Денис Юрин - Самый сердитый гном

Ладонь наемника еще крепче сжала рукоять крохотного кинжала. Тело напряглось, готовое в любой миг отскочить в сторону и перегруппироваться для отражения атаки. Секунды напряженного ожидания слились в минуты, таинственный звук так и не повторился, хотя Мортас никогда не страдал слуховыми галлюцинациями и не был мнительным. Он мог поклясться, что слышал шаги, и не хотел успокаивать себя глупой отговоркой «показалось».

«Теперь понятно, почему двери комнат были заперты изнутри, притом не на обычные защелки, а на крепкие дубовые засовы, и почему внутри замка нет ни одного стражника, хотя снаружи дежурят усиленные караулы, – облегченно вздохнул Мортас, которому наконец-то удалось найти разумное объяснение странностям ночной жизни замка. – Старичок барон решил идти в ногу со временем и отдать дань уважения последним веяниям придворной моды. Вместо постоянно засыпающих на постах стражников он просто выпускает на ночь диких зверушек немного погулять среди пустых залов. Ну что ж, хитро, надежно, экономично, хотя есть и недостатки…»

Мортас рассмеялся, его разыгравшееся воображение представило красочную картину утреннего загона львов и гепардов по клеткам. «Несчастная прислуга делится на две группы: одни ловят зверей, а другие, вооружившись лопатами и мешками, бродят по залам и лестницам в поисках „горячих“ следов присутствия хищников, – веселился наемник, снимая самым естественным образом накопившееся за долгую ночь нервное напряжение. – Интересно, а как называется должность тех мужиков, что с лопатами: подбиральщики или ищущие?»

Неизвестно, как далеко зашел бы Мортас в своих бурных фантазиях, если бы внезапно не раздался пронзительный свист и сильный удар не обрушился бы на плечи застигнутого врасплох наемника. Невидимая угроза таилась не за колоннами, а под высокими сводами замка. Как только Мортас расслабился и собирался продолжить путь к уже близкой цели, от потолка отделилась фигура рослого человека в черном плаще и с восьмиметровой высоты обрушилась точно на спину жертве. Крепко прижатый к полу телом противника наемник орал от боли. Он не чувствовал ни рук, ни ног, даже разбитое в кровь лицо и поломанный нос не доставляли ему такого чудовищного страдания, как смятая, раздавленная, сплющенная силой удара грудь.

Враг вел себя странно, он не пытался вскочить на ноги и завершить удачное нападение быстрым ударом меча. Вместо этого он плотнее прижался к поверженному противнику, придавил его весом своего тела и старался зубами добраться до прикрытой пластинчатым воротником шеи. Мелкие драконьи чешуйки трещали и хрустели под резкими ударами клацающих зубов, прогибались, но все же в конечном итоге выдержали и защитили шею хозяина.

«Неужели вампир?! – мелькнула в голове Мортаса догадка, несмотря на полную с первого взгляда абсурдность, хоть как-то объясняющая странное поведение стража. – Но их же давно в этих местах перебили!»

В подтверждение смелой гипотезы над ухом наемника раздалось грозное, полное злости и ненависти рычание. Вампир приподнялся, сел на жертву верхом и принялся с остервенением раздирать чешуйчатый воротник когтистыми лапами.

«Не по зубам одежка, паразит!» – едва слышно прошептали губы постепенно начинающего приходить в себя Мортаса. Боль куда-то ушла, уступив место нечеловеческой силе и ярости. Одновременным резким толчком всех четырех конечностей наемник быстро подпрыгнул и встал на ноги, сбросив со своей спины как пушинку довольно упитанного захребетника.

Не ожидавший такого поворота событий вампир издал пронзительный гортанный крик и тут же кинулся вновь на поднявшегося врага. Скорость его движений была молниеносной, а сила ударов когтей сокрушительной, однако Мортасу удалось увернуться, присесть и резко уйти в сторону от размашистых движений лап. Оказавшись за спиной пролетавшего мимо кровососа, Мортас стремительно ударил его вслед полусогнутым локтем. Удар пришелся точно в затылок и, слегка подбросив вампира в воздух, впечатал его в ближайшую колонну. С треском стукнувшись лбом о каменную преграду, кровопийца повалился на пол, но тут же поднялся и застыл на широко расставленных ногах, мотая из стороны в сторону разбитой головой.

Мортас не стал дожидаться, пока враг придет в себя, и, подхватив с пола выроненный при падении кинжал, изо всех сил метнул его точно в лоб вампира. Лезвие с хрустом пробило лобовую кость и вошло в голову по самую рукоять. Не издав ни вздоха, ни предсмертного крика, тело хищника повалилось на пол.

Короткая, но жестокая схватка полностью истощила силы солдата. Как только сердцебиение немного замедлилось, а кровь перестала, чуть не разрывая сосуды, стучать по вискам, Мортас устало опустился на колени и закрыл глаза. Приступы ярости случались с ним не впервой, они спасали ему жизнь, мобилизуя возможности уставших мышц и подчиняя их единственной цели – выжить. На время затихшая боль принялась с новой, удвоенной силой терзать его тело. Поломанные ребра резали грудь, и ныл изувеченный нос, из которого еще хлестала кровь, заливая нижнюю часть лица. С рук и лба наемника уродливо свисали куски содранной кожи.

«Я дурак, дважды, нет, трижды дурак, полный кретин! – отчаянно ругал себя запыхавшийся Мортас, пытаясь усилием воли подавить боль и еще клокотавший внутри гнев. – Я чувствовал, знал, что в этом деле что-то не так… слишком высокая оплата, да и герцог был чересчур мил. Благородный ублюдок, кинул меня как кусок мяса волку в пасть, отправил на бойню!» Внезапно Мортас оборвал внутренний монолог, простая и ясная как день догадка осенила его затуманенный эмоциями рассудок. Он вдруг понял и устыдился, что зря обвинил Лоранто в предательстве, в грязных играх за его спиной. Находясь в столице Империи, за несколько сотен верст от замка барона, главный казначей не мог знать, кем был Онарий на самом деле. Для него, вельможи и влиятельного имперского чиновника, «проницательный Фьюго», как называли барона за глаза, был всего лишь опасным политическим противником, способным оказать нежелательное влияние на филанийский двор при решении важных мировых вопросов. Даже самые хитрые и пронырливые агенты, щедро оплачиваемые из имперской казны, не смогли докопаться до истинной сути существования барона и его ближайшего окружения, поскольку жили в столице и видели лишь внешнюю, показную сторону его непростой, двуличной жизни. Только ему, грязному наемнику и убийце, удалось заглянуть за завесу страшной тайны, случайно попасть в логово вампиров.

Мортас встал на ноги и, шатаясь, подошел к ближайшему гобелену. Рука крепко схватила красное полотно и с силой рванула его на себя. С уст побледневшего солдата слетели слова проклятия. За дорогостоящей декоративной тряпкой скрывался огромный, в три человеческих роста, оконный проем. Поверхность стекла была темно-синего цвета и зловеще блестела, отражая пляску пламени факелов.