Владимир Снежкин - Князь Палаэль. В другом мире

— Хорошо. Дальше.

— Второе предположение связано с сообщением нашего агента о том, что в карете, по его данным, ехал один из будущих студиозов Университета Магии. Его перевели из Академии. Но ступень у студиоза, опять же по данным агента, была не выше пятой. Поэтому он даже не счел нужным сообщать об этом. Так вот, эльфа могли подменить. Выезжает карета из Леса, эльфа подменяют на архимага. При подъезде к Гарену, они вновь меняются местами.

— Бред какой-то. Зачем такую карусель организовывать? Не проще сразу архимага послать?

— Сам в это не верю, Ваше Величество. Организационно очень сложная схема. Такое провернуть втайне от всех, даже от нашего агента… Сам Великий Князь организовывал, что ли? Очень сомневаюсь. Да и зачем? Это для нас данный артефакт очень важен, для эльфов он один из многих, причем далеко не на первом месте по важности. Скорее, на одном из последних. Они точно такой же за декаду изготовить могут. Именно по этой причине была столь незначительная охрана.

— Ну, и третье предположение?

— Я ходил консультироваться с нашими магами, Ваше Величество. Так вот, они в один голос утверждают, что для архимага ментальной магии свернуть свою ауру до состояния, когда она по всем параметрам соответствует более низкой ступени, не представляет особой сложности. А вы, наверное, помните, что говорил Седрик о направлениях магии, которыми владел его противник.

— Да, помню. Он утверждал, что столкнулся с архимагом-универсалом, оперирующего ментальной магией и огненной стихией.

— Вот именно. На мой вопрос, может ли такой архимаг замаскироваться под мага с пятой-шестой ступенью, все наши маги, без исключений, ответили утвердительно.

— Получается, слова Седрика подтвердились. Мы имеем дело, по крайней мере, с архимагом ментального направления магии. Чем нам может помочь такая информация?

— Ваше Величество, мы снабдили первую группу артефактом Харона.

— «Недоступность магии». Так, по-моему, еще называют этот древний артефакт?

— Да, Ваше Величество. После активации, делает невозможным применение магии на обширной территории в течении четырех квартов. За это время группа должна справиться с возложенной на нее задачей. Вторую группу укомплектуем очень сильными амулетами ментальной защиты, взломать которые быстро не сможет даже архимаг этого направления, а также амулетами защиты от магии огненной стихии. Но это все скорее для подстраховки. Справиться должна первая группа.

— Лерон, если мы потеряем артефакт Харона…

— Ваше Величество, у нас нет выбора. Без него у группы нет шансов справиться с архимагом.

— Да все я понимаю.

— Не волнуйтесь, у нас на подстраховке будет работать вторая группа. В ее задачу входит уничтожение первой группы, если все пройдет удачно, или архимага, если у первой группы не получиться это осуществить, из-за полной ее гибели, с дальнейшей эвакуацией со всеми артефактами через портал.

— Если смогут их вытащить, эти артефакты…

— Будем надеяться на лучшее. Мы все, от нас зависящее, для этого сделали.

— Хорошо, Лерон, действуй…

За одним из столиков в углу дешевой таверны сидел невзрачный человек, увидев которого один раз, ни за что не узнаешь при второй встрече. Настолько он был обычный, ничем не выделяющийся из толпы. Не высокий, не низкий, не красавец, но и не уродлив, без каких-либо особых примет, в общем, идеально сливался с серой массой толпы. Человек, чуть склонившись над столом, потягивал пиво из деревянной кружки, изредка бросая короткие взгляды на входную дверь. Становилось ясно, что он кого-то ожидал в этом месте.

За соседним столиком, находящегося ближе к центру просторного зала, в котором было довольно много посетителей, веселилась группа наемников, по всей видимости, только вернувшаяся с очередного заказа и получившая расчет. Их громкий хохот периодически сотрясал воздух таверны. Один из наемников, широкоплечий блондин, до этого сидевший в компании молча и с презрительным видом взиравший на всех других посетителей таверны, решил внести разнообразие в свой отдых. Единственной стоящей мыслью в его голове оказалась идея привлечения к веселью кого-нибудь из посетителей. Естественно, в качестве предмета для своих шуточек. Он огляделся по сторонам и, в конце концов, его нетрезвый взгляд остановился на том самом одиноком человеке, сидящего за угловым столиком.

— Ба-а-а! — радостно взревел наемник, — посмотрите, кто у нас тут сидит! Человек, который посмел сохранить кислую морду именно тогда, когда у нас праздник!

Его товарищи тут же отвлеклись от своих разговоров и застыли в ожидании, весело улыбаясь и переводя взгляд со своего товарища на человека, и обратно.

— Эй, ты! — крикнул наемник, видя, что человек не обратил на него никакого внимания, — Ты что, глухой что ли? — и снова та же самая реакция. Наемник поднялся из-за стола и направился к угловому столу, — я тебе сейчас доброе дело сделаю, даже два! Глухоту вылечу и говорить научу!

С этими словами он подошел к человеку, схватил его за плечо и рывком повернул его к себе. Точнее попытался это сделать, и в следующее мгновение обнаружил себя стоящим на коленях со взятым на излом указательным пальцем той самой руки, которой он пытался развернуть оппонента к себе. От взрыва боли в кисти руки, он в один момент протрезвел и попытался выдернуть палец из руки человека, но тут же взревел от новой волны боли.

— Ты, придурок, мы же тебя на ремни порежем! — прошипел наемник, через мгновение, придя в себя. Его дружки, опрокидывая стулья, повставали со своих мест, спеша на помощь попавшему в беду товарищу.

— Всем стоять! — необычно спокойным голосом, для попавшего в такую ситуацию, сказал человек, прижав к горлу удерживаемого им наемника неизвестно откуда взявшийся нож, — или вы хотите, что бы он умер?

Наемники как вкопанные застыли на месте. Оказавшийся в качестве заложника наемник, скосил глаза вниз, в сторону ножа, оценил свое положение и спросил:

— Лучше отпусти меня. Если убьешь, представляешь, что с тобой сделают мои друзья?

— Ничего не сделают, — с некоторой долей ленцы ответил человек и метнул этот нож в сторону входной двери. Наемник было дернулся, но почувствовал прикосновение к своей шее, которую ему удалось сохранить неприкосновенной в ходе десятков боев, другого ножа, таким же неведомым образом, как и первый, оказавшийся в руке у человека. Первый же нож, по горизонтали пролетев через все помещение таверны, воткнулся в дверной косяк на уровне лица среднего роста человека и остался в нем, только рукоятка тихонько дрожала от удара.