Ирина Сербжинская - История, рассказанная в полночь

Его перебил Граганьяра:

— У нас пока все спокойно! Мейса тут всю ночь просидел, а с рассветом Пичес явился. Они караул несут, нас с Фирром Дарриком охраняют, хотя на самом деле Пичес все утро рассказывал Мейсе о том, что ему чепчик вдовы Мидлы поведал. Куксон, если бы ты только знал…

Он не договорил и хихикнул.

Пичес нахмурился.

— Это к делу не относится, Грагяньяра! На самом деле, мы говорили о тульпах, беглых призраках и багбурах. Я прочитал о них о все, что нашлось в библиотеке Гильдии. Теоретически подкован я блестяще! Если что случится, я смогу…

Куксон очнулся.

— Не вздумай, Пичес, — предупредил он. — Они тебе не по зубам.

Молодой маг умолк.

— Да? А кому они по зубам? — спросил он слегка обиженно.

Куксон помрачнел.

— Чтоб мне сгореть, он снова умолк! — протрещал Граганьяра. — Что с ним творится? Куксон! Куксон! Фирр Даррик, тащи свои припарки, лечить будем! Эй, Куксон!

Гоблин не отозвался.

— Ладно, оставь его в покое, — посоветовал Фирр Даррик, удаляясь: компания за столом неподалеку нетерпеливо поглядывала на поднос с кушаньями.

— Что значит «оставь»?! Это не по-дружески! Нет, он должен с нами поговорить, излить душу! Смотри, он сидит и что-то бормочет себе под нос! Что он говорит, Мейса?

Тот прислушался.

— Ерунду какую-то мелет. Говорит, сильно виноват перед кем-то. Что-то он такое сделал… в чем-то не разобрался, а теперь уже поздно.

Пламя в очаге окрасилось зеленым — Граганьяра задумался.

Куксон слышал разговоры друзей, но особо не вникал, да и слова доносились до него приглушенно, будто сквозь пуховую подушку. Слышал, как горячо спорили вполголоса Мейса и Пичес, кто именно объявился в Лангедаке, да обсуждали, как с ним справиться можно. Потом Пичес о крае света разговор завел, как бы славно было побывать там вместе с Бонамуром (тут Куксон искоса взглянул на «страшный чучел»: ну, погоди, чудище бестолковое, дойдут у меня до тебя руки, узнаешь, как людям голову морочить!), а Мейса, вместо того, чтобы Пичеса вразумить, и сам начал толковать о том, что край света это, конечно, хорошо, но вот лично он о другом мечтает. Опять начал рассуждать, как бы попробовать создать иллюзию на защищенной от магии территории, никому еще такое не удавалось!

Очнулся гоблин оттого, что кто-то осторожно потряс его за плечо. Поднял голову: Кокорий. Улыбается приветливо, в руке «мерочку» держит.

— В чем дело, Кокорий? — хмуро осведомился Куксон. — Мерочку ты с меня на днях снимал, думаешь, я за пару дней подрос?

Гробовщик широко улыбнулся.

— Уточнить кое-что желаю, — сказал он. — Изволь подняться!

Куксон нехотя встал, знал, что с Кокорием спорить бесполезно, все равно не отвяжется.

— Тэк, тэк, — забормотал Кокорий, суетливо хлопоча вокруг гоблина и орудуя «мерочкой». — Ширина — три ладони, да еще две в уме держим…. Повернись, дружище! А теперь вытяни руки…

— Скоро ты?

Гробовщик выпрямился и убрал мерочку в карман.

— Готово. Теперь все в порядке!

Он дружески похлопал гоблина по плечу.

— Ты уж не обижайся, Куксон, но ты теперь у меня клиент номер один! — торжественно объявил Кокорий.

— Это еще почему?

Гробовщик многозначительно повел бровями.

— Предчувствие, — поведал он. — Предчувствие Кокория еще никогда не подводилось!

— Ну-ну, — проворчал гоблин Куксон и снова плюхнулся за стол. Сидел, погрузившись в сосредоточенные размышления, время от времени принимаясь шептать что-то, но вдруг Куксон умолк и уставился на дверь. Внезапно и у него вдруг появилось у него предчувствие (черезвычайно неприятное): будто вот-вот что-то произойдет.

И не ошибся.

Появился возле стола Фирр Даррик, сообщил встревоженным голосом:

— Куксон, там, возле двери тебя пациент из фюнферов дожидается. Говорит, его Грогер послал.

Гоблин тяжело вздохнул (догадывался, с каким известием прибыл Топфа), поднялся и вышел за дверь.

Фюнфер сидел на крыльце.

— Куксон, я что, нанялся тебя по всему Лангедаку искать? — недовольно проворчал он, отряхиваясь от снега. — Давай, спрашивай про трубы, про погоду, а потом я скажу то, что Грогер просил передать.

Куксон покорно осведомился о водосточных трубах, поинтересовался мнением фюнфера о погоде.

Едва гоблин закрыл рот, Топфа сообщил:

— Возле ночного гоблинского рынка стража наткнулась на Восхолу. Знал его?

— В «Свинье и свистульке» встречал частенько, — ответил Куксон и вдруг насторожился. — Постой-ка… да он же человек!

— Само собой.

— До этого убивали только неумирающих. Но Восхола — смертный! Понимаешь?

Фюнфер посмотрел на гоблина снизу вверх.

— Что?

— Это не тульпа! Она убивает смертных только тогда, когда поблизости ни одного неумирающего нет. Но в Лангедаке бессмертных много, еды для нее — навалом, зачем же ей человеческая жизнь понадобилась?!

— Этого я не знаю, — развел лапами фюнфер и вперевалку спустился с крыльца.

Куксон вернулся в трактир, сообщил друзьям новости, сел за стол и опять замолчал. До слуха гоблина доносились обрывки разговора:

— Слушай, Пичес, из тебя боевой маг, как из…

— А вот Бонамур говорит, что…

— Ты его слушай больше.

— Или багбур или беглый призрак, это я вам, как бывший лекарь…

— Иллюзия призрака не напугает. Призраки вообще иллюзий не видят, они же потусторонние существа.

— Думаю, пора добавить в правила трактира еще одну строчку. Надо бы запретить еще что-нибудь.

— Запрети вашему повару готовить…

— Тогда Кокорий без работы останется!

— Куксон! Ты нас слышишь?

Гоблин стряхнул с себя задумчивость.

Нечего рассиживаться, когда беда на пороге!

Решительно поднялся, пошарил в карманах, вынул сложенный вдвое листок желтой бумаги с круглой печатью. Печать светилась, значит, пропуск все еще был действительным. Обычно, гоблин Куксон распоряжался выписать его на три дня: именно столько требовалось для хлопот с обновлением заклинаний.

— Ты куда? — обеспокоено протрещал Граганьяра.

Гоблин одернул куртку, поправил шарф.

— Туда, — мрачно ответил Куксон и покинул трактир.

…Возле тюремных ворот повстречал Куксон знакомых: стряпчих из Судейской Гильдии. Поговорили немного (в основном, о зимнем празднике, да о торжественных обедах, которые пройдут в Гильдиях. Куксону по должности на каждом из них присутствовать полагалось, скука смертная! А отказаться нельзя — представители Гильдий обидятся).

Оказавшись во дворе, гоблин от провожатого-тролля отказался: объяснил, что видеть начальника тюрьмы необходимости нет, а явился он по незначительному делу, уточнить кое-что, так что и беспокоиться не о чем. Тролль, узнав, что Куксон желает пройти в Южное крыло, кивнул: туда можно и без сопровождающих.