Проживи мою жизнь - Оля Бас
Эта внезапная мысль острой иглой проткнула сознание, заставила похолодеть и испуганно сжаться. На глаза против воли навернулись слезы. Крупные соленые капли прочертили мокрые дорожки на бледных щеках и темными пятнами расплылись на рукавах мужской рубахи.
— Милая моя, что ты такое говоришь? — Барт наконец очнулся от своих невеселых дум и теперь судорожно пытался остановить Ниагару горячих слез. — Ты — мое сердце, моя душа, мое единственное счастье! Просто… просто…
Он вновь замялся, не решаясь озвучить то, что мучило его на протяжении уже многих дней.
— Знаешь, либо ты сейчас же говоришь мне, в чем дело, либо я оставлю тебя сегодня без вкусного ужина! Вот. — Удивительно, несколько неловких, сбивчивых, но таких важных слов моментально остановили зарождающееся наводнение. И недавняя жертва неразделенной любви яростно пошла в атаку.
Барт заглянул в любимые глаза, глубоко вздохнул и быстро заговорил, боясь растерять остатки решимости:
— Милая, родная, ты прости меня. Все вокруг такие счастливые, к переезду готовятся, вон, ты уже местечко для дома присмотрела. Рассказывала, как садик вокруг разобьем, детей будем учить плавать, путешествовать… А я ведь не могу отсюда уехать, понимаешь? Не могу долину бросить. Я ж единственный, кто в гарнизон ездит, продукты привозит, новеньких ребятишек забирает. Если я сбегу, то что произойдет? Кто будет пустышек принимать? Или закроют долину, или наоборот, маги сюда съедутся. А с несчастными что? Новую тюрьму найдут или вообще казнить будут… А ведь они тоже право на счастье и свободу имеют! Понимаешь? Я не могу уехать отсюда, остаться должен. И клеймо стереть не могу…. Я к долине навечно привязан… Или пока достойный преемник не появится. А кто захочет на себя такое бремя взваливать? Да и кого я готов обречь на постоянное затворничество, если рядом открыты двери на свободу? — он перевел дух и тихо закончил. — Я давно уже должен был тебе сказать, что плохой из меня спутник жизни, отпустить тебя должен был. Но как представлю, что больше не обниму тебя, не поцелую, не услышу смех твой, сразу так тошно становится, хоть в подземную реку прыгай….
Барт замолчал, замер в ожидании вердикта, не смея поднять глаз, страшась увидеть во взгляде любимой холод и разочарование. Большую часть своей жизни он провел в долине, и годы эти были наполнены тяжелым трудом и страданиями. Не умел он ни красиво говорить, ни достойно ухаживать. Его сердце переполнялось невысказанной любовью, такой сильной, что иногда казалось, не выдержит оно, разорвется на части. Но как показать эту любовь, он тоже не знал и не умел. Каждое движение, каждое слово это подспудный страх все испортить.
Ему и так несказанно повезло, что фея, прилетевшая из другого мира, за возрастом, хромотой и грузом проблем сумела разглядеть его душу, позволила любить себя и столько счастья подарила в ответ. А он? Только что разрушил все. Но и поступить по-другому не мог. Вот и стоял теперь, потерянный и несчастный, как узник перед суровым судьей.
Нежные девичьи пальцы ласково пробежались по небритым щекам, разгладили складку на лбу, очертили сжатые губы.
— Если ты все еще хочешь прожить со мной долгую и счастливую жизнь, тебе нужно научиться доверять мне, верить в меня и делиться своими мыслями, — тихий шепот опалил ухо, и Барт распахнул глаза: его любимая мягко улыбалась, а в глубине глаз цвета весеннего неба плескался такой океан нежности, что сердце защемило и задрожали руки. — Я люблю тебя! А значит, буду счастлива там, где будешь ты. Не можешь покинуть долину? Хорошо, приведем в порядок Яблоневый дом, а весной я попрошу у Анели семена цветов и свежие саженцы. Плавать наши дети могут научиться и в озере. А на море будем с ними выбираться, когда тебе понадобится от нас отдохнуть.
Вероника рассмеялась и шаловливо чмокнула замершего Барта в нос. Какой потрясающий достался ей мужчина! Самый лучший, добрый и ответственный.
— Пойду Молли помогу немного, а ты свои дела заканчивай, вечером жду в гости. Помнится, я обещала тебе вкусный ужин.
Вот и весь разговор. Сбежала, не в силах спрятать счастливую улыбку, оставила мужчину у руин сложного разговора и пустых опасений. Барт бездумно опустился на скамью и раз за разом прокручивал в голове каждое слово-признание, каждое слово-обещание. Неужели все так просто: жить в долине, растить детей, выполнять свою работу и быть счастливым?
— Я ничего не понял, но мне кажется, странные дела у вас творятся и не все так просто с ушедшими за Туманный край. — Тихий усталый голос Родерика Линдрофа разорвал тишину. — Если есть хоть малейшая вероятность того, что не все пустышки умерли, я смогу спокойно отпустить свою душу на перерождение. Я был черствым болваном, Барт, но пусть и поздно, но я прозрел. Расскажешь мне, что тут у вас происходит?
Глава 35
Королевство Фродлэнд. Волшебная ночь.
Мы венчаны самой зимой, Одеты в снежные наряды. И наши чувства, жесты, взгляды Текут расплавленной рекой.
Лири, Мик и Вилли перебрались жить на остров Золотистой Кумжи, но одинокой Вероника себя не чувствовала. Каждый вечер на ее маленькой кухне собиралась дружеская компания: приходил усталый взъерошенный Барт и с наслаждением устраивался в плетеном кресле, специально для него установленном во главе стола. Прибегала Молли, закончив свои лекарские дела, а за ней, как привязанный, ковылял Родерик Линдроф. Благодаря чудесным мазям и отварам он быстро шел на поправку, только обмороженные конечности еще приносили боль и дискомфорт.
За ужином велись неспешные беседы, обсуждались возникающие проблемы и строились планы на будущее.
— Ты, главное, по возвращении в гарнизон виду не подавай, веди себя как обычно. И когда я приезжать буду, не бросайся на шею с объятьями, — полушутя-полусерьезно наставлял нового друга Барт.
Родерик кидал печальные взгляды на румяную помолодевшую Молли и в который раз спрашивал, нельзя ли ему остаться в долине, пусть бы корона направила в гарнизон другого начальника. Он свое уже отслужил, пора бы уже о семье задуматься.
— Сначала подашь прошение об отставке в связи с подорванным здоровьем. А там уж возвращайся к нам, примем. Тут нужны сильные руки и умные головы, — с трудом сдерживая улыбку, отвечал Барт. — А что касается семьи, поговорим, когда со своими делами разберешься.
— Так и сделаю. Милая моя наотрез отказалась со мной в гарнизон ехать. Сказала, что с некоторых пор долина — это лучшее место на свете, и
