Анджей Сапковский - Крещение огнём

— Я ехал из Диллингена в Марибор, — гладко соврал поэт, — когда мы попали в этот ад, я и мой… коллега по перу. Так сказать, соперник. Вероятно, вы его знаете. Это… Гиральдус.

— Как же, как же, знаю, читал, — похвалился рыцарь. — Такая честь для меня, господин Гиральдус. Я — Даниель Эчеверри, граф Гаррамон. Да, маэстро Лютик, многое изменилось с того времени, когда вы пели при дворе короля Фольтеста!

— Да уж!

— Кто б подумал, — нахмурился граф, — что до этого дойдет. Вердэн отдали Эмгыру, Бругге практически уже завоеван, Содден — в огне… А мы отступаем, непрерывно отступаем… Прошу прощения, я хотел сказать: совершаем тактический маневр. Нильфгаард все вокруг жжет и уничтожает, уже почти до Ины дошел, совсем немного — и окружит крепости Майены и Развана, а темерская армия не перестает проделывать «тактический маневр»…

— Когда у Хотли я увидел лилии на ваших щитах, — сказал Лютик, — думал, это контрнаступление.

— Контрудар, — поправил Даниель Эчеверри. — И разведка боем. Мы перешли Ину, разбили несколько нильфгаардских разъездов и групп скоя’таэлей, палящих все, что только можно. Видите, что сталось с крепостью в Армерии, которую нам удалось отбить. А форты в Каркано и Видорте сожжены до основания. Весь юг в крови, огне и дыме… Ах, что же это я… Вы прекрасно знаете, что творится в Бругге и Соддене, с беженцами оттуда вам довелось идти. А мои молодцы вас за шпионов приняли! Еще раз приношу свои извинения. И приглашаю отобедать. Некоторые дворяне и офицеры будут рады познакомиться с вами, милостивые государи поэты.

— Такая честь для нас, милсдарь граф, — натянуто поклонился Геральт. — Но время торопит. Нас ждет дорога.

— Прошу не смущаться, — улыбнулся Даниель Эчеверри. — Обычный скромный солдатский обед. Косуля, рябчики, стерлядка, трюфели…

— Отказаться, — Лютик сглотнул и смерил ведьмака многозначительным взглядом, — значит оскорбить хозяина. Мы идем не мешкая, милсдарь граф. Не ваш ли это шатер, тот, богатый, в сине-золотых расцветках?

— Нет. Это палатка главнокомандующего. Лазурь и золото — цвета его родины.

— То есть? — удивился Лютик. — Я был уверен, что это армия Темерии. Что командуете здесь вы.

— Мы — отдельное подразделение армии Темерии. Я — офицер связи короля Фольтеста, здесь служит много темерских дворян со своими отрядами, которые порядка ради носят лилии на щитах. Но ядро корпуса составляют подданные другого королевства. Видите штандарт перед шатром?

— Львы, — остановился Геральт. — Золотые львы на голубом поле. Это… это герб…

— Цинтры, — подтвердил граф. — Это эмигранты из королевства Цинтры, в настоящее время оккупированного Нильфгаардом. Ими командует маршал Виссегерд.

Геральт развернулся, намереваясь сообщить графу, что срочные дела все же вынуждают его отказаться от косули, стерлядки и трюфелей. Но не успел. К ним приближалась группа, во главе которой шествовал рослый, очень полный седой рыцарь в голубом плаще с золотой цепью на латах.

— Вот, господа поэты, сам маршал Виссегерд собственной персоной, — сказал Даниель Эчеверри. — Позвольте, Ваше превосходительство, представить вам…

— Нет нужды, — хрипловато прервал маршал Виссегерд, сверля Геральта взглядом. — Мы уже были друг другу представлены. В Цинтре, при дворе королевы Калантэ. В день помолвки принцессы Паветты. Это было пятнадцать лет тому назад, но у меня прекрасная память. А ты, мерзавец ведьмак, помнишь меня?

— Помню, — кивнул Геральт, послушно протягивая солдатам руки.

Даниель Эчеверри, граф Гаррамон, пытался последовать за ними уже в тот момент, когда кнехты усадили связанных Геральта и Лютика на стоящие в палатке табуреты. Теперь, когда по приказу маршала Виссегерда кнехты вышли, граф возобновил усилия.

— Это поэт и трубадур Лютик, господин маршал, — повторил он. — Я его знаю. Его знает весь мир. Я считаю несправедливым так с ним обращаться. Ручаюсь рыцарским словом, что он не нильфгаардский шпион.

— Не ручайтесь опрометчиво, — буркнул Виссегерд, не спуская глаз с пленников. — Возможно, он и поэт, но если его схватили в компании этого мерзавца ведьмака, то я б не стал за него ручаться. Вы, кажется, все еще не представляете себе, что за пташка попалась нам в сети.

— Ведьмак?

— Он самый. Геральт по кличке Волк. Тот стервец, который предъявлял права на Цириллу, дочь Паветты, внучку Калантэ, ту Цири, о которой сейчас так много болтают. Вы еще слишком молоды, граф, чтобы помнить то время, когда афера эта будоражила многие королевские дворы, но я, так уж получилось, был очевидцем.

— А что может его связывать с княжной Цириллой?

— Этот пес, — Виссегерд указал на Геральта пальцем, — содействовал обручению Паветты, дочери королевы Калантэ, с Дани, никому не известным приблудой с юга. В результате этого собачьего союза позже родилась Цирилла, предмет их мерзопакостного сговора. Ибо вам следует знать, что ублюдок Дани заранее пообещал девочку ведьмаку в качестве платы за возможность марьяжа. Право Неожиданности, понимаете?

— Не совсем. Но продолжайте, Ваше превосходительство, господин маршал.

— Ведьмак, — Виссегерд снова наставил на Геральта палец, — хотел после смерти Паветты забрать девочку, но Калантэ не позволила и с позором прогнала его. Однако он дождался соответствующей минуты. Когда началась война с Нильфгаардом и Цинтра пала, он похитил Цири, воспользовавшись военной неразберихой. Держал девочку в укрытии, хоть и знал, что мы ее разыскиваем. А в конце концов она ему наскучила и он продал ее Эмгыру!

— Это ложь и поклеп! — воскликнул Лютик. — Во всем сказанном нет и слова правды!

— Молчи, самоучка, или велю тебе кляп в рот засунуть. Сопоставьте факты, граф. Ведьмак владел Цириллой, теперь ею владеет Эмгыр вар Эмрейс. А ведьмака прихватили в авангарде нильфгаардского разъезда. О чем это говорит?

Даниель Эчеверри пожал плечами.

— О чем говорит? — повторил Виссегерд, наклоняясь над Геральтом. — Ну ты, шельма! Говори! Сколько времени шпионишь в пользу Нильфгаарда, пес паршивый?

— Я не шпионю ни для кого.

— Прикажу ремни из тебя драть!

— Приказывайте.

— Господин Лютик, — вдруг проговорил граф Гаррамон. — Пожалуй, полезнее будет, если вы попробуете объяснить. И чем скорее, тем лучше.

— Я уже давно бы это сделал, — взорвался поэт, — но светлейший господин маршал пригрозил сунуть мне кляп в рот! Мы невинны, все это досужие вымыслы и жуткая клевета. Цириллу похитили с острова Танедд, а Геральт был тяжело ранен, защищая ее. Это может подтвердить любой! Любой бывший на Танедде чародей. И министр иностранных дел Редании, господин Сигизмунд Дийкстра…