Эд Гринвуд - Утраченный трон

Лустус по прозвищу Бархатная Лапа, давно уже сбросивший свою улыбающуюся маску и теперь, как обычно, задумчиво хмурый, бродил по дворцу до тех пор, пока в конце концов не обнаружил королевскую спальню. Она тоже никем не охранялась, если не считать присутствия молодой девушки, ставящей в вазы свежие цветы и собирающей опавшие лепестки прежних. Невероятно!

Там даже был неохраняемый проход, ведущий из зала приемов, возле главной лестницы, в гардеробную при королевской спальне!

Изумленно качая головой, Бархатная Лапа пересек эту комнату, обогнул большое дерево в горшке и прикоснулся пальцами к панели из полированного мрамора более светлого оттенка, чем окружающие плитки.

«Если бы я был настолько глуп, чтобы трубить повсюду о том, что я построил потайной ход, я бы именно так пометил дверь…»

Легкими прикосновениями он нащупал замок, и панель беззвучно углубилась в стену. Гм-м… ею, судя по всему, недавно пользовались.

Этот проход должен вести прямо к тронному залу, а оттуда, несомненно, к личной лестнице короля. Очевидно, бароны Серебряное Древо, которые прежде владели этим замком, никого не боялись и не слишком обременяли себя охраной. Если, разумеется, россказни о «живом замке», который следит за непрошеными гостями и сам наносит им удар, не были правдой.

Бархатная Лапа секунду постоял, прислушиваясь к полной тишине, а затем двинулся дальше. Он не был удивлен тем, что обнаружил у своих ног в переходе, но приглушенный звук быстрых шагов в темноте, вдали, заставил его отступить назад, в зал приемов. Он оставил панель открытой и поспешно снова превратился в терпеливую статую за ближайшей драпировкой.

Боги явно улыбнулись ему: какой-то шпион до него уже прорезал ткань! Бархатная Лапа наблюдал в щель, как король Сноусар, с мечом в руке, вдруг остановился у двери в коридор и уставился на тело, лежащее в луже собственной крови.

Свет из зала для приемов освещал и короля, и мертвеца: то был тот самый распорядитель, которого Сноусар послал следить за придворным — приверженцем Змеи.

Когда Келграэль Сноусар взял в ладони и приподнял голову покойника с широко открытыми безжизненными глазами, летучая мышь взлетела со своего высокого насеста на одной из портьер и умчалась прочь.

Бархатная Лапа смотрел ей вслед с сильно бьющимся сердцем. Летучие мыши не летают средь бела дня. Это… неправильно.

Секунду спустя он чуть не выдал себя, едва удержавшись от возгласа. Поверхность колонны у стены рядом с королем бесшумно заколыхалась под воздействием магии, и в глубине камня возникли два глаза, которые смотрели на короля с холодной, неприязненной насмешкой. Лицо, на котором они находились, появилось всего на мгновение, и Бархатная Лапа почувствовал, как его охватила ледяная дрожь ужаса во второй раз в течение нескольких минут. Разве Повелитель Заклинаний Серебряного Древа не умер?

Очевидно, нет. Убийца продолжал прятаться за драпировками, зная, что маг в колонне, славившийся в Долине своей жестокостью, не мог подозревать о его присутствии. Но тут еще одна панель в стене, немного дальше, бесшумно скользнула в сторону, и выглянуло еще одно лицо. Оно принадлежало бородатому мужчине с ярко-зелеными глазами, одетому в покрытый пятнами дорожный кожаный костюм, и пока Бархатная Лапа глазел на него, черты его лица начали оплывать, словно воск догорающей свечки.

Король Сноусар ничего этого не заметил. Он смотрел вниз, на свой обнаженный меч, клинок которого рассыпался в хлопья, и эти хлопья, прикоснувшись к полу, с тихим шорохом превращались в пыль.

Из того места, где пыль коснулась плит пола, поднялся дымок и потянулся прочь, по темному коридору, которым воспользовался король. Келграэль Сноусар приподнял в руке бесполезную рукоять, посмотрел, как улетают последние струйки дыма, словно торопясь убраться из дворца и с острова, и пробормотал:

— Все так быстро выходит из строя — и из-за сущих пустяков! Нет, надо что-то делать, иначе Аглирта обречена. Можно подумать, некому противостоять Змее!

14

СПОРЫ, СОМНЕНИЯ И СМЕРТЬ

В ГРОБНИЦЕ было холодно и сыро, пахло землей и плесенью. Древний склеп, вытесанный прямо в скалистом склоне холма, тянулся вглубь, в беспросветный мрак, на неизвестное расстояние. Дневной свет проникал в арку без дверей, но освещал лишь скамьи для молитв и простую каменную плиту, куда клали покойников, когда священники пели над ними отходную молитву, хотя усопшие их слышать не могли.

Человек, стоящий в дверном проеме, подозрительно оглядывал помещение. Он был упитан, щегольски одет, но никто никогда не считал его жирным или глупым. По некоторым признакам он определил, что служители Змеи недавно использовали гигантский камень в качестве алтаря для своих ритуалов, в которых были задействованы змеи, свечи и кровь. Он уже видел мельком такой ритуал, из окна, в таком месте, где ни один уважающий себя наместник не захотел бы быть замеченным. Обнаженные женщины лежали на спине, а по их телам ползали змеи под пение раскачивающихся мужчин в капюшонах. Идиоты. Нет, опасные идиоты.

К счастью, сейчас здесь не было никого из людей Змеи, только старый Гелгерт шаркающей походкой приближался из глубины гробницы, где в своей яме дотлевали покойники — под тяжелыми каменными плитами, хвала Троим. Оставалось надеяться, что бывшие жители ближайшей деревушки Уэндастер лежат глубоко и довольны своим вечным сном… по крайней мере на сегодняшний день.

— Ты уверен? — резко спросил человек у двери, махнув рукой в сторону темных глубин склепа. Не ожидая ответа, он опустился на ближайшую к двери скамью и плотнее закутался в плащ.

Высокий, худой человек в поношенной одежде вежливо наклонил голову.

— Уверен, господин наместник, — ответил Имберт Гелгерт медленно и серьезно. — Мертвые не шевелятся, и магия не пробудилась.

— Тогда скройся, маг, — приказал наместник Сарта, — но будь готов явиться по моему зову. Пусть он тебя не видит.

Старый маг склонил голову и шаркающей походкой удалился. Наместник Гларсимбер Белкларавус, прозванный некоторыми Улыбающимся Волком Сарта, послал в спину магу свою знаменитую ласковую улыбку. Некоторые псы лучше всего слушаются, если их пинать часто и с энтузиазмом.

Обернувшись к арке входа, наместник задумчиво посмотрел на террасу на выступе холма, скрывающую от его глаз дорогу внизу, уходящую вдаль линию деревьев, которая обозначала границу между двумя полями, и серебряный проблеск реки вдалеке.

Он просто спятил, если согласился на встречу в гробнице, чтобы договориться об убийстве короля, подстраховав себя всего несколькими магическими трюками и присутствием одного старого, слабого мага. Они не защитят его ни от разбойников, ни от последователей Змеи, ни от шпионов короля… ни от предателей-баронов.