Страницы боли - Трой Деннинг
- Как печально, - Джейк демонстративно надула губки, выдав этим жестом свой тайный страх за Потерявшего Память Героя. – Я знаю, насколько важно для тебя выяснить правду.
- Почему ты так испугана? – спросил Потерявший Память Герой. – Неужели ты думаешь, что если я вспомню свое прошлое, то забуду о тебе?
Джейк не сумела скрыть потрясение, вызванное этим вопросом. Ее зрачки тут же приняли форму бриллиантов, из-под верхней губы выдвинулись кончики клыков, а тень, скрывавшая ее лицо, сгустилась, хотя сложно было судить, чем это вызвано – гневом или сожалением. Она осела на землю.
- Джейк, тебе не о чем волноваться. Я пообещал вернуть тебя в Сигил, - если бы ему не доводилось видеть смертоносный эффект ее укуса, сейчас Потерявший Память Герой непременно бы склонился, чтобы ее обнять. – И тебе следует твердо знать одно – свое слово я не нарушаю никогда.
- Зоомби, я не боюсь, что буду забыта; прежде, чем мы достигнем Единой Смерти, нам придется забыть все, - тифлинг подняла взгляд. – Мне оттого грустно, что ты идешь неверной дорогой!
ДЕВУШКА МЕЧТЫ
Я считала, что он слишком силен для того, чтобы сидеть, привалившись потной спиной к пепельной стене и, чувствуя, как глаза горят от лихорадки, прислушиваться к нечестивым помыслам, что терзают разум. В течение часа (или дня, или недели, или минуты; ни для нас, ни для него время ничего не значит) он разглядывает сандалии из крокодиловой кожи и золотой меч, задаваясь вопросом – осмелюсь ли я? Он ходил по узким улочкам и вдыхал желтый туман; он разбил сосуд воспоминаний, приоткрыл врата Сигила и нарушил законы Мультивселенной, и теперь он раздумывает о том, как поступить с добычей, поднятой им с трупа великана?
Зовите его благородным, зовите его осторожным, если пожелаете, для меня разницы никакой. Трассонец оказался там, где есть лишь желания, действия и последствия этих действий, и теперь он блуждает во тьме, пытаясь решить, что правильно, а что нет. В лабиринтах не существует никаких заповедей или кодексов; безумец, ищущий указаний свыше, заблудится точно так же, как и глупец, который их не ищет; он будет придумывать причины, чтобы повернуть в ту или иную сторону; он будет ждать знаков, не несущих в себе никакого смысла; он будет действовать, боясь оскорбить божеств, которые не могут его увидеть – а даже если и могли, им все равно было бы плевать.
Я зову его трусом.
В конце концов Потерявший Память Герой наденет эти сандалии и узнает имена своих родителей – но для начала ему предстоит пройти через муки выбора. Он взвесит свои поступки с точки зрения чести и попросит богов о наставлениях, он попытается решить, оправдает ли совершенный подвиг нарушение данной им клятвы, и он найдет оправдание для своих действий. Но до этого момента нам придется ждать, пока он не закончит свои размышления, придется смотреть сквозь разум, затуманенный лихорадкой и вином, пока он сидит, думая и споря сам с собой – какая глупость! Я не собираюсь этого делать.
Поэтому я прямо сейчас поведаю вам, что произойдет. Трассонец поставит сандалии на землю, затем, сняв обувь с одной ноги, опустит ступню на шероховатую подошву. Тыльную сторону его стопы охватит неприятное жжение. Возле его лодыжки из пепла сформируются две руки; они возьмут ремни и обовьют их вокруг его икры, и ветер донесет до него высокий голос:
- Я даю тебе этот совет, сын мой: когда ты доберешься до дворца короля Эгея, не говори ему сразу, чья кровь течет в твоих венах. Вместо этого скажи ему, что несешь вести и дары от его друга в Трезене, короля Пифея. Когда он увидит твои сандалии и меч, то спросит, как они к тебе попали. Если король Эгей произведет на тебя впечатление хорошего и благородного человека, то можешь рассказать ему всю правду. В этом случае он и сам поймет, что ты его сын, и не станет оспаривать твое право наследования. Но если король Эгей окажется завистливым и эгоистичным, поведай ему, что это дары с помолвки внучки короля Пифея, и он решит, что я родила от него дочь, и не затаит на тебя злобу. В таком случае ты сможешь спокойно вернуться домой, не боясь предательского удара в спину.
Именно так трассонец узнает имя одного из своих отцов.
Он издаст ликующий вопль и, чуть не потеряв равновесие, подпрыгнет на ноги, опуская кирпичную ступню на вторую сандалию - но для того, чтобы узнать, что произойдет позже, вам придется подождать. Сейчас же Потерявший Память Герой по-прежнему сидит, привалившись к пепельной стене, и пытается найти способ позволить себе сделать то, что, как вы уже знаете, он сделает; Джейк прильнула к его боку, согревая его своим теплом, недвижимая и молчаливая, словно труп; Тессали, хромая, идет к ним по проходу, его раздувшееся колено, красное и круглое, напоминает кровавую дыню.
- Вперед, - эльф по-прежнему был одет в свою изодранную мантию, хотя та слишком сильно пострадала от когтей монстра, чтобы скрыть испещряющие его худощавое тело шрамы. – Ничего тебе не мешает.
- Мешает сделать что? – голос Потерявшего Память Героя окончательно вернулся в норму, и если его язык и ворочался несколько медленней, чем обычно, он был абсолютно уверен, что причиной тому было не вино, а лихорадка. Переведя взгляд на соседний коридор, он уставился в бурлящую завесу несомого ветром пепла. – Я просто наблюдаю.
- Да – за ними, - Тессали поднял руку и, скривившись от боли, указал на сандалии, которые лежали у трассонца на коленях. – Ты хочешь надеть их и посмотреть, что произойдет.
- Тебе-то откуда знать? – в голосе Потерявшего Память Героя звучало скорей раздражение, нежели отрицание. – Неужели человек не может хоть недолго побыть наедине со своими мыслями?
- Нет, если они написаны на его лице крупными буквами. Кроме того, ты и правда считаешь, что видел мать…
- Я ее видел.
- Конечно, - Тессали кивнул, словно никогда и не думал в этом сомневаться. – Поэтому твое желание узнать, что будет, когда ты наденешь сандалии, совершенно естественно. И я не вижу никаких причин этого не делать.
- Вот только предназначаются они не мне.
