Артем Каменистый - Демон-самозванец

Умирать непонятно за что и непонятно где я не подписывался. Ноги надо уносить как можно быстрее, но как это сделать, если все у всех на виду? Даже если просто покину свою позицию — уже возникнут вопросы.

Вот ведь попал так попал…

И почему я не умею закапываться под землю подобно кроту? Других вариантов пока что не вижу. Ну разве что чудо случится, но их и так в последнее время немало, вряд ли и на этот раз сподобится.

Локтем нащупал пистолет-пулемет, припрятанный в боковом кармане рюкзака. Оружие последнего шанса, всего два магазина, по двадцать патронов в каждом. Нет, в одном уже девятнадцать, спасибо Грулу. Не хватит, чтобы пробить себе дорогу к лошади с боем, да и прикончат при первых признаках неадекватного поведения. Я ведь всего лишь вор, а не боевик-головорез, нет у меня особых талантов в такой области.

Ладно, будем ждать. Война — штука переменчивая. Глядишь, подвернется случай через минуту или через десять. Задерживаться ему нельзя, потому как пятнадцать мы вряд продержимся. Эти фанатики на нас нагнали такую толпу, что я себя начал уважать вдвое больше прежнего.

Это как же надо нас бояться…

Бабахнула винтовка Тутуко, и он второй раз попросил:

— Не стреляйте. Пулеметов их лошади могли ни разу не видеть, пугаются они очередей, если рядом стрекочут. Так генерал сказал.

Ну это он Мюльсу, меня просьба, или скорее приказ, не касается, я ведь все с той же винтовкой, вернули мне ее с мушкетом вместе, бережливые солдаты ничего не бросают. Кремневое убожество пусть полежит, может, застрелиться пригодится, а вот из этой я кого-нибудь достану, дистанция уже позволяет.

Кольцом я так и не обзавелся, не встретилось по пути подходящих торговых точек, и потому перезаряжался, как и первый раз — при помощи ножа. Но даже так успел выстрелить дважды, прежде чем завывающая, улюлюкающая, кричащая на все лады лавина налетела, разразившись ответной пальбой.

Нет, умом я понимал, что снайперской точности не добиться, если садить даже не просто с седла, а с седла на бешено скачущей лошади. Но когда эту ораву окутало пороховым дымом, пригнулся столь резво, что, по-моему, оказался за укрытием из корзин раньше, чем долетели звуки стрельбы.

Попали. Нет, не в меня, в наше укрепление. Даже грохот выстрелов не заглушил удары пуль по дереву, да и корзины задергались. На противника работала голая математика: у них слишком много стволов, путь один из десятка-другого, но цель найдет.

— Не стрелять! — чуть ли не взмолился Тутуко.

Это он зря уговаривает, стрелять-то сейчас некому: Мюльс лежит на брюхе и мелко вздрагивает в такт попаданиям по площадке, ни я, ни Шфарич под страхом смертной казни не притронемся к пулемету под таким обстрелом. Ведь укрепление не сплошное, сделано наскоро, щелей хватает, а пули летают так густо, что здесь им становится тесновато.

— Круг, они выстроят круг, начнут, и тогда! Они не могут стрелять долго, у них плохое оружие!

Великие боги, да этот лихой стрелок просто непрошибаемый, раз в такой обстановке способен помнить о тактике и вражеском снаряжении. Я лично позабыл даже про идею с кражей лошади. Хотя нет, еще помню. И момент как раз подходящий: все укрылись кто куда, боятся головы поднять, в сторону коновязи никто не смотрит. Вот только добегу я туда не иначе как в виде решета, так что извините, лучше здесь поваляюсь.

Пальба, вспыхнув мгновенно и часто, так же быстро смолкла. Тутуко любезно комментировал происходящее:

— Коровьи любовники разрядили дедушкины ружья, теперь стрелять мало кто сможет, в седле их трудно перезаряжать. Хороших стволов у них мало, вот им сейчас вся работа. Выстроятся в круг, начнут крутиться колесом вокруг окопов, рядом с нами, вот тогда пулемет и покажет им, что к чему.

— Ты это, про Метателей не забывай, обещал ведь, — напомнил Шфарич.

Поднявшись, снайпер выстрелил навскидку, присел за укрытием, ухмыльнулся:

— Четвертый уже, и одного зацепил слегка.

Лежа перезаряжаться непросто, но у меня получилось. А затем даже подняться рискнул, решив изучить действия противника. А действовал он, по-моему, глупо. Вместо того чтобы, задавив нас первыми залпами, обрушиться всей массой на окопы, промчался мимо, и теперь кучки всадников совершали непонятные маневры, выстраивая на пастбище живую ленту.

Что они делают? Могли ведь уже победить, легко задавив нас с ходу. А теперь вон даже ружья повесили за спины, размахивают саблями, мечами и топорами. У некоторых даже пики есть.

— Тутуко, зачем им это надо? Могли ведь сразу, без остановки атаковать, мы даже головы поднять боялись.

Выстрелив, тот спокойно пояснил:

— Им так неинтересно. Что они потом будут рассказывать долгими вечерами у пастушьих костров? Что налетели толпой на горстку солдат и перебили всех в один момент? А ведь это не просто бой — они самого генерала Грула собрались взять живым или мертвым. Такое надо обставить так, чтобы не стыдно было вспоминать. Их жизнь скучна — одни коровы да лошади. Такое, может, больше никогда не повторится, вот и растягивают.

Шфарич прокомментировал гораздо короче и, на мой взгляд, точнее:

— Я же так и говорил — дураки.

Тутуко вновь припал к винтовке, а я так ничего и не понял. Ну и сидели бы со своими коровами да лошадьми, рассказывая, как толпой забили малый отряд. Какие хороводы вокруг ни води, а все равно суть не изменится. К тому же никто не помешает приукрасить правду.

Странный мир, странные люди…

Лента конницы выгнулась, будто кобра перед броском, передние, осадив лошадей, развернулись, помчались назад, намереваясь промчаться перед линией окопов. Нашу неказистую вышку, построенную наспех из того, что было, они не брали в расчет, неслись прямиком на нее. Ну чего там бояться? Пары-тройки стрелков? Громоздкие колеса и щиток мы сняли, пулемет теперь серьезно уменьшился и, накрытый мешковиной, со стороны казался деталью укреплений. Ну да, редкое в этом мире оружие, откуда им знать?

Вот теперь я начал понимать, что Грул не самодур, каких поискать. Не так просто попасть во всадника, когда тот проносится мимо на бешеной скорости. Конному при этом тоже непросто, но, когда их так много, это уже не имеет значения. Солдаты в окопах не рискнут показываться надолго: вскочил, выстрелил, спрятался. Это тоже нехорошо отразится на качестве огня. Так что с обеих сторон имеет место перерасход боеприпасов и математика работает на более многочисленного противника.

Но все видится иначе, когда быстрая цель несется прямиком на тебя. Главное, чтобы из стороны в сторону не виляла. Спокойно бери на прицел, смотри, как она наползает, увеличиваясь в размерах, и плавно тяни за спусковой крючок.