Уравнение времени (СИ) - Юркина Евгения

Саша слушала речь Кондратия вполуха. Все-таки, ей, юной девушке, было тяжело воспринимать тяжелую злобу, исходившую от четвероюродного дедушки. Одно в этой истории радовало: четвероюродный — считай, не родной. По крайней мере, в Школе говорили именно так.

— …А вот куда вы подевали Лаврентия Петровича? — От Кондрата шибануло яркой, отборной злобой, и Саша против воли прислушалась к разговору. — Его кровавые следы ведут к вам. Наверняка ведь надеялся на малолетнюю выскочку и ее жалостливый приговор. Где же он?

— Нет его, Кондрат, — просто сказал Магистр. — И я очень тебя прошу, перестань уже кричать, а? А то наши псы нервничают.

Конопуш, Черныш и Снежный не нервничали. Их глаза горели лютой, еле сдерживаемой яростью.

— А вот не перестану, — заорал Кондрат так, что у Саши заложило уши. — Где мой сотрудник, я тебя спрашиваю?!

— На слизней распался. — Магистр, казалось, был само спокойствие. — На двух глубинных. А ты ведь знаешь, как они относятся к себе подобным?

— Знаю. — По лицу Кондрата скользнула жуткая усмешка. Но Саше показалось, что усмешке сопутствовал отчаянный страх… Но страх появился только на миг. Уже в следующий Кондратий предельно жестко произнес: — Склизкой твари склизкая смерть. Что же, поделом, конечно… Твоя работа? — Колдун осветил фонарем лицо Саши. — А ведь кое-кто считал тебя добренькой! И так искренне считал, что даже я засомневался, правомерно ли было отправлять Федора Оспина на переинициацию в Бездну или нет… Но как вижу, не ошибся.

Саша молчала — просто не знала, что сказать. Впрочем, говорить ей и не пришлось.

— Александра Дуброва — очень хороший специалист, — отчеканил Магистр, — и при этом незлой человек. Так что, уважаемый, если у тебя с претензиями все…

— Не все! — Кондрат вперил взгляд в рыся. — Прасковьино зверье находится у вас. И ты прекрасно знаешь, что на зелья годится только оно, потому что экологически чистое. И что в ближайшее время мы другого не достанем, тебе тоже известно. А без экологически чистого зверья ослабленная Прасковьей ведьма нареченная Варвара деградирует и погибнет. Так что…

— Так что?.. — переспросил Магистр.

С виду он был спокоен, но хвост с белой кисточкой дрожал.

— Так что, либо отдавай обратно перебежчиков, либо…

— ?..

— Либо я обвиню тебя, троюродный. Обвиню в потворничестве родной внучке и саботаже деятельности лаборатории «Магия природы и человека». Даю тебе на раздумья неделю. Что будет, если ты не отдашь обратно зверье, а по сути сотрудников моей лаборатории, тебе известно. Если ты этого не понимаешь, то, так и быть, скажу.

— Изволь, сделай милость.

— Все паясничаешь, троюродный… А зря. В случае отказа выдать мне сотрудников, ровно через неделю твоя лаборатория прекратит свое существование. Потому что это формально ты — старший по магическому корпусу, Савелий. А по сути все решает Управляющая Компания. А на решение этих дармоедов я влияние имею… Время пошло.

Кондрат подвесил фонарь — тот завис прямо в воздухе! — развернулся и неспешно пошел прочь. Его свита, ведьма и три колдуна-на-одно-лицо, замешкались было… Но Черныш, Конопуш и Снежный так недвусмысленно клацнули зубами, что все четверо дали деру — только пятки засверкали!

— А вот теперь, друзья, — Магистр со неописуемым выражением на морде смотрел колдунам вслед, — надо поторапливаться. Таймер включен.

Часть III. Бездна

Глава 21, в которой псы инквизиции превращаются в скакунов

— Ты точно решила, Александра? Смотри, можешь и остаться. Ты теперь полноправный член лаборатории и вольна сама выбирать направление своей деятельности.

