Ростислав Марченко - Вторая жизнь-3

  - Есть немного, - открыто хмыкнул я, приняв скрытое предложение на разговор по существу. - А скорее удивлен и, можно даже сказать обрадован.

  - И чем же?

  - Что помимо меча и топора ты глазами пользоваться начал, смотреть, что и кого ты рубишь. Так глядишь и последствия рубилова прозревать начнешь. - Говорил я абсолютно серьезно, но как было не поддеть, одновременно доказав свою правоту как в глазах самого Хагена так и его ближних. Это было выше моих сил. То, что многие на его месте полезли бы в бутылку, не сняло бы с них понимания моей правоты. Впрочем, он был умнее многих и многих в этой жизни и что было еще одним его плюсом в моих глазах, уважал свое достоинство. Слишком привык жить по принципу "Мы не воруем, мы отбираем".

   Подозрения Брана на сбежавшего с острова Эвниссиэна как на одного из самых активных резидентов эльфийской разведки, успешно подтвердились. Я сомневался, что много Домов в состоянии раскинуть на архипелаге свою агентуру. Два-три "центровых" и три-пять более мелких, чьи берега часто страдают от деятельности здешних бандюков, не более. В этой связи главное выбить из игры Серебряных Драконов, в чьей зоне влияния архипелаг находится, остальных подчистим попутно.

   Сквайр был рослым мордатым мужиком лет тридцати пяти, с килограммами этак двадцатью лишнего веса на пузе и заднице. Отличный пример манкирования благородным сословием своим служебным долгом, то есть уклонения от посвящения в рыцари, несущего кроме всяких положительных бонусов еще и не меньшую кучу отрицательных. От исполнения последних на Островах, где все на виду, уклонится, как понимаю весьма сложно. До смертельно надоевшей Англии Столетней Войны тут не дошло, но процент хитрожопых людишек от этого меньше не стал. Под конец Войны англичане посвящали благородных в рыцари практически насильно, определяющим критерием служил годовой доход с поместья владельца. Непосвященного в рыцари сквайра закон не позволял призвать исполнять свой долг перед королем в полях Прекрасной Франции, соответственно очень многие из наследников от данной чести пытались закосить.

   При захвате, бывшему без шлема Хорни вертикальным ударом отрубили ухо и рассекли дельтовидную мышцу, остановив кровь методом прижигания головней из того же костра, которым поджаривали его ноги. Уклониться от подпаливания ног бедняге не удалось, поскольку подвесили его над пламенем на связанных за спиной руках. Судя по смешкам и обрывкам слов моих бандитов, по вполне понятным причинам он это сделать пытался, пока силы были, хотя думаю, надолго его не хватило. Короче говоря, живодер Хаген предоставил мне очень яркую картинку полевого потрошения: - типа с распухшей и покрытой сгустками запекшейся крови и сажей мордой, в рваной и окровавленной, когда-то дорогой одежде и с безвольно опущенными руками, морщащегося от боли при каждом движении. Что жертва произвола захватчиков была без обуви с покрытыми "камчатским загаром" от огня ступнями, сильно в глаза не бросалось. Этого человека мне явно использовать нет смысла, впрочем, даже будь он цел и невредим, я бы трижды подумал, стоит ли с ним работать. От общения с дерьмом уклониться явно не удастся, но вот его процент вполне можно регулировать. В конце-концов это только на меня работают разведчики, на врага презренные шпионы. А которые из этих презренных пашут на эльфов, то они презренны вдвойне, поскольку продают не только свое государство, но и всю человеческую расу в целом, мерзавцы. Всех под нож!!! Всех убью, один останусь! Я тут можно сказать свалил на свою душу груз онкологической хирургии человечества, за что оно, человечество, мне по гроб жизни должно будет. И пусть только попробует не заплатить.

  - Командуй, пусть тащат его вниз и сам присоединяйся, - скомандовал я, возвращаясь в темницу. В принципе мог бы и сам свиснуть конвоиров, но строптивый Хаген без того перебьется. Для начала это очень политически неправильно, прыгать через головы прямых командиров отдавая приказы их прямым подчиненным. Во-вторых если мне нужна дисциплина, начинать нужно с себя и разумеется первых лиц, одно из которых в данном случае вынуждено мне подчиниться на глазах множества зрителей.

   Больше пытать несчастного не пришлось, уговаривать и распинаться тоже. Хорни уже поверил в жизнь, хотя, на мой взгляд, слишком опрометчиво. Для того чтобы его охватил словесный понос хватило одной фразы:

  - Я слышал, у тебя есть, что мне сказать? Рассказывай. - Почесал грудь. - Все... и желательно без утайки. Иначе с этой дыбы тебя отволокут в могильник, а не в камеру. Пока ты на дыбу не попал, в твоих интересах свою жизнь отработать. Время пошло!

   Хотя я сделал ошибку перебрав с угрозами, полезную информацию пришлось буквально намывать, пересравшийся Хорни врал напропалую, вываливая все сплетни которые слышал, щедро разбавляя их своей сомнительной дедукцией. Впрочем, такой словесный поток от допрашиваемого, Хагена не удивил. Какое-то время он терпел, потом надоело:

  - Край, дай я убью этого барана? Пользы от его рева никакой! Все что от него было полезного, он мне еще на суку высказал.

  - Ты конечно прав, но перебьешься. - Хмыкнул я, на секунду так сказать по братски положив ему руку на плечо, чтобы не воспринял мои слова неправильно. - Сейчас такое время, что любая смерть должна иметь воспитательное значение! - Хаген хрюкнул, оценив юмор. Удобный момент чтобы наладить взаимоотношения. Надо нам с ним сегодня напиться и окончательно решить наши разногласия. А данный человечек в камере посидит, подождет коллег по несчастью, которых сегодня сдал. Впрочем его судьба уже решена и откровенность ей нисколько не поможет. Плесень. Существо общего употребления. Весьма полезен пока ты в силе и с огромным удовольствием сдерет с тебя шкуру на сувениры новому хозяину, стоит ослабнуть.

   Учитывая неминуемые проблемы с дележкой власти в нашем квартете в будущем, таких тварей в нашем окружении надо подчищать заранее, во избежание провокаций и стравливания между собой. Как бы они не попытались изобразить полезность, особенно касательно непонимающих с кем столкнулись людей. Полковник Зубатов в свое время сразу понял, кто кем виляет в делах Охранного Отделения с товарищем Евно Азефом, но к сожалению над ним сидели люди считающие себя куда умнее этого профессионала. В результате агент охранки помимо слива охранке непонравившихся чем-то борцов с режимом, сливал и самим борцам засвеченных ему кураторами коллег, зарабатывая реноме прозорливого борца с провокаторами и угрохал если не изменяет память, трех губернаторов и царева дядюшку, активно участвуя в подготовке покушений. Причем юмор в том, что он только на себя работал, имея в грязном смысле этого слова, одновременно и социалистов-революционеров и охранное отделение. Никакой моральной дилеммой эсеровского Штирлица в Царской Охранке там и не пахло. Человек плавающий в липучей и вонючей субстанции зарабатывая себе на жизнь. Достаточно хорошую жизнь, а главное жизнь, которая нравится, в которой человек чувствует себя незаменимым, чувствует свою власть над другими, над их жизнями и судьбами.