Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Гроссграф

- Из медвежьего угла, я знаю.

Она спросила почти жалобно:

- А сейчас вы… куда?

- Вы угадали, - ответил я с некоторой печалью, - именно в свой медвежий угол.

Она воскликнула с болью в голосе:

- Но почему? Почему вы такой? Почему так старательно избегаете удовольствий королевского двора? И вообще… удовольствий жизни?

- Отнюдь, - возразил я. - Не избегаю. Правда, мои удовольствия несколько иные. Медвежьи, ха-ха. И в королевском дворце был совсем недавно. Проходил мимо зала, где гремит пир… а это то же самое, что участвовал. И кому-то даже отвечал на поклоны. Кому - не рассмотрел.

Она покачала головой.

- А женщины?

- Что с ними? - удивился я.

- Вы мало обращаете внимания на женщин, - сказала она с бледной улыбкой. - Одна из моих подруг даже пожаловалась на ваше невнимание…

- Правда?

- Да. Вы сказали ей пару очаровательных комплиментов, она уже растаяла было, а вы спокойно пошли дальше… Или это у вас такое начало интриги?

Я удивился:

- Интриги? А что я должен был сделать?

- Как что? Продолжать!

- Что продолжать?

Она вздохнула:

- Какой вы непонятливый! Неужели в вашем медвежьем углу незнакомо понятие любовных игр? Все этим только и занимаются! Это прекрасное времяпрепровождение. Все придворные постоянно в курсе, кто с кем, у кого налаживается, у кого намечается разрыв, кто кого вот-вот соблазнит…

Я развел руками:

- Леди Элизабет… Мне как-то отец говорил, что тело - это наименьшее из того, что женщина может дать мужчине. Правда, это в нашем медвежьем углу… А у вас иначе?

Она прикусила губу, я видел, как заметался ее взгляд.

- Сэр Ричард, я даже не знаю, что вы такое говорите!

- И я не знаю, - сказал я, - о какой ерунде столько шума… Леди Элизабет, я не придворный хлыщ, а вполне нормальный… гм… в общем, норма. И то, что я могу после долгих ухищрений, страданий и тщательного ухаживания получить от вашей высокородной подруги, я без всяких усилий получаю от любой служанки.

Она отшатнулась, как от удара. Глаза засверкали гневом.

- Да как вы смеете?

- А что, - спросил я с жадным интересом, - есть какие-то различия?… Правда?… Интересно… А какие?

Она отвернулась было, но тут же сообразила, что для меня это повод поклониться и уйти, тут же снова встала лицом к лицу, гордо вскинула голову, ухитряясь при ее малом росте смотреть как бы сверху.

Я виновато развел руками, душой я уже в другом мире, настоящем, а этот при всей красочности чересчур сладковат, все-таки поклонился и пошел к выходу. Уже был у двери, когда услышал оклик:

- Маркиз!

Я обернулся. Нежное лицо леди Элизабет на глазах наливается розовым, обрело пунцовый оттенок, на щеках запылал жаркий румянец.

- Знаете, - проговорила она живо, смеясь, - это смешно, но я все еще девственница.

Я фыркнул:

- Что ж, только рассуждаете о сладости греха? Ну, извращенцы…

Дверь за мной захлопнулась раньше, чем леди Элизабет успела что-то сказать и задержать для продолжения пустого разговора, который слишком опасно выходит из рамок светскости и еще опаснее подходит к границе искренности. Сердце мое колотится часто, будто дорогу загородил дракон. Надо делать вид, что туп и не понимаю, что мне сейчас говорят и, главное, зачем.

Заниматься любовью можно с кем угодно, но не с кем попало. А еще любовь - это торжество воображения над интеллектом, я же собираюсь жить только интеллектом. А еще любовь… ну, в общем, нам с любовью не по пути.

Двор залит солнечным светом, воздух жаркий, над двором носятся цветные мухи и пчелы, что пытаются отобрать украденный у них мед.

Мелькнула горько-насмешливая мысль, что все живем и действуем в узком коридоре стереотипов. Несмотря на мою супермощь, я сам как последний баран бодаюсь с пустоголовой красоткой, словно и в самом деле заправский флиртовик. А она, видевшая меня в деле, все равно твердо убеждена, что мужчина всегда остается мужчиной, а это значит, что только и думает, как обольстить, соблазнить, завлечь, одержать победу…

- Коня! - крикнул я громко.

Слуги ринулись со всех ног к конюшне, коня все-таки привычно поставили в стойло. Я шел медленно, раздумывая, что моя нынешняя проблема и судорожные метания в том, что пытаюсь сделать то, что и в голову не приходит нормальному герою, которых пруд пруди. Перед героями всегда и везде задача повергнуть злодея и сесть на трон самому. В тысячах модификаций: восстановить справедливость, защитить права законного наследника, свергнуть узурпатора, избавить мир от злобного короля-мага…

Словом, весь мир насилья мы разрушим, ну а потом… Про потом никто никогда не думает. Главное - разрушить. Тем более рушить так легко! Да и в кайф, не будем политкорректничать. Это как учебники алгебры жечь, вместо того чтобы по ним учиться.

Почему-то кажется, что если убить злодея и самому сесть на трон, то сразу все запоют и все будет хорошо. Ну, как любая пьеса заканчивается свадьбой. Но я такой вот урод, на свою беду, сообразил, что, когда убьешь и сядешь на трон… проблемы не закончатся, а начнутся. Как и после свадьбы, кстати.

Потому после побед инстинктивно и с великой поспешностью топал дальше, объясняя себе, что главное там, за горизонтом. На Юге, к примеру. Вот доберусь до Юга, вот тогда да…

И пока пробирался через тернии к Югу, вроде бы держал у сердца оправдательную индульгенцию. Но вот на Юге. И что? Я - на троне. Во всяком случае - у руля. В той точке, на которой обычно подвиги героя заканчиваются. Вообще стыдливо умалчивается, что дальше. Впрочем, все понимают, ничего не изменится: был один монарх - стал другой, какая для страны разница?

Так вот я не хочу этого простейшего: захватил трон - и усе. Это для простейших героев. А я как-никак личность… Только вот не соображаю, с чего начать…

Правда, в маркизате сумел, сумел… Но и это больше блестящее озарение, догадка, основанная на богатом опыте человека, который знает больше. И уже видел подобную легализацию преступно нажитых доходов. Но что дальше?

Тем более как и с чего начинать в Армландии? А начинать надо, зима заканчивается, сейчас там половодье, распутица, ни пройти, ни проехать, но дороги быстро подсохнут. И нужно быть готовыми.

А я готов?

Часть 2

Глава 1

Сцепив зубы, я сделал последний шаг и, прорвав магический барьер, едва удержался на холодном влажном камне ступеней. Прокаленное южным солнцем тело болезненно-остро ощутило холод и сырость, в спину из дыры под крышей злорадно воткнул шило сквозняк, еще и острый колючий снежок оттуда же сыпанул, ничего себе весна…