Лорел Гамильтон - Кровь нуар

— Питерсон, не надо мне лапшу на уши вешать. Вы сегодня были в больнице. Мне не хочется приходить к его родным и говорить, что сегодня у них убили сына — извините, по ошибке, за одного из Саммерлендов приняли. Не говоря уже о том, что я… — Я повела рукой в воздухе, подыскивая формулировку. — Что в моей жизни гибель Джейсона оставит огромную дыру. Поэтому мы ее не допустим, правда ведь?

Я посмотрела на них на всех пронзительным взглядом.

— Мы делаем все, что от нас зависит.

— Что случилось в последние часы?

— Я не могу выдать эту информацию. В списке тех, кому положено ее знать, вас нет.

— Какая опасность грозит Джейсону?

— Вы знаете, что не ему.

— Он может пострадать случайно, — настаивала я.

Питерсон раздраженно, но тихо хмыкнул.

— Ну да. Он достаточно похож на мальчиков, чтобы ему грозила опасность.

— Опасность гибели, похищения, или чего-то еще?

На этот раз они все переглянулись, и Шэдвелл сказал:

— У нее нет допуска к этим сведениям.

— Мне придется говорить с начальством, но я попытаюсь получить разрешение сообщить вам эту информацию. Идите развлекайтесь, веселитесь, оставайтесь более тридцати минут. Возможно, к концу вечеринки я смогу вам сообщить больше.

— Такого разрешения они не дадут, — заметил Шэдвелл.

— Пока вам не отдали мою должность, Шэдвелл, эту операцию веду я, и веду, как считаю нужным. Вам ясно?

— Так точно, сэр, — ответил Шэдвелл тем безличным строевым голосом, которым можно сказать «Так точно, сэр», думая про себя: «Так твою мать».

— Тогда занимайтесь своим делом. Ролстон вернется позже, посмотреть, что и как.

— Ролстон, сэр? — уточнил Шэдвелл.

— Да, Ролстон, — кивнул Питерсон.

— А почему эту вечеринку опекает Чак? — спросила я.

— Вопросы к губернатору, — пожал плечами Питерсон.

Отодвинувшись, он открыл для меня дверь. Очевидно, хотел до ухода убедиться, что я попала в номер.

Я не стала спорить, просто пропустила Роу вперед, потом прошла сама, потом Шэдвелл. А почему они не сделали так же для Джейсона? Да ну, ему и так ничего не грозило за стеной из красивых блондинок. Очень Живой щит.

Глава тридцать третья

Номер был почти такой же, как наш, только убранство другое. Весь он был белый и темно-желтый с золотом, и линии четче, не такие прихотливые, как в нашем номере. Воздуха в нем тоже было больше, и через открытые в ночь окна виднелись перила балкона. Две группы кресел и диванов стояли пустыми. Подарки, все еще в блестящей обертке, лежали на стеклянном обеденном столе. Вечеринка, очевидно, была объединением девичника и смотрин невесты. Или правила девичника изменились, и теперь на него приносят подарки.

Где Джейсон и девицы?

Я услышала хихиканье из-за угла — если бы это был наш номер, то там располагалась бы спальня. Естественно, и здесь она тоже там была.

Шэд остановил меня жестом — я даже не заметила, что шагнула вперед.

— Прайс, Санчес! — позвал он.

Из-за угла вышел человек — первый не англосакс, которого я в этом городе увидела. Если не считать, конечно, отца и сестер Джейсона — те хоть не белокурые. Но Санчес был симпатично темен, а во всем остальном походил на прочих охранников. Все они будто с одного конвейера сошли. Роу был как-то более или менее сам собой, но от каждого разило системой, где большие массы мужчин обучают драться с большими массами мужчин. Прямо из армии они попали в другой строй, что не помогло им избавиться от когезивной способности слипаться в массу.

Мы подошли к мини-бару, человек встал рядом с нами.

— Они хотят показать этому человеку свадебные платья, — сообщил Санчес.

Я посмотрела на Шэда:

— Можно?

Он кивнул.

Я шагнула вперед и протянула Санчесу руку. Он несколько удивился, но пожал ее нормально. Руки у него маловаты были для его роста, или хотя бы для ширины плеч, распиравших костюм. Похоже, что он последнее время здорово качался, а костюм на размер больше не успел купить. От этого пистолет на боку торчал бугром.

— Санчес, надо бы тебе пиджак побольше, а то оружие светишь, — сказал Роу.

Санчес пожал мощными плечами. Был он всего пять футов шесть дюймов — самый низкорослый среди всех людей Питерсона. Может, потому и качался так сильно — компенсировал.

Глаза темно-карие, почти черные. Даже темнее, чем у меня. Этими глазами он глянул на Роу и ответил ему:

— Не в присутствии…

— Объектов, — подсказала я. — Работы. Как вы называете людей, которых стережете?

Он бросил на меня оценивающий взгляд черных глаз.

— Вы не местная.

— Вы не поверите, — улыбнулась я.

Он тоже усмехнулся, а Шэд сказал:

— Если они там переодеваются, то вы с Прайсом можете выйти из комнаты.

Санчес покачал головой, снова нахмурился.

— Они не переодеваются, но нам даны ясные инструкции. До дальнейших распоряжений мы не должны терять из виду наших… — Он посмотрел на меня и закончил: — Ведомых.

Сказано было пониженным голосом, будто он не совсем был уверен, можно ли так говорить, когда одна из «ведомых» стоит перед ним.

Я улыбнулась ему, и что-то в этой улыбке заставило его шевельнуться. А может, пистолет врезался в бок.

— Ваш жакет отлично вам подходит, но наплечную кобуру спрятать труднее, — заметил он.

Увидел, значит. Настала моя очередь пожимать плечами:

— Привыкла его носить.

— Она федеральный маршал, и девушка того мужика, — сказал Шэдвелл.

У Санчеса глаза открылись чуть шире:

— По его поведению трудно сказать, что у него есть девушка.

Я снова улыбнулась, на этот раз весело.

— Он еще одетый?

Санчес постарался не выразить удивления, но это удалось ему не совсем.

— Был одет, когда я выходил.

Я улыбнулась шире:

— Значит, Джейсона еще не занесло.

— Он часто раздевается перед группами женщин? — спросил Санчес.

— Все время, — подтвердила я, кивнув.

Объяснять я не стала — мне слишком понравилась реакция Санчеса. Она помогла мне оттянуть момент перехода в соседнюю комнату, что и было моей целью.

— Он стриптизер, — пояснил Шэдвелл с некоторым презрительным неодобрением.

Я посмотрела на него недобрым взглядом:

— Была бы очень благодарна, если бы о работе моего бойфренда отзывались более цивилизованным тоном. Спасибо.

Глаза Шэдвелла глянули на меня из-под очков, и в этом сером фоне оказалось немножко голубизны.

— Не имел в виду оскорблений.

— Естественно, — ответила я.

— Он приглашен выступать? — спросил Санчес.