Линн Абби - Мироходец

Мир, где она очнулась, не походил ни на один, виденный ею раньше. Повсюду, сколько хватало глаз, высились пологие холмы, покрытые золотистой травой. Над горизонтом парили крупные пушистые облака, окрашенные лилово-розовыми закатными лучами. Но солнца видно не было, и Ксанча затруднилась определить, который час. Взглянув себе под ноги, фирексийка не обнаружила тени и очень удивилась. Ей стало совсем неуютно одной, и она обратилась к незнакомке:

– Сейчас закат?

– Мы предпочитаем считать, что это вечный рассвет. – Женщина произносила слова, еле шевеля бескровными губами, не меняя выражения лица.

Ксанча присвистнула.

– Значит, солнце всегда поднимается?

– Наша Госпожа создала все, что ты видишь, – каждое облако, каждый камень и травинку в момент их наивысшей красоты. Здесь всегда мир, и никогда ничего не меняется. Все совершенно.

– А здесь есть кто-нибудь еще? – Девушка подумала, что разговаривает с сумасшедшей, и захотела поискать другого собеседника.

– Есть.

– А где они?

– Не здесь. – Женщина замолчала, давая понять, что не собирается продолжать разговор.

Глубоко вздохнув, Ксанча решила отправиться на поиски Урзы. Каждое движение давалось ей с невероятным трудом. Уже через десять шагов она остановилась, чтобы перевести дух, но сесть на землю не отважилась, боясь, что не сможет подняться снова. Казалось, сам воздух препятствовал ей. Ксанча обернулась: незнакомка осталась у пещеры.

«Урза, – твердила Ксанча, словно молитву, – Урза, где ты? Забери меня отсюда. Мне плохо здесь. Я жду тебя». Но, к сожалению, она не обладала способностью вкладывать свои мысли в сознание Мироходца, как это делал он. У нее не было даже кристалла, который мог бы послать Урзе сигнал. В одно девушка верила свято – он жив и обязательно придет за ней, а пока надо двигаться ему навстречу.

Ксанча все шла и шла, взбираясь на холмы и спускаясь вниз, оставляя за собой примятую траву. Пещера уже давно исчезла из виду, но остальной пейзаж не менялся. Лишь раз внимание девушки привлек низкий кустарник с крохотными зелеными листьями. Ксанча удивилась тому, что в этом розово-золотом мире нашлось хоть что-то зеленое, и подошла ближе. Грозди бледных ягод защищали короткие острые шипы. «Опять обман, – подумала фирексийка. – Если здесь всегда мир, то от кого защищать эти ягоды шипами? Тоже мне совершенство». Странным казалось и то, что за все время пути ей не встречались ни звери, ни птицы. «Там, где есть ягоды, должны быть хотя бы насекомые, – недоумевала Ксанча. – Даже в Фирексии есть насекомые!»

Она пошла дальше, и вскоре впереди показалась пещера, около которой сидела незнакомка. Женщина никак не отреагировала на возвращение Ксанчи, продолжая неподвижно созерцать окрестности. Девушка опустилась на траву. Головокружение и слабость все еще не проходили, веки тяжелели, клонило в сон. Но она боялась засыпать в этом странном незнакомом месте, а потому решила поговорить.

– Ты сказала, что здесь есть еще кто-то. Как их найти?

– Ты их не найдешь, – словно очнувшись, проговорила женщина.

– Почему? Что произошло? И почему я опять вернулась сюда? Отвечай! – Ксанча погрозила кулаком. – Это что, Фирексия?

Испуг на лице женщины сменился презрением, а затем равнодушием.

– Успокойся. Просто сядь и жди.

После этих слов, сказанных тихим ровным голосом, у фирексийки опустились руки. В конце концов, в жизни ей приходилось делать вещи и потяжелее, чем сидеть и ждать, к тому же ужасно хотелось спать, и она смирилась. Удобно устроившись у входа в пещеру, Ксанча задремала, а когда проснулась, то обнаружила, что вокруг ровным счетом ничего не изменилось. Незнакомка все так же сидела на прежнем месте, положив ладони на колени и уставившись в одну точку. Немного отдохнув, фирексийка подступила к странной женщине с новыми расспросами.

– Как давно я сюда попала?

– Не знаю.

– А ты?

Молчание. Ксанча подавила злость и принялась расхаживать вокруг пещеры. Она давно бы уже воспользовалась кистом, если бы внутри не было этой тупой ноющей боли, выворачивающей ее наизнанку и подступающей к горлу горькой тошнотой.

Вдруг женщина поднялась на ноги и, воздев руки к небу, прошла несколько шагов вперед. Девушка взглянула вверх и заметила среди облаков четыре темные точки. Вскоре они исчезли, и незнакомка вернулась на прежнее место. Но теперь она казалась расстроенной. Ксанча решила воспользоваться переменой в ее настроении.

– Кто это?

– Другие, – печально ответила женщина.

Фирексийка приободрилась. По крайней мере тон собеседницы уже не был таким равнодушным.

– Ты здесь давно?

– Я пришла с тобой.

– Сколько времени прошло с тех пор?

– Прошло время. Его нельзя делить или измерять.

– А что мы здесь делаем? О нас забыли?

Женщина вздрогнула.

– Ангелы нашли тебя и того, другого…

– Урза! – воскликнула Ксанча. – Нас нашли вместе?

– Да, но он совсем не похож на тебя. Его глаза могут видеть все…

«Он скоро придет за мной! Он жив, значит, все будет хорошо!» – радовалась фирексийка.

– А что случилось с Урзой? Ну, с тем, вторым…

– Ангелы принесли вас во дворец Госпожи. Она оставила Урзу у себя, а ты… ты не такая, как он… Она сказала, что ничем не сможет тебе помочь, что ты все равно умрешь… Госпожа не любит смотреть на умирающих…

– Получается, меня бросили здесь умирать, а тебя – приглядывать за мной? Но я не умерла, и о нас забыли? Так?

– Давай подождем, – вздохнула женщина.

– Чего ждать? – возмутилась Ксанча.

– Дворец, – как всегда загадочно, ответила незнакомка.

В эту минуту в голову фирексийке пришла простая, но ясная мысль: эта женщина была тритоном. Обычным тритоном, который только и мог что слушать и повиноваться. И как бы Ксанча ни старалась, она не могла ничего изменить в сознании этого несчастного подневольного существа. Но она могла заставить его действовать.

– А что, если мы не будем ничего ждать? – заговорщицким тоном спросила фирексийка, пододвигаясь ближе к сероглазой незнакомке. – Что, если мы сами попробуем добраться до дворца?

– Это невозможно.

– Почему? У меня есть кое-что, что поможет нам в этом. Если ты скажешь мне, где дворец, я смогу перенести туда нас обеих.

– Это невозможно, – повторила женщина. – Сама Госпожа ничем не смогла тебе помочь. Да и вообще я не должна с тобой разговаривать. Мы будем ждать… и молчать.

Она снова выпрямила спину, сложила руки на коленях и замерла, уставившись в пространство. Но Ксанча понимала, что стена между ними уже разрушена. Тщательно подбирая слова, она задавала вопросы и в конце концов снова разговорила незнакомку. Выяснилось, что зовут ее Созинна, а ее Госпожу – Серра. К сожалению, Созинна знала о своем мире не больше, чем тритон Ксанча о Фирексии, во времена ее первой встречи с Урзой.