Оливер Боуден - Возрождение

– Все в порядке, – вставил Леонардо. – Он со мной. Я могу поручиться за него, и я уверен, что Конте…

Но капитан поднял руку.

– Я сожалею, синьор. Постановление Совета ясно говорит, что никто не может войти в Венецию без пропуска.

Леонардо хотел было возразить, но Эцио остановил его.

– Не волнуйся, Леонардо. Я найду способ обойти эти правила.

– Я бы хотел помочь вам, сир, – проговорил капитан. – Но у меня приказ.

Повысив голос, он обратился к толпе пассажиров.

– Прошу внимания! Внимание! Паром отходит в десять!

Эцио понял, что ему дают немного времени.

Его внимание приковала очень хорошо одетая пара, которая поднялась на галеру одновременно с ним, взяла лучшие каюты, и вообще хорошо держала себя. Сейчас они стояли в одиночестве рядом с одним из причалов, где были привязаны несколько частных гондол, и громко спорили.

– Любимая, прошу… – проговорил мужчина, слабовольно выглядящий тип, лет на двадцать старше своей спутницы, рыжей, энергичной девушки со сверкающими глазами.

– Джироламо, ты настоящий идиот! Одному Богу известно, почему я вышла за тебя, и только Он знает, сколько мне пришлось вынести в результате! Ты никогда не перестанешь придираться, ты готов запереть меня, как курицу, в маленьком провинциальном городишке, а теперь… Теперь ты даже не в состоянии найти гондолу, которая доставит нас в Венецию! Я думала, что твой дядя – кровавый Папа, не меньше! Можно подумать, ты имеешь хоть какое-то влияние! Взгляни на себя – ты такой же бесхребетный, как слизняк!

– Катерина…

– Не называй меня Катериной, жаба! Найди людей, которые займутся багажом, и ради Бога, отвези меня в Венецию! Мне нужна ванна и вино!

Джироламо возмутился.

– Я достаточно умен, чтобы оставить тебя здесь и уехать в Порденоне без тебя.

– В любом случае, нам сперва нужно добраться до материка.

– Путешествовать по дороге слишком опасно.

– Да! Опасно, для такой бесхребетной твари, как ты!

Джироламо молчал, а Эцио продолжал наблюдать. Потом мужчина хитро сказал:

– Почему бы тебе не войти в эту гондолу, – он указал на одну из них, – и я немедленно найду пару гондольеров.

– Хммм! Наконец-то здравые слова! – прорычала она и позволила ему усадить себя в лодку.

Но как только она уселась, Джироламо быстро отвязал трос на носу лодки и мощным толчком отправил гондолу в лагуну.

– Счастливого путешествия! – противным голосом крикнул он.

– Ублюдок! – она бросилась назад. Потом, осознав свое затруднительное положение, начала кричать. – Помогите! Помогите!

Но Джироламо пошел туда, где неуверенно столпились вокруг багажа слуги, и начал отдавать им приказы. Потом он отправился с ними и багажом в другую часть доков, где стал договариваться о предоставлении ему личного парома.

Тем временем Эцио наблюдал за бедственным положением Катерины, не зная, смеяться ему или беспокоиться. Девушка остановила свой взгляд на нем.

– Эй, ты! Не стой столбом! Помоги мне!

Эцио отстегнул меч, стащил сапоги и дуплет и бросился в воду.

Когда они вернулись на причал, улыбающаяся Катерина протянула руку мокрому до нитки Эцио.

– Мой герой, – проговорила она.

– Это было не сложно.

– Я могла утонуть! Из-за этой свиньи! – Она оценивающе взглянула на Эцио. – Но ты! Боже мой, ты должно быть очень силен! Не могу поверить, что ты доплыл обратно, таща на веревке гондолу со мной внутри.

– Легкая, как перышко, – отозвался Эцио.

– Льстец!

– Я имел в виду, что эти лодки так хорошо сбалансированы…

Катерина нахмурилась.

– Для меня было честью спасти вас, сеньора, – неубедительно закончил Эцио.

– Когда-нибудь я верну себе расположение, – сказала она, ее глаза были полны смыслом, скрытым за словами. – Как тебя зовут?

– Аудиторе, Эцио.

– Я Катерина, – она замолчала на мгновение. – Куда ты направляешься?

– Я плыл в Венецию, но у меня нет пропуска, и паром…

– Довольно! – прервала его она. – Так этот мелкий чиновник не пускает тебя на корабль?

– Да.

– Мы еще посмотрим! – Она ринулась вниз по пристани, не дожидаясь, пока Эцио наденет сапоги и дуплет.

Когда Эцио подошел к ней, она уже стояла у парома и была готова, насколько он смог понять, закатить дрожащему мужчине взбучку. Все, что он услышал, когда подошел, это подобострастное бормотание капитана: "Да, ваша Светлость, конечно, Ваша Светлость, как скажете, Ваша Светлость".

– И лучше тебе сделать так, как я сказала! Если, конечно, не хочешь, чтобы твоя голова оказалась на пике! Вот он! Иди и приведи его лошадь со всеми вещами! Иди же! И хорошо обращайся с ним! Я узнаю, если что-то будет не так! – Капитан стремительно удалился. Катерина повернулась к Эцио. – Вот видишь? Все решилось!

– Благодарю, Мадонна!

– Все обернулось к лучшему… – она взглянула на него. – Я надеюсь, что наши пути снова пересекутся. – Она махнула рукой. – Я живу в Форли. Приезжай туда когда-нибудь. Я буду рада оказать тебе теплый прием.

Катерина протянула ему ладонь и собиралась уже отойти, но Эцио спросил:

– А разве вы не хотите поплыть в Венецию?

Она посмотрела на него, потом на паром.

– На этой развалюхе? Ты шутишь?

И она пошла по причалу к своему мужу, который следил за погрузкой их багажа.

Капитан поспешно вернулся, ведя на поводу лошадь Эцио.

– Вот вы где, сир. Я нижайше извиняюсь, сир. Если бы я знал, сир…

– Когда мы доплывем, я хотел бы устроить лошадь в конюшне.

– Об этом я позабочусь, сир.

Когда паром отбыл и поплыл по свинцовым водам лагуны, Леонардо, наблюдавший за всем произошедшим, глухо сказал:

– Ты знаешь, кто это был?

– Я бы не отказался, если б она была моей новой дамой сердца, – улыбнулся Эцио.

– Следи за тем, что делаешь. Это Катерина Сфорца, дочь герцога Милана. А ее муж герцог Форли и племянник Папы.

– Как его зовут?

– Джироламо Риарио.

Эцио замолчал. Фамилия казалась знакомой. Потом он сказал:

– Что ж… Он женился на шаровой молнии.

– Как я уже сказал, – отозвался Леонардо, – следи за тем, что делаешь.

ГЛАВА 12

Венеция в 1481 году под твердым руководством дожа Джованни Мочениго была, в целом, отличным местом. С турками был заключен мир, город процветал, торговые пути по суше и морю находились под защитой, процентные ставки были достаточно высоки, но инвесторы играли на повышение, и экономисты были вполне довольны. Церковь тоже богатела, художники процветали под двойным патронажем духовных и светских покровителей. Город разбогател от оптовой продажи трофеев из Константинополя, разграбленного после Четвертого Крестового Похода, который дож Дандоло отвратил от истинной цели. Византия была поставлена на колени, и это ясно демонстрировал наглый трофей: ряд из четырех бронзовых лошадей наверху фасада Базилики Святого Марко.