Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике

4

«Некоторые авторы, говоря о гениальных навигационных познаниях гибберлингов, во многом ошибаются… Безусловно, они являются прекрасными мореходами, о чём говорит немалое число походов их разведчиков в дальние глубины Астрала. Кроме того, гибберлинги по праву считаются отличными кораблестроителями… Но на этом их достижения и заканчиваются.

Не вызывает сомнения тот факт, что плавание по астральному морю требует умения определять своё местоположение, а также направление пути. Без этого, ни о каком путешествии не может быть и речи… Плавать наобум — гиблое дело.

Мы нисколько не принижаем мореходные навыки гибберлингов, но по праву настоящими навигаторами следует считать эльфов… Именно они ввели это понятие в ранг науки, даже — искусства.

Не смотря на свои многочисленные исследования Астрала, гибберлингам поначалу было чуждо понятие «морской карты». Все свои походы они заносили в своеобразные «летописи», суть которых сводилась лишь к указанию мест посещения, характера астральных вод в регионе и тому подобных вещей. Кстати, отсюда и пошло традиция ведения, так называемого судового журнала…

Первые карты, или портуланы, появились около двухсот лет назад… На них зачастую было немало ненужных пометок, которые особой помощи в навигации не оказывали, а носили всё больше познавательный характер. Лишь позже, взяв за основу тот принцип, что суть портулана в том, чтобы помогать штурманам в прокладке курса и ориентировании в астральном море, на этих картах стали наносить лишь необходимые в этом пометки и изображения… С ростом размера исследованных территорий, портуланы стали сводить в атласы».

Капитана «Чёрной сипухи» мы нашли в Тихой Гавани. Это был немолодой толстенький мужичок с седоватой короткой бородкой. Он сидел на пустой бочке, скинув сапоги и устало глядел на копошащихся подле судна гибберлингов.

— Игорь Востров? — мой голос вывел капитана из полусонного состояния.

— Ну, я…

Выслушав сообщение о том, что ему следует отправить корабль к Арвовым предгорьям, Востров грузно слез вниз, неспешно натянул сапоги, пристукивая пятками о землю, и лишь потом соизволил ответить.

— Это приказ Странников? — голос у капитана был низкий, но приятный.

— Конечно, — кивнул я головой, вспоминая разговор получасовой давности.

«Росток» гибберлингов не был в восторге от того, что их когг будет использован в походе. Я не особо хотел давить, да ещё припоминать тот случай с Белым Витязем да пропавшим «Филином», но волей-неволей пришлось.

— У нас намечается… — начал старший брат.

Но я его резко перебил:

— Я лишь передаю слова Умниц!

Странники напряглись.

— Ну… ладно… ладно… — подавив своё недовольство, гибберлинги дали разрешение и рассказали, где искать капитана.

— Мне нужен лоцман, — заявил тот, глядя на меня прямо в упор.

— Зачем?

— Затем, что сей архипелаг мне не знаком…

— И что?

Этим вопросом я загнал Вострова в такое замешательство, что он долго не мог найти никаких слов.

— Мне тоже много каких земель было не знакомо… Возьми ту же Сиверию, — начал приводить я доводы. — Но ничего — разобрался…

— Ты кто таков? — капитан нахмурился.

— Меня зовут Бором.

— Ну, ты… Бор… ну, ты… Сразу видно — сухопутный салага. Ходить на судне — это тебе не в лесу дремучем грибы да ягоды собирать! Это целая наука!

— Согласен, — кивнул я головой, сдерживая закипающую злобу.

— Согласен? Так чего ж тут какую-то чушь мелешь!

— Вот что, братец: я тебе сказал — ты выполнил. А каким образом — мне на это насрать! Ясно?

Капитан сердито сверкнул глазами, но нарываться не стал.

— Ищи себе карты, проводника… кого хочешь, — говорил я, чуть надвинувшись на Вострова.

— Да ты, брат, видно, шутишь? — чуть спокойнее отвечал капитан.

— А чего тут шутить? Гибберлинги как-то плавают меж островами? Да? И ты сможешь…

— Не смогу. Тут надо знать…

— Сможешь! Так я сказал.

— Да местных… мореходов и мореходами-то не назовёшь! Так, баловство одно.

— Баловство ли, мне то не ведомо. Однако сие есть непреложный факт…

Капитан в сердцах махнул рукой, но спорить перестал.

Уже позже, почти перед самым выходом, он попытался мне пояснить суть мореходного дела. И про прокладку курса, и про «течения» да «волнения» в Астрале, да прочие иные обстоятельства. Упомянул демонов, летающие обломки скал (по старинке прозываемые «рифами») и даже разбойников да контрабандистов.

— Вишь, как с «Филином» вышло, — говорил Востров. — Эх-эх-эх… Всё это затрудняет навигацию. Астральное море коварно… непостоянно… Это не суша, уж поверь! Бывало такое, что шторма да бури меняли расположения аллодов. А проливы Новой Земли — это притча во языцех. Идти будем в видимости от берега, иначе можем сбиться и…

Капитан резко махнул рукой. Тут он развернул нечто похожее на карту.

— Достал у местных гибберлингов… Я, между прочим, к Новой Земле и не хожу. Всё больше перевожу грузы меж Светолесьем, Умойром да Фороксом. Там и пути под охраной, и море спокойней… А сюда вообще если и захожу, так только в Тихую Гавань.

Я понимающе кивнул…

И вот «Чёрная сипуха» медленно-медленно стала отходить от берега. Сразу же заложило уши. Мне уже приходилось испытывать подобные ощущения. Это напоминало тот момент, когда ныряешь в воду, и в сию же секунду все звуки тут же затухают.

Я смотрел, как отдаляется земля, как она начинает тускнеть в сумеречном свете астрального моря.

Судно начало делать поворот на правый борт, планируя обходить аллод вдоль линии берега. Капитан тут же приказал чуть изменить положение руля высоты, и мы стали неспешно подниматься кверху.

— Впервые на корабле? — спросил кто-то за моей спиной.

Я обернулся и наткнулся взглядом на Упрямого. Он держал в руке небольшую флягу, из которой, судя по скривившейся физиономии, хлебал «обжигающий эль».

Этого гибберлинга, видно, ввело в заблуждение моё любопытство.

— Нет, уже доводилось… ходить.

Вспомнилось, что матросы применяли именно это слово, отмежевываясь от сухопутных салаг с их «плавали».

Упрямый понимающе кивнул и заткнул флягу пробкой. Он поймал мой недовольный взгляд и хмыкнул, мол, привычка.

— А вам, Бор, что до этих арвов? — ухмыляясь, спросил купец.

Честно говоря, старший брат Упрямых не очень и походил на торговца. Я бы, скорее, поверил, что он бывалый матрос и вояка, чем кто другой на этом судне. Суровый взгляд, прямота, наплевательское отношение к судьбе — эти и многие иные моменты указывали на сложный характер.