациозный шаг, вздымающаяся грудь - все подчинялось изысканным канонам красоты. Она уже не была дикой северянкой из деревни - это была молодая леди. Ее одежда подчеркивала это. Платье, которое носили в основном дворянки, жены и дочери зажиточных простолюдинов, отчетливо разделялось на юбку и лиф. Красная юбка, собранная вверху в плотные складки, была пришита к короткому, обрезанному по прямой белому лифу. Он застегивался спереди на крючки и имел широкий треугольный вырез, доходящий до плечевых швов. Шнуровка не давала вырезу возможности обнажить девичьи груди. На плечах к лифу прикреплялись широкие вздутые рукава с оборкой на запястьях.

       Я смотрел на нее и не мог поверить, что все это отныне мое. Что вот сейчас она увидит меня, счастливая сбежит по ступенькам, дробно стуча каблуками маленьких, черных туфель и броситься мне на шею, радостно целуя. Я ждал этого мига, во все глаза, следя за ее поступью. Она не замечала меня, спускаясь по лестнице.

       Тихо открылась дверь той самой кареты. Из нее выбрался молодой дворянин и пошел Велене навстречу. Через пару ударов, моего, заподозрившего неладное, сердца, они встретились. Велена счастливо бросилась ему на шею и радостно поцеловала в губы. Он крепко обнял ее, не скрывая любви переполнившей его глаза. Мое сердце мелкими осколками осыпалось на землю страданий. Такое бывает только в книгах. Это можно только выдумать. В жизни нет места таким драматическим событиям. Я мог узнать об этом тысячами способов, но только не вот так. Подобные сцены хороши для любовных романов, но не для жизни, где живое сердце обливается кровью, глядя на чужое счастье.