Павел Корнев - Скользкий

Подошла официантка и поставила нам на стол блюдце с четырьмя желтыми в черную полоску пилюлями. Оглянувшись, я увидел, что пировавшие у танцпола пацаны в спешном порядке допивают водку и делят таблетки.

– Это что? – щелкнул по краю блюдечка я.

– Веселуха. – Андрей закинул таблетку себе в рот. – Не боись, не наркота. За наркоту деньги просят.

– Типа экстази. Для рейверов драных. – Изрядно захмелевший Тарас тормознул официантку и попросил еще одну бутылку.

Нет, странный все же человек Селин. Заказал водку, выпил всего ничего и куда-то смылся. Ну, и где его носит? Минут сорок прошло уже, как свалил. А ты сиди, жди его! Хоть бы сказал, когда вернется.

– Рас-рас-расколбас! Ё! Сейчас будет тема! – проорал в микрофон диджей и врубил что-то совсем уж кислотное.

– Ну что за отстой играет?! Пойду мозги челу вправлю, – дернулся из-за стола Андрей, но Тарас ухватил его за руку и усадил обратно:

– Куда собрался? Стакан хватай.

– Да не буду я это слушать! – Андрея аж всего корежило, настолько он не мог сидеть на одном месте. Невнятный шибздик куда-то исчез – а был ли он вообще? – и вместо него возник жутко энергичный живчик.

– Эту песню не задушишь, не убьешь, – решил утешить его я.

– Песню, спорить не буду, не задушу, но дать в рыло диджею – элементарно. – Вырвав руку у Тараса, парнишка выскочил из-за стола и убежал к бару.

– Вот урод мелкий! И что, мне теперь в одно жало флян засасывать придется? – разозлился Тарас. – Тебя как звать?

– Лед.

– Тарас. Ну, за знакомство!

– Я ж говорю: не пью, – тяжело вздохнул я.

– Хватай стакан!

– Хорош, а?

– Ты меня не уважаешь, что ли? – попробовал подкатить с другой стороны Тарас.

– Давай, не будем отношения выяснять? – развернулся я к нему лицом и, опустив руку под стол, нащупал горлышко пустой водочной бутылки. Кто знает, чем пьяный базар закончиться может? Я уже и сам был не рад, что пить отказался, но теперь это дело принципа.

– Кругом гады… Селин – подонок, мелкий сдриснул, ты вот тоже… – выругавшись, Тарас выпил налитую в стакан водку и, сморщившись, занюхал рукав. – А я сразу понял, что с тобой что-то не то…

– Ты к чему это сейчас сказал? – заинтересовался я.

– Да видел я тебя на той неделе с одним типчиком – крашеный, в ухе серьга. Сразу видно – педик. Вот и с тобой тоже что-то не то. Какой нормальный мужик от водки откажется?

– Тарас, ты базар-то фильтруй, – по привычке осадил я парня, пытаясь понять, про кого он говорит. Неужели о Ветрицком? Выходит, Тарас уверен, что видел меня с ним? Интересные дела…

– А чё ты мне тыкаешь?

– Мне на «вы» с тобой, что ли, разговаривать?

– Да.

– Ну и идите вы… – И я послал Тараса на прекрасно всем известные три советских буквы.

– Ты как со мной разговариваешь? Рамсы попутал? Ну-ка, повтори, что ты сказал!

– Глухой, что ли? – понесло меня.

– Повтори, я сказал! – брызнул слюной Тарас.

Я повторил. И даже еще кое-что добавил.

– Ты чего материшься?

– А чего мне не материться?

– Ты кого, тварь, послал?

– Тебя я послал.

– Ты, олень, совсем охренел, – начал вставать из-за стола Тарас.

Я поднялся ему навстречу и с размаху опустил на голову бутылку. Во все стороны полетели осколки стекла, а парень осел на стул и вместе с ним завалился на пол.

Вопреки распространенному мнению, человеческий череп отличается весьма завидным запасом прочности, и удар бутылкой по голове к летальному исходу обычно не приводит. Если только бутылка не из-под шампанского или донышком в висок не целиться. Я ударил обычной бутылкой без всяких хитростей, а поэтому, когда обежал стол, Тарас уже начал подниматься на четвереньки. Не особо сильный пинок по его многострадальной голове вновь отправил парня на пол. Убедившись, что вставать он больше не собирается, я пошел к танцполу.

– Все в порядке. – Продемонстрировав служебный жетон засуетившимся вышибалам, я начал высматривать Дениса.

И куда он мог свалить? Сколько его ждать можно?

Мне повезло: почти сразу же я приметил Селина в компании крепко подвыпивших парней и выдернул его из-за стола:

– Ну, ты куда, блин, пропал?

– Куда, куда… Дела твои решал, – ничуть не смутился тот.

– Да ну? Так это ты с Джоном целовался?

– В смысле? – забеспокоился Денис.

– Помаду со щеки вытри. – Не выпуская рукав его джинсовки, я оттащил парня к стене. – Что со стволом?

– Выйдешь из «Берлоги», обойди здание – там свалка будет. – Денис принялся усиленно стирать следы поцелуя. – Увидишь белую электроплиту, смотри в духовке. Все там.

– Конспиратор… – Я припомнил, что на заднем дворе действительно валялся стащенный со всей округи всякий хлам. – Слушай, а что за пацанчики, к которым мы за стол подсели?

– Андрей Рыльский и Тарас Мартынюк.

– Рыльский? Родственник?

– Сынуля.

– А Тарас?

– Простой прилипала.

– Давай, побегу я. – Пожав Денису на прощание руку, я направился к выходу. Теперь понятно, почему Селин этого хлюпика терпел. Папа у него тот еще волчара.

– Счастливо. – Денис огляделся по сторонам и поспешил к танцполу. Все, зацепило пацана. Теперь до утра колбаситься будет.

Я поднялся по лестнице, вышел на задний двор и в нерешительности остановился перед заваленным всяческим хламом пустырем. Да ёшкин кот! Тут этих электроплит штук десять, не меньше! Хотя нет, вон тот – это холодильник.

И что делать? Обходить их все по очереди, надеясь на удачу? Или попробовать пошевелить мозгами? Не мог же Селин в самую середину завала забраться? Или мог? Кто его знает? Как бы он еще плиту с холодильником по пьяни не спутал.

Все же я решил начать с остовов бытовой техники у края свалки и, как выяснилось, не ошибся. Чудом не пропоров ноги о торчащие ржавые обломки, мне удалось подобраться к электроплите с вырванными конфорками. Духовка со скрипом открылась, и я вытащил из нее увесистый целлофановый пакет. Развернув его, достал два свертка промасленной оберточной бумаги: в одном оказался пистолет, во втором глушитель и патроны.

На улице еще только начало темнеть, и я, не решившись возиться с пистолетом на всеобщем обозрении – мало ли кто на свалку завернет? – зашел во внутренний двор «Берлоги». Место глухое, сюда мало кто заглядывает. Тем более по вечерам. А если что – шаги услышу.

Ну и что Селин смог достать? Обшарпанный ТТ и глушитель самые обычные, а вот четыре упакованных в отдельные целлофановые пакетики патрона отнести к рядовым боеприпасам было бы большой ошибкой. Нет, конечно, гильзы, капсюли и порох ничем особенным отличаться не должны, в глаза бросался лишь желтоватый и слегка светящийся металл пуль, которые к тому же покрывали мелкие, почти неразличимые в плохом освещении колдовские письмена.