Сергей Крускоп - Дыхание дракона

— Что это было? — шепотом спросила девушка гнома.

— А что ты видела? — обеспокоенно отозвался гном. — Судя по тому, как эти ребята возбудились, там что-то серьезное.

— Похоже, там змеи. — Ивона попробовала вглядеться в мельтешение бликов и факелов. — Мне так показалось.

— Змеи? — задумчиво переспросил Торгон и вдруг, подавшись вперед, толкнул Ивону и прижал ее к доскам днища: — Замри и не шевелись!

Глаза у гнома при этом открылись так широко, что казалось — еще чуть-чуть, и они выпадут из глазниц. В ночи, перекрывая вопли разбойников и ржание коней, раздалось свистящее шипение. Звук продержался всего несколько мгновений, а затем потонул в прочем шуме, но у Ивоны мурашки побежали по, казалось бы, потерявшему всякую чувствительность телу. Звук не походил ни на торжественный шелест дракона, ни на раздраженное шипение змеи. Он был каким-то мертвым и ледяным, от него почти физически веяло холодом. Даже если бы гном ничего не сказал, Ивона, услышав такой шип, предпочла бы замереть и не шевелиться.

Гнома, видимо, тоже сковал ужас — что уж говорить об орках, видевших и слышавших врага вблизи. Их вопли несколько поутихли, хотя кое-кто вопил совсем уж истошно: так вопят от неконтролируемого страха, полностью подчинившего тело. Но судя по тому, что звуки не смолкли совсем и не переместились, часть разбойников продолжала драться, и Ивона прониклась к ним невольным уважением. Она чуть повернула голову и посмотрела между жердями повозки. Теперь, когда разметанные костры не слепили, она видела картину довольно подробно. Ивона вообще всегда видела ночью лучше, чем большинство окружавших ее людей, и приписывала это своей доле эльфийской крови (хотя и не знала точно, отличается ли Древний Народ какими-то особыми способностями в этом плане). Сейчас же, в состоянии крайней усталости и крайнего испуга, ей словно кто-то подсветил окрестности — глаза видели четко и ясно, хотя, естественно, и не различали цветов, за исключением оранжевых брызг огня.

Существо, напавшее на стоянку, отдаленно напоминало змею; его толстое, как бревно, тело извивалось в траве под ногами орков и лошадей, отблескивая сетчатым узором чешуи. Большие выпуклые черные глаза на приплюснутой угловатой голове были так странно сдвинуты вперед, что казалось, будто его органы зрения сместились на нос — особенно когда чудовище разевало широкую пасть.

Гном, похоже, пришел в себя после первого испуга и теперь тоже смотрел через обрешетку. — Татцельвурм, — прошептал он.

В этот момент странный змей сделал выпад в сторону орка, замахнувшегося на него мечом. Но вместо того чтобы схватить добычу пастью, он вдруг вертикально поднял переднюю треть тела и, сразу продемонстрировав свои отличия от любых змей, схватил жертву когтистыми лапами. При обычном скольжении лапы, видимо, плотно прижимались к телу, сейчас же они сделали неуловимое движение вперед, звонко клацнув когтями. Жертва заорала благим матом, но орала недолго: изогнув шею, татцельвурм запустил в орка зубы.

Ивоне при взгляде на корчившегося в судорогах разбойника стало нехорошо. Но на его коллег эта картина воздействовала по-другому: трое из них бросились на монстра и принялись колоть и рубить его мечами. С ледяным шипением татцельвурм резко отшвырнул от себя агонизирующее тело и повернулся к нападающим. Одновременно в тыл группы разбойников из темноты метнулся второй татцельвурм, раза в полтора больше первого. Теперь две твари рвали и метали в прямом смысле слова — когда кусаясь, когда пуская в ход когти, — но они не съедали поверженных противников, а отбрасывали их в стороны.

Ивона во весь рост встала в повозке.

— Ты что, одурела?! — зашипел гном.

Девушка не ответила. Удивительное дело — она встала на ноги, но звезды и весь остальной мир на этот раз не закружились перед ней хороводом. Наоборот, сознание было ясное, а глаза ничего не застилало. Вдохнув полной грудью (вместе с ночным воздухом в ноздри проникли запахи костра и свежей крови, к которым примешивалась какая-то незнакомая кисловатая вонь), Ивона сосредоточилась и сотворила огненный шар. Всеми органами чувств она потянулась к меньшему из двух чудовищ, пытаясь увидеть вблизи его приплюснутую башку с черными холодными глазами, ощутить под подушечками пальцев гладкую чешую кожи на шее и сдавить эту шею, удержать, не дать рвануться в сторону. Ощутила… и резким коротким взмахом метнула пульсар. К черно-красной гамме этой ночи добавилась пронзительно-голубая искра, умчавшаяся к цели с едва заметным гудением. Ивона ослабила мысленную хватку — и монстр дернул головой, поворачиваясь. А в следующее мгновение его голова, вместе с обожженным обрубком шеи, медленно повалилась на траву.

Второй змей резко обернулся, сбил хвостом с ног последнего уцелевшего орка и пополз, извиваясь, прямиком к повозке.

Гном тихонько завыл. Ивона стояла, пошатываясь, совершенно опустошенная. Сил на вторую атаку у нее не оставалось, и она могла только с безразличием наблюдать, как неумолимо приближается ее смерть. Татцельвурм, по-видимому, это тоже осознавал, а потому не торопился. Свернув тело полукольцом, он медленно приподнял переднюю часть туловища, смыкая и размыкая выставленные вперед когти. Приоткрыл пасть — и Ивона увидела ряды мертвенно поблескивающих тонких и острых зубов.

Внезапно татцельвурм сделал резкий выпад. Пусти он в ход лапы — девушке пришел бы конец. Но она почти смогла уклониться от несущейся ей навстречу головы монстра. Жгучая боль разлилась по руке, Ивону резко дернуло назад и крутануло, когда зубы, нанесшие укус, на мгновение завязли в рукаве кожаной куртки. Змей качнулся и занял исходную позицию. Похоже, он не ожидал, что такая смирная жертва окажется на деле столь подвижной. Правая рука Ивоны повисла бесчувственной плетью, но левая вполне слушалась. «Только бы не отобрали, только бы не нашли!» — вспомнив про амулет из драконьего зуба, девушка медленно, что бы не спровоцировать тварь, опустила руку к карману, даже зажмурившись от напряжения. Если ее обыскивали, то делали это, пока она была без сознания, а после ей некогда было проверять свои карманы. Ура, он был на месте! Даже через куртку Ивона ощутила тепло амулета, но сейчас ей нужно было дотронуться до него голой рукой. Кончики пальцев осторожно погрузились в карман и коснулись гладкой, словно отполированной поверхности зуба. И тут она ощутила легкое покалывание — сперва в кисти, затем во всей руке, а после и вдоль позвоночника.

Татиельвурм злобно взвизгнул и обернулся: оставшийся в живых орк догнал его и со всей силы всадил меч в изгиб тела. Судорожное движение хвостом — и орк полетел в темноту, переворачиваясь в воздухе. Ивона резко выдернула руку из кармана и сделала быстрый взмах, целясь в стремительно оборачивающуюся к ней распахнутую пасть.