Резервация монстров 2. Одна из них - Тая Ан
Теперь мне уже и самой было более чем интересно, чем это закончится, ведь всё на свете когда-либо заканчивается, тем более короткая человеческая жизнь. Хотя, если вспомнить, что говорил Кти насчет регенераторов, моя будет слегка длиннее обычной. Что ж, тем выше будет мотивация привести ее в порядок. И желательно поскорей.
Эта ночь оказалась на диво спокойной, совсем не похожей на прежние. Ситуация с Дарьяном подарила мне долгожданный если не покой, то чувство, очень на него похожее. Я безоговорочно доверилась этому эрсиорху, ухватившись за представленную возможность, как за единственный в целом океане спасательный круг. Ведь они с Кти, Шахром и Царнимом были родными братьями, а значит, его слову можно было верить. И пусть он был верным пособником Гера ранее, однако, в этом его несложно было понять, мужчина подстраивался под обстоятельства с максимальной выгодой для себя и семьи. Так или иначе, ни в чем порочащем собственные честь и достоинство Дар замечен не был, так что…
Каким-то шестым чувством глубоко внутри я знала, что все обязательно наладился. Вот только то же чувство подсказывало что, вполне возможно, для этого наверняка придется чем-то пожертвовать. Избавление никогда не дается даром, как и что-либо мало-мальски ценное в жизни. За всё нужно платить.
Тем не менее, несмотря на новообретенную умиротворенность, я не спала уже пол ночи, гадая, видел ли Гер того, кто подхватил меня на гравике или нет? Стоит ли отвечать на его вопросы, и если да, то что придумать в оправдание? Хм… Еще эти странные плоды с необычным эффектом. Где они их, интересно, выращивают, и как вообще добились подобного? Куда делся Фуниан, и кто еще помогает Дару, кроме Алалин? Столько вопросов и ни одного ответа... За окном, меж распахнутых настежь портьер, легкий ветер шевелил верхушки небольших плодовых деревьев, оплетенных светом палиатрисовых фонарей. Его едва слышная песня могда бы убаюкать, но...
Завтра Лали обещала всё рассказать насчет примерного плана моих действий, а сегодня она подарила мне эти такие необходимые часы спокойствия и безмятежности. С ее разрешения я осталась здесь до завтра и воспользовалась их домашним регенератором, благодаря паре десятков минут в котором совершенно забыла о боли и волнениях.
Но всё же никак не спалось. Я ворочалась в полумраке маленькой гостевой спальни, отведенной мне по соседству с комнатой Лали, и думала, думала... В голову то и дело лезли разные насущные мысли, от которых я никак не могла отмахаться. Я думала о Ктиаране, хотя строго-настрого себе это запретила во избежание ненужных слез. Вспоминала не без содрогания о его недавнем злобном воплощении, и грезила о настоящих, тех самых, таких желанных руках и губах, к которым, скорее всего, мне уже не суждено прикоснуться, и от подобных мыслей начинало нестерпимо болеть сердце. А эту боль не вылечить никаким регенератором. Так что сон решил сегодня со мной не ночевать. А вскоре я и вообще очень пожалела, что заранее не выпила конскую дозу снотворного.
В коридоре за дверью моей новой комнаты послышались шаги и тихие голоса. Я быстро зажмурилась и свернулась в клубочек, укрывшись с головой на случай, если кто-то вдруг войдет.
— Оставь её в покое, она давно спит, — донесся до меня спокойный голос Алалин.
— Я не могу. — прозвучал глухой баритон ее брата. — Мне нужно ее видеть.
Я вся сжалась, чувствуя, как начинаю непроизвольно дрожать от злости.
— Через день она итак станет твоей, дай ей немного свободного времени хотя бы во сне.
Да, дайте мне времени, свободного от этого человека! Желательно несколько десятков лет!
С полминуты стояла тишина, затем я различила еле слышное:
— Я не могу, Лали. Просто не могу. Это сильнее меня.
А затем дверь открылась, и я перестала дышать.
Чужих шагов не было слышно из-за толстого напольного ковра, поэтому я поняла, что он совсем рядом, только когда кровать прогнулась под немалым мужским весом. Несколько томительных минут ничего не происходило, но потом… потом до меня донесся хриплый сдавленный звук.... Когда я осознала, что именно это было, в моей душе зашевелилось нечто острое, щемящее. Жалость? К нему?!
Не успела я пикнуть, как он сдернул с меня покрывало, и, потянувшись, взял мое лицо в свои горячие ладони. Я испуганно заморгала, глядя в эти мокрые воспаленные глаза. Он снова был собой, и я не знала, радоваться этому или нет.
— Я думал, что убил тебя…
— Какая разница, — прошептала я хрипло, упрямо натягивая на себя одеяло, — одним больше, одним меньше…
Он оторопело моргнул, затем фыркнул, поняв, что я имею ввиду.
— Если ты про своего мутанта, то я его не убивал. Для этого мне потребовалось бы как минимум отрезать ему голову. Я уже когда-то говорил тебе, что это на диво живучие твари, ему тот нож что зубочистка. Порой я сильно жалею, что не завершил начатое…
Грудь затопила волна робкой горячей радости… Правда? Неужели правда?? Я едва сдержалась, чтобы не засмеяться от облегчения. Захотелось обнять весь мир. Я бы даже и Гера обняла, не будь он такой сволочью. А хотя… А вдруг он снова врет? Я не удивлюсь даже этому. Так что волну радости пришлось притормозить. Тем не менее, от его мокрых глаз мне было как-то не по себе. Я осторожно высвободилась из чужих рук, и отсела на кровати, подобрав под себя ноги.
Полумрак комнаты действовал умиротворяюще, да и спокойный день вместе с надеждой, подаренной Дарьяном, подействовал благотворно на мои расшатанные нервы, слегка их устаканив. Так что сейчас, несмотря ни на что, я была настроена максимально миролюбиво. Но разговаривать с Гером в последнее время было все равно что заклинать ядовитую змею, чем больше осторожности, тем больше шансов на успех. Поэтому я взяла себя в руки, сделала глубокий вдох, и вкрадчиво пояснила:
— Сегодня это была случайность. Но ее бы не произошло, не
