Маргит Сандему - В ловушке времени

На соседнем корабле уже хозяйничал враг.

И тут Ний бросилась вместе с маленьким императором в море.

Придворные дамы вскричали от ужаса. Натаниель почувствовал, как сердце воина раскаленным железом ожгло отчаяние. Он знал: охваченный неукротимой яростью, воин будет рубить врага до последнего вздоха.

Но ему нельзя было дать умереть. Умереть так скоро.

Натаниель видел, как придворные дамы застыли у борта в ужасе и растерянности. Ибо Ний сказала: кто желает, может следовать за ней.

Однако они медлили. Еще каких-нибудь несколько секунд, и им будет уже нечего выбирать…

И вновь Натаниелю пришлось направить мысли воина Хейке к Сэдзуко. Этот человек должен… да, он должен почувствовать безграничную любовь к девушке.

Но каким образом все это…

Эллен. Натаниель подумал об Эллен, представил, что воин — это он сам, а Сэдзуко — Эллен. И вот так ему удалось пробудить в воине истинное, глубокое чувство.

«Ты ее любишь, внушал ему Натаниель. Любишь ее так же, как я люблю Эллен. Ты хочешь умереть вместе с ней, ты хочешь этого, хочешь!»

Воин медленно опустил свой меч. Он искал глазами Сэдзуко.

Когда в жизни Тувы-Сэдзуко наступила резкая перемена, Тува сперва ничего не могла понять.

Только что она ходила по дворцу в Киото, где царил траур, и со страхом думала, что через четыре года ей предстоит умереть.

И вдруг ее поглотил новый водоворот, опять закружило во времени — и вот она уже очутилась на палубе корабля на закате дня.

Она заметила, что повзрослела. Ей — Сэдзуко — довелось многое пережить.

«Корабль, — подумала она в панике, — с этого момента в ее сознании возобладали Тувины мысли. — Снова судно, я хочу сойти на берег, с меня хватит потерпевшей крушение „Стеллы“, у меня напрочь отбило охоту к морским путешествиям.

Я хочу на берег!»

Но это было неосуществимо.

«Что я здесь делаю? В воде плавают мертвецы На носу корабля сидят несколько вельмож в высоких черных головных уборах и молятся своему богу-защитнику. Они сидят очень прямо, скрестив ноги, положа руки на колени. Время от времени они отдают поклон, касаясь лбом палубы.

И тут она вспомнила.

«Я — Сэдзуко, сегодня я должна умереть. Это же битва при Данноура. Натаниель обещал перенести меня на четыре года вперед. Что он и сделал. Он должен спасти меня. Но только где же он?

Натаниель! Где ты, я не хочу умирать! Я стою в окружении придворных дам, которые до смерти перепуганы, я — Тува и Сэдзуко одновременно, и обе они испытывают одинаковый страх. Я должна попытаться стать одною из них, — эта раздвоенность меня угнетает. Я, Сэдзуко, связана обетом верности госпоже Ний и маленькому императору, а я, Тува, ищу Натаниеля, который должен был прийти сюда, но не пришел — и противоречивые устремления двух людей в одной душе никак не соединяются, что бы мне такое придумать, я вижу, живой мне отсюда не выбраться, я, Тува, умру вместе с Сэдзуко…

Эти четыре года — что за это время произошло? Тенгель Злой должен был воспрять ото сна — в настоящем, — только я ничего не могу припомнить. Сэдзуко стала на четыре года старше, ну а что было со мной, с Тувой?

Ничего не понимаю! Я хочу покинуть этот корабль…

Добраться вплавь до берега?

Слишком далеко, не доплыть. Я тут же заполучу стрелу в спину. И потом, я не могу оставить императора. Мое место рядом с ним, я повсюду обязана за ним следовать.

Они наступают! Враг подходит все ближе, сколько уже наших людей погибло! Я боюсь, боюсь, я всего лишь маленькая японская девушка, которая только-только вступила в жизнь, я…

Кто-то окликнул меня по имени.

Кто-то крикнул: «Сэдзуко!». Мужской голос. Из мужчин я никого здесь не знаю, я знаю только тех, кто состоит при дворе, но только они на других кораблях.

Кто же меня звал?

Могучий воин, что стоит на носу корабля! Что поклялся до последней капли крови защищать императора. Это крикнул он».

Она неохотно вышла вперед. Воин пристально посмотрел на нее.

Что ему от нее нужно? Откуда он знает ее имя?

Но он уже стал к ней спиной. Ничего не понимая, она вернулась на место.

Обезумев от страха, придворные дамы кричали на крик.

«Вдова Киёмори, Ний, прыгнула за борт. Вместе с маленьким императором Антоку!

О боги, что же нам теперь делать? Она просила, чтобы мы следовали за ней.

Враг… ступил уже на корабль. Нам здесь дольше нельзя оставаться!

НАТАНИЕЛЬ! ПОМОГИ МНЕ!»

Придворные дамы не знали, как быть. Они совсем потеряли голову.

В конце концов они попрыгали в воду, спасаясь от разъяренных врагов, устремившихся на их корабль. Все смешалось.

Последнее, что увидела Тува, когда Сэдзуко бросилась за борт, это как могучий воин Хейке ринулся к ней, выкрикнув ее имя. Пробив себе дорогу мечом — и положив немало врагов, — он прыгнул следом за нею в воду.

Он позвал Сэдзуко, но Туве неожиданно все стало ясно. Ибо возгласу воина сопутствовали и мысли — и мысли эти были обращены к ней, Туве!

Придворные дамы не обладали мужеством Ний.

Тува видела, как они испуганно барахтаются в воде, окрашенной кровью убитых, как воины Гэндзи хватают их и волокут к берегу. Сэдзуко же думала в этот момент о своем императоре, маленьком мальчике, который решился жизни, к горлу ее подступили слезы, она задохнулась и начала опускаться на дно.

Воин-Хейке держался рядом. Она видела, как вода вокруг окрасилась красным, и поняла, что он получил смертельную рану. Но невзирая на это, он обнял ее и крепко прижал к себе — и тут в голове у Тувы зазвучал голос Натаниеля.

«Я с тобой, Тува, все будет хорошо. Посылай мне свои мысли. Когда Сэдзуко испустит последний вздох, ты скажешь мне — и я освобожу тебя».

«О, Натаниель, — мысленно простонала она в ответ. — Ты все-таки пришел! Ты тут, со мной!»

Туве сразу же полегчало, правда, ей одновременно передалось смятение бедняжки Сэдзуко, которая боролась со смертью. Сэдзуко разрывалась между верностью императору, к которой примешивалась доля сомнения, и неудержимым желанием всплыть на поверхность и глотнуть воздуху! Однако умирающий воин держал ее железной хваткой, — все было предрешено.

«Маленькая Сэдзуко, — подумала Тува. — Бедная девочка! Но ты бы так и так умерла, понимаешь? Ты умерла уже восемьсот лет назад».

«Я должен выбраться отсюда прежде, чем он умрет, — подумал Натаниель. — Иначе может случиться так, что она ненадолго, но переживет его. И что тогда? Тогда я не успею освободить Туву».

Под конец Сэдзуко сдалась. На взбаламученную поверхность начали всплывать пузыри. Тува чуть не задохнулась от сострадания, притом что ей физически передалось ощущение удушья.

Воин все еще истекал кровью.

«А не нарушаем ли мы тем самым ход времени?» — задумалась Тува.