Андрей Бондаренко - Карибская эскапада

— Да уж, — Смолл вторит, — Никогда не забуду, как в этом зале в первый раз оказался! Ой, извините, Джек, перебил! Продолжайте — у Вас лучше получится, у меня, как всё вспомню, — одни сплошные эмоции.

— Дело было так, — Джек Негро, старый карибский охотник и следопыт, продолжает, — На третьий горизонт мы только месяцев пять назад вышли. Последняя шахтная перемычка прямо в Парадный зал и рухнула. Шум, грохот, пыль столбом поднялась. Выждали с часик, внизу — тишина полная. Клеть подогнали, загрузились: Я, Бернд, этот вот Смолл, Капрал Кью — как доверенное лицо Хозяина, чиго — несколько человек, да автоматчиков- бойцов — шестеро. Вышли из клети, осмотрелись — прямо перед нами чёрный Козёл стоит. Огромный — семь-на-восемь-восемь-на-семь, как Бернд тогда высказался. На самом деле, меньше, конечно, три-на-три-на-три, в метрах, понятное дело. Стоит, гад, и рычит — куда там стае тигров. Тут же стрельбу по нему открыли из всех стволов. Минут пять палили безостановочно, рожки- обоймы меняя, а ему хоть бы что. Отряхнулся, заржал глумливо, да в тот коридор, что сейчас ремонтируем, и убежал.

— Вот-вот, так оно и было, — горный инженер подхватывает, — После такого и исследовать эту местность стали не сразу, каждого шороха опасаясь.

— Ну и далее, — Джек продолжает, заново трубку набив, раскурив её, предварительно аргентинского винишка отхлебнув, — Здесь, на третьем горизонте хлопот хватало: то пропадёт группа разведчиков внезапно, то стрела бронзовая кому в плечо прилетит. Причём, полностью «бронзовая», не в том смысле — что бронзовый наконечник, полностью — бронзовая, из одного прута выкованная! Потом ту стрелу наверх отправили, Кью мне по секрету говорил, что какой-то хитрый анализ определил, что той стреле — двадцать тысяч лет!

Негро внимательно обвёл взглядом слушателей, словно проверяя эффект, произведённый последними своими новостями, и продолжил:

— Когда Бернда поставили Главным — по этим раскопкам, вот тут то мы и развернулись! Он то ничего не боялся, точно. По всем коридорам, что из Загадочного отходят, тогда прошлись. Недалеко, правда, но всё же! Разных рисунков наскальных насмотрелись, живности всякой странной. В одной пещере, где подводная речка текла, Бернд даже рыбы наловил — целое ведро. Без глаз вовсе — рыбины те были, но вкусные — в конечном итоге. Он нам из них рыбный суп сварил, называется — "Уха Строгановская". Вот ведь — вещь! Пальчики оближешь. А под ту уху — столько историй рассказал, как в России далёкой рыбу ловят……Вы, дон Андреас, тоже ведь из России? А с Берндом — ходили на рыбалку? Что, много раз? Расскажите — о самой лучшей, о самой — запоминающейся! А что такого? Ваша очередь — с точки зрения принципов демократических!

Трудно на это — найти аргументы, молчание оправдывающие. Придётся, видимо, рассказать.

В моей жизни было множество рыбалок — успешных и не очень, летних и зимних, весёлых и тех, о которых — лучше не вспоминать….

Но эта — на месте особом.

Может — потому, что рыбалка эта получилась на удивление бесшабашной и какой-то бестолковой — относительно результатов конечных — а, может, и наоборот — успешной, как никогда. Это как посмотреть — с философской точки зрения, если.

Конец февраля, студёная зима, последние каникулы. Выезжаем на Кольский полуостров, к моим родителям, со мной — Генка Банкин и Бернд, люди проверенные многократно, виды видавшие.

Папаня встречает нашу банду радушно, стол накрывает, но, узнав, что мы порыбачить приехали, удивляется несказанно:

— Вы чего, — говорит, — С ума сошли? Разгар Ночи Полярной, спит вся рыба по ямам, холод собачий на улице, снегу метра полтора навалило. Бросьте вы дело это бесполезное, только намёрзнитесь до посинения — понапрасну.

Но мы стоим на своём — хотим рыбы половить, и точка.

Отец отвозит нас до озера Коловица. Вылезаем из машины, ещё светло, утро как-никак, но мороз приличный — минус двадцать пять.

Надеваем лыжи, на плечи рюкзаки навьючиваем.

— Видите тот остров? — Наставляет папаня, — До него — километров семь будет. Идите к его левой оконечности. Дальше — строго в том же направлении, ещё километров десять — выйдите на берег озера противоположный. Там избу найдёте. Нормальная изба, только печка дымит немного. Вот, около той избы и рыбачьте — в радиусе километра. Глубины там хорошие, до тридцати метров. В сезон, по весне — к майским праздникам ближе, там и голец крупный ловится, и палия, и налим, и окунь неплохой. Ну, удачи вам! Ровно через десять суток встречаемся на этом же месте.

Гул отъезжающей машины, остаёмся одни — бескрайняя белая гладь озера, покрытая чёрными точками островов, серая морозная полумгла.

Успеваем дойти только до намеченного ранее острова, неожиданно быстро темнеет, начинается метель. Дальше идём по компасу — час, другой, третий.

Но, на противоположный берег озера выйти так и не удаётся, кругом по-прежнему только ледяные торосы. Замёрзли нешуточно.

Вдруг слева по курсу, в полной темноте — то ли замечаю, то ли просто угадываю — ещё более тёмное, практически чёрное пятно. Двигаемся туда. Оказалось — крохотный круглый островок — метров пятьдесят в диаметре, густо поросший тоненькими молоденькими сосёнками.

Выбираемся на островок, готовимся к ночлегу — других вариантов просто-напросто нет, метель усиливается.

С большим трудом разжигаем из молоденьких сосёнок костёр, перекусываем на скорую руку. Дальше всё просто — двое спят, один без устали топором машет, огонь поддерживает, через два часа — смена караула.

Наступает утро, светлеет, метель стихает.

Оглядываемся по сторонам — островок находится где-то на самой середине озера — откуда вчера пришли, куда идти дальше — полная непонятка, за ночь метель все следы напрочь замела. Хорошо ещё, что бинокль с собой был, через полчаса на одном из берегов чёрную точку, передвигающуюся чуть заметно, засёк — машина куда-то поспешает. Следовательно, оттуда вчера мы и причапали. Определяемся на местности, завтракаем, трогаемся дальше. Отойдя от островка метров на сто, оборачиваюсь. А островок то практически — голый, за ночь большую часть сосёнок вырубили и в костре сожгли. Жалко, конечно, да что делать то было, не замерзать же?

Часа через четыре добредаем до берега — нет никакой избы! Куда дальше идти — направо, налево? А тут ещё Бернд лыжу сломал, как назло, да и стемнеет скоро опять, — Ночь то Полярную никто не отменял.

Бернд остаётся на месте, костёр на всякий случай разводит, мы же с Генкой идём вдоль берега, налево. Почему налево? Потому что — по барабану.

Через час находим избу — макушка крыши из сугроба огромадного торчит.