Савелий говорил, а сам понимал: внучка, решив, не отвернет. Больше того, он сам, окажись на ее месте, выбрал бы то же, что и она. Пойти в Бездну. Потому что не было у его Сашки другого выхода, кроме как защищать лабораторию и ее новых обитателей, всех этих мышей, певчих дроздов, синиц, куниц, любимых внучкой белок, барсуков, росомах и даже парочку медведей, поселившихся в обсерватории Миларета. Да и самого Миларета тоже: он был уже стар, и его знаний и умений могло хватить только на первое время обороны (и то, если выполнит свое, данное в запале обещание соорудить несколько разнокалиберных пушек и рассчитать траекторию обстрела возможных вражеских позиций). А в том, что враг попрет не только через дверь, ни у Миларета, ни у Магистра сомнений не было. А в лабораторию, помимо зачарованной двери, вело много дорог.

Конечно, кроме старца в лаборатории «Гармонии и милосердного воздания» оставалась еще Натали, которая тоже кое-что умела. А уж если ее припереть к стенке, и вовсе становилась опасной… Вот только, уничтожить ее было проще простого: сгорит ее лес — погибнет и дриада. Зато в тылу Натали с ее врожденным умением лечить всех, кто движется, была поистине незаменима.

Конечно, врачевать могла бы и Саша… Но она даже не думала об этом. Поменяла ли ее стажировка, и она видела, как именно она должна защищать своих друзей? Или она решила пойти в Бездну вслед за Николаем Звеновым? А может, в надежде найти родителей? На этот вопрос девушка не знала ответа и сама. Она просто приняла решение.

Вместе с сестрой решил идти и Амвросий. И еще бы он не решил! Когда на него смотрела его Натали…

— Точно решила, деда! — Саша с удовольствием произнесла это «деда», уже в сотый раз за вечер. — Точнее не бывает.

Трещали смолистые поленья, закипал на плите чайник. Звеновой азартно резался в нарды с Амвросием. Монах проигрывал. За игрой, одинаково положив головы на массивные передние лапы, наблюдали большие псы… В замке было так тихо, так уютно! Абсолютно не верилось, что пройдет несколько часов, и трое птенцов полетят в Бездну!..

Ну ладно, пусть не птенцов, а вполне взрослых молодых людей — если не считать несовершеннолетнюю Сашку — и не полетят, а пойдут в сопровождении «псов инквизиции», как изволил выразиться три дня тому назад Амвросий.

— Подумать только, всего три дня, — качал головой старый пограничник, — а сколько всего за это время произошло!

Планировала ли Бездна события, последовавшие после инициации Саши? Или нет?

На эти вопросы у Савелия не было ответа, да и не могло быть. Поэтому он перестал сыпать междометиями и уставился единственным глазом на огонь.

Вывел его из это состояния внук Амвросий:

— Дед Савелий? А что имел в виду Кондратий Марфович, когда сказал про Управляющую Компанию?

— Правда, деда! — оживилась Саша. — Расскажи, а?

И девушка повернулась к Звеновому: поддержи мол!

— Тем более, — подмигнул парень, — что в 2068 никакой управляющей компании в конторе не будет. Куда же она денется?

Савелий ответил не сразу. Наверное, и потому тоже, что ему не довелось побывать в 2068 году. А может, знал слишком много и опасался открывать всю правду молодым умам и горячим сердцам. Так или иначе, старый пограничник встал, подкинул вишневых поленьев в камин. Посмотрел, как пламя осторожно подползает к лакомству, пробует его языком…

И только потом заговорил:

— Эти небокоптители появились в конторе сравнительно недавно, на общей волне возникновения управляющих компаний по все стране. О, это отдельная песня, она про время перемен. Вымирание в стране деревень и крестьянства, ликвидацию большинства заводов и квалифицированных рабочих как класс, отток умов в более развитые страны… И про возникновение в стране огромного количество бездельников, этаких продавцов воздуха. Но я не буду сейчас об этом много говорить, ибо не в силах ничего исправить. Скажу только, что нашу контору, тем более, магическую ее часть, общий регресс не должен был бы коснуться… Но мы живем в общем энергоинформационном поле, и у нас в МИ вдруг тоже начали появляться специалисты, хм, ни рыба ни мясо, а не пойми кто.

Савелий, не глядя на притихших слушателей встал, пошевелил дрова в камине, добавил еще полешек…

— Да ты, наверное, помнишь, — вдруг повернулся дед к Саше с такой скоростью, что та вздрогнула, — что именно сказал директор Школы Виктор Сергеевич перед тем, как отобрать троих учеников на инициацию?