Майкл Муркок - Рыцарь мечей

Корум кивнул.

— Только поторапливайтесь.

И они поползли вниз по пандусу, висящему в пустоте.

Где-то посредине пути один из мабденов вдруг споткнулся, пронзительно вскрикнул, отлетел на самый край пандуса и упал — словно поплыл куда-то в сверкающем искрами воздушном море.

Они заторопились и наконец достигли трещины в нижнем углу чудовищной двери. Один за другим пролезли похитители в узкую щель и двинулись вниз по второму, светящемуся пандусу. Потом миновали галерею со стенами из дивного мрамора и спустились по лестнице в зал…

Корум тщетно искал ту дверь, через которую вошел во дворец. Ведущую в серебряный туннель. Ноги его уже гудели от усталости — он несколько раз обошел весь зал по периметру. Дверь исчезла.

Внезапно погруженный во мрак зал снова ожил, засиял яркими огнями. На полу, на куче отбросов, снова восседал Ариох в обличье жирного и грязного великана и смеялся. По нему, как и в первый раз, ползали стаи мабденов-паразитов.

— Ха-ха-ха! Видишь, Корум, сколь я великодушен? Я позволил тебе заполучить почти все, к чему ты стремился, даже мое сердце! Но я не могу позволить тебе унести его. Я ведь без него не смогу править здесь, так что лучше уж я верну его в собственное тело.

Плечи у Корума тяжело обвисли.

— Нас обманули, — сказал он своим дрожавшим от страха спутникам.

Но один из них возразил:

— Ариох просто использовал тебя, господин вадаг. Сам он никогда бы не смог достать из этой башни свое сердце. Разве ты этого не знал?

Ариох захохотал, складки на жирном животе затряслись, мабдены-паразиты попадали на пол.

— Верно! Верно! Ты сослужил мне хорошую службу, принц Корум! Сердца Повелителей Мечей хранятся в таких местах, которые для них самих являются недоступными, чтобы они могли править только в своих владениях и не пытались узурпировать власть в иных мирах. Но ты, Корум, благодаря свойствам своей замечательной древней расы, сумел сделать для меня то, чего я сам сделать никогда бы не смог. А когда я наконец обрету свое сердце, то смогу бесконечно расширять границы своего царства. Если, разумеется, захочу.

— Значит, я помог тебе, — горько промолвил Корум, — вместо того, чтобы уничтожить тебя…

Зал задрожал от хохота Ариоха.

— Да, именно так! Прелестная шутка, верно? А сейчас, отдай мое сердце, маленький вадаг.

Корум прижался спиной к стене и выхватил меч; сердце Ариоха он по-прежнему сжимал в левой руке.

— Прежде я умру, Ариох.

— Как тебе будет угодно.

Чудовищных размеров рука протянулась, чтобы схватить Корума, и он рубанул по ней мечом. Ариох взревел от смеха и подобрал с пола двух мабденов. Они визжали и извивались, когда он сунул их в свою отвратительную, слюнявую пасть, полную гнилых зубов. Корум услышал, как захрустели кости. Ариох прожевал свою «закуску», проглотил ее и сплюнул на пол меч одного из несчастных. Потом опять уставился на Корума.

Принц отскочил за колонну. Рука Ариоха обвила ее толстыми пальцами; пальцы шарили совсем рядом с Корумом, но схватить не могли.

Снова раздался чудовищный смех; ему вторили писклявые голоса мабденов-паразитов. Колонна рухнула, стоило Ариоху несильно стукнуть по ней ладонью.

Корум стремглав бросился через зал, перескакивая через изломанные тела падавших с Ариоха мабденов, но тут великан проявил расторопность и схватил его, отвратительно хихикая.

— Отдай мое сердце!

Корум задыхался; с огромным трудом он высвободил руки из мягкой плоти, сдавливавшей его со всех сторон. Огромная рука Ариоха была теплой и влажной. От нее исходил отвратительный запах Ногти были обломаны.

— Отдай мое сердце, козявка!

— Нет! — Корум глубоко вонзил меч в большой палец Ариоха, но тот этого даже не заметил. Мабдены-паразиты, повисшие на волосатой груди великана, с бесцветными улыбками следили за происходящим.

У Корума трещали ребра, но сердца, зажатого в левом кулаке, он Ариоху не отдавал.

— Ну и не надо! В конце концов, это не так уж и важно, — заявил вдруг Ариох и чуть ослабил хватку. — Я ведь могу запросто проглотить тебя вместе со своим сердцем, — и он поднес лапищу с зажатым в ней Корумом ко рту.

Из его разинутой пасти исходила чудовищная вонь. Корум чуть не задохнулся, но упорно продолжал рубить и колоть Ариоха своим мечом. Ухмылка расползлась по гигантским губам. Теперь Корум видел лишь эту пасть, отвратительные волосатые ноздри, чудовищные глаза. Ариох еще шире раскрыл рот, готовясь проглотить свою жертву, и Корум рубил уже его нижнюю губу, а перед ним раскрывалась темнокрасная пропасть глотки.

И тут его левая рука шевельнулась и сдавила сердце Ариоха. Сдавила с такой силой, какой у самого Корума никогда не было.

Смех Ариоха затих. Огромные страшные глаза расширились, и в них блеснул какой-то новый огонек. Чудовищный рев исторгся из разверстой глотки.

Рука Кулла еще сильнее сжала сердце.

Ариох пронзительно вскрикнул.

И тут сердце его начало крошиться. Красно-синие яркие лучи брызнули сквозь пальцы руки Кулла. Корум почувствовал, как резкая волна боли пробежала от кисти к плечу.

Потом раздался странный тонкий свист.

Ариох заплакал. Рука его, сжимавшая тело Корума, совсем ослабила свою хватку. Гигант зашатался.

— Нет, смертный, нет… — голос Ариоха звучал умоляюще. — Пожалуйста, смертный, мы можем…

Немыслимых размеров туша начала вдруг таять в воздухе. Рука, сжимавшая Корума, расплылась, утрачивая свою форму, и принц полетел на пол, сильно ударился, и осколки разбитого сердца Ариоха со звоном разлетелись во все стороны.

Корум попытался подняться, увидел, как исчезает в воздухе извивающееся тело Ариоха, услышал печальные звуки погребальных колоколов и потерял сознание. Но перед этим успел услышать прощальный шепот Рыцаря Мечей:

— Принц Корум из племени вадагов! Ты выиграл этот бой, но заслужил проклятие Повелителей Мечей!

Глава восьмая

МИНУТА ПОКОЯ

Мимо Корума следовала странная процессия.

То были представители сотен различных племен и рас; они шли, ехали верхом, их несли, и Корум понимал, что видит все смертные расы, что существовали с момента, когда Хаос и Закон начали свою битву за власть над мириадами плоскостей Земли.

В отдалении он видел знамена Закона и Хаоса, на одном — восемь исходящих из единого центра стрел, на другом — одна-единственная прямая стрела Закона. А над колышащимися знаменами застыли весы в состоянии абсолютного равновесия. В каждой из чаш находились некие неведомые Коруму создания, но не простые смертные. В одной из них он заметил Ариоха и других Владык Хаоса, а в другой — Владык Закона.