Светлана Ушкова - Запретный ключ

Когда один из воинов храма Рагроса распахнул дверцу кареты, Ровала захлестнул гнев. Никто не имел права прикасаться к ней, тем более причинять вред!

Тогда разноглазый потерял над собой контроль, и нападавших снесло одним из сильнейших темных заклинаний. Сам же Ровал немедленно бросился проверять, не пострадала ли девушка. Ну а когда та вопреки всякой логике не отшатнулась от него и, наоборот, потянулась в поиске утешения, мужчина сорвался вновь.

И если в первом случае вполне можно было списать все на страх за свою собственную жизнь, то поцелуй оставался за гранью здравого смысла.

Ровал вспомнил, как Светлана в ответ на его прикосновения изгибалась, силясь прижаться еще плотнее. И если бы не оклик Дрэнга, остановиться герцог, пожалуй, не смог бы. В тот момент ему было абсолютно наплевать, что карету окружают люди.

Благодарить или открутить Дрэнгу голову за такую услугу — Ровал до сих пор не решил. А вот в том, что после первого нападения не оставил покров тьмы активным, герцог винил только себя. Да, резерв стоило экономить, но явно не такой ценой. Конечно, сложно было предположить, что защитники святыни, неспособные определить точное расположение сокрытого артефакта, выберут в качестве основной мишени карету. Благо эту оплошность Ровал вовремя исправил. И только заверение девушки, что все хорошо, и ее улыбка помогли сдержать опрометчивое желание продолжить путешествие рядом с ней.

А еще этот слух о невесте…

— Ваша светлость, не могли бы вы придать лицу менее недовольное выражение? — раздался голос ехавшего рядом Дрэнга.

— Что? — отвлекаясь от собственных мыслей, бросил на блондина вопросительный взгляд Ровал.

— Я говорю, Ровал, ты своим видом пугаешь наше сопровождение, — еле слышно прошипел Дрэнг. — Еще немного, и они на нас нападут!

Разноглазый обвел конвой тяжелым взглядом и усмехнулся. Стражники и впрямь выглядели слишком уж напряженно: руки сжимали эфесы мечей, по лицам стекали капельки пота. Все вокруг было пронизано привычным для колдуна страхом.

«Переживут», — заключил Ровал. Подъехав к входу во дворец, он спрыгнул с коня и направился к карете.

Когда карета в очередной раз остановилась и всадники спрыгнули с лошадей, я снова схватила свое авокадо, готовясь к выходу. Буквально тут же дверца моего экипажа открылась, и в проеме появился сосредоточенный Ровал, за которым маячили несколько стражников.

Разноглазый протянул мне руку и сказал:

— Пойдем.

Я беспрекословно отдала на откуп Ровалу ладошку и выбралась из кареты. А быстро оглядевшись, едва смогла сдержать восхищенный вздох. Мы находились на широкой круглой площадке, посреди великолепного парка с фонтанами, аккуратными газонами и множеством цветочных клумб. По мощенным гладкими белыми камнями дорожкам прогуливались разодетые в пышные платья женщины, сопровождаемые мужчинами в дорогих, расшитых золотом камзолах. Между ними сновали лакеи, предлагая напитки и легкие закуски.

Честное слово, я как будто на бал-маскарад попала! Или на съемки исторического фильма. Однако в отличие от актеров вся местная знать, не говоря уже о прислуге, смотрели на нас с живейшим любопытством, которое даже не пытались скрыть.

От столь пристального внимания мне стало неуютно, но спрятаться было негде. Да и не получилось бы, ибо в этот момент Ровал перехватил меня за локоть и потянул за собой. А едва завернув за карету, я увидела куда: перед нами возвышался потрясающей красоты беломраморный дворец, рядом с которым земные Лувр и Петергоф показались бы образцами убогости и дурновкусия. Изящный, обманчиво хрупкий, с колоннами, украшенными лепниной и увитыми розами.

Внутреннее убранство дворца оказалось столь же великолепно, как и его фасад. Картины, гобелены, позолота, мраморные статуи — все это ослепляло, поражало и восхищало одновременно. И лишь одно не давало мне окончательно насладиться прогулкой по этому музею — местная знать.

Нас встречали поклонами и реверансами, а провожали пытливыми взглядами. Причем если на Ровала взирали искоса, с опаской, то меня старались едва ли не по косточкам разобрать. Абсолютно во всех направленных на меня взглядах читался один-единственный вопрос: «Кто она и почему идет под руку с темным герцогом?»

«Н-да, похоже, участи стать объектом самой обсуждаемой при дворе сплетни мне в ближайшем будущем не избежать», — поняла я и мысленно поежилась.

Желание убежать и привести себя в приемлемый вид, чтобы ни одна гадюка не посмела плюнуть ядом в мою сторону по поводу отсутствующей прически и макияжа, стало практически нестерпимым. Хорошо, что невольничьих браслетов сейчас не видно! Ибо едва мой истинный статус раскроется, я тут же превращусь в диковинную зверушку для показов и… танцев.

От последней мысли я нервно вздрогнула и решила пока на эту тему не рассуждать, а радоваться хотя бы тому, что за нашими спинами не слышно перешептываний. Видимо, реакции Ровала местные дворяне все-таки опасались.

Я невольно покосилась на разноглазого. Невозмутимость и холодная надменность, с которой тот взирал на окружающих, вселяла в меня спокойствие. А вот идущий с другой стороны от Ровала Дрэнг заметно нервничал. Лицо его было непривычно бледным, брови нахмурены. Пижон явно боялся предстоящей выволочки на ковре у начальства.

До кабинета первого советника добирались долго. Пожалуй, если бы мне предложили пройти тот же путь по памяти, я бы с большой долей вероятности заблудилась после нескольких поворотов. Однако наконец мы все-таки достигли нужного зала, за дверьми которого оказалась достаточно просторная приемная.

Сидевший за канцелярским столом худощавый мужчина при нашем торжественном появлении в компании стражи вскочил со стула и с поклоном проговорил:

— Ваша светлость, граф Дрэнг, я доложу о вашем прибытии. — Правда, тут же замялся и, испуганно глядя то на Ровала, то на меня, добавил: — Леди придется подождать в приемной. Советник хотел поговорить с вами наедине.

Эх, не увижу я, как Ровала и Дрэнга отчитывают, а они оправдываются. Печаль.

Вот только разноглазый решил по-другому.

— Советник не король, — бесцветно заявил он. — И присутствие моей невесты вполне переживет.

В приемной мгновенно воцарилась абсолютная тишина. И секретарь, и все находившиеся здесь посетители, разом смолкнув, во все глаза уставились на меня. Даже чертовы стражники!

Я же от шока и вовсе окаменела. Вдох застрял в груди и, слава богу, не позволил вырваться удивленному возгласу: «Сдурел?!»

Лишь внезапно раздавшийся кашель Дрэнга слегка оттянул всеобщее внимание.