Карамазов. Книга 1 (СИ) - MeXXaniK Гоблин "Гоблин - MeXXanik"

Я прошел сквозь холл и коридор, приложил ладонь к сканеру. В кабинете все оставалось на своих местах. Я сел за стол и быстро сложил брошенные ранее документы в папку.

— Позвольте войти, князь? — послышался от двери голос Феникса.

Я поднял взгляд. Круглов и Настя уже стояли у порога. Девушка заметно нервничала, переминаясь с ноги на ногу. Да что с ней не так? Откуда такое волнение?

— Подпишите договор о приеме, — я протянул им планшет. А следом, достал из ящика стола чашу и нож.

— Ну и некоторые формальности.

Виктор вошел в комнату. И мне показалось, что объекты на стенде сдвинулись. А дверцы шкафов выгнулись. Круглов вздрогнул и выронил монету из ладони.

— Что за… — удивленно произнес он, глядя на металлический диск. — Никогда не падала.

Начальник охраны подхватил монету с пола и подошел к столу. Цепко пробежал глазами по строкам контракта. Дополнительное соглашение о секретности он воспринял спокойно.

— Меня все устраивает, — флегматично сообщил парень и приложил палец к месту подписи.

Легко взял нож и полоснул по ладони. В чашу, дно которой уже успело нагреться, упали красные капли:

— Сталью и кровью клянусь хранить верность Семье Карамазовых и действовать в первую очередь в интересах семьи. Клянусь хранить все тайны семьи и да покарает меня Спаситель, если я нарушу клятву, — буднично произнес он.

Поднес руку к губам и слизнул кровь. Затем подтолкнул робеющую Настю к планшету.

— Теперь твоя очередь, детка.

Она немного запиналась, но повторила слова правильно, словно накануне заучивала их наизусть. Нож в ее пальцах задрожал, и Виктор положил на плечо девушки свою ладонь в успокаивающем жесте.

— Все хорошо, — тихо сказал он и кровь Насти выступила под лезвием.

После этого Белова робко улыбнулась. Я заметил, что она бледна, словно потеряла много сил.

— Формальности соблюдены, — сказал я удовлетворенно. — Виктор, мне нужно с тобой поговорить. Наедине.

Феникс невозмутимо кивнул и покосился на Настю. Девушка поняла намек и вышла из комнаты, притворив за собой дверь. Виктор же без приглашения развалился в кресле, откинулся на спинку, посмотрел на меня, ожидая вопросов.

— Монета, — протянул я, глядя на зажатый в ладони кругляшок. — Она…

— Что с ней не так? — Виктор заметно напрягся.

— Почему ты всегда ее подбрасываешь? — осторожно уточнил я, начиная понимать, что предмет не так прост.

— Потому что она всегда говорит правду, — спокойно ответил Круглов, но в его глазах полыхнула тьма. — За годы никогда меня не подводила. Я привык ей доверять.

— Это как? — насторожился я.

— Задаешь простой вопрос, на который можно ответить «да» или «нет». Бросаешь монету и смотришь, какая сторона выпала.

— То есть она… один из объектов, — пробормотал я.

Виктор удивленно поднял бровь:

— Ты о чем?

— Где ты ее взял? — не стал пояснять я.

— Помнишь задание в Африке? Когда группа, нанятая каким-то местным князьком, ушла на ликвидацию, а вернулся только я?

Я кивнул. Это была операция, после которой половина казармы освободилась от гусар. Домой отправились конверты с личными делами и приписками «погиб, выполняя долг перед Императором и Союзом».

— То самое задание было на устранение какого-то Оракула. Прирожденного, который объявил себя местным пророком и создал крупную секту. Он около полугода творил всякую дичь. Мы должны были его убить. Но тварь, которая жила в доме пророка, была уже не человеком, — парень скривился, словно воспоминания его покоробили. — А монета показалась мне интересным трофеем. Вот я и забрал ее с мертвеца.

Значит, Виктор — один из хранителей. Я похолодел, рассматривая приятеля. Он выглядел так же, как и всегда. И был собой. Именно таким я знал Феникса с самого начала нашего знакомства. Наглый, бесстрашный, циничный, заменивший юмор сарказмом, но при этом он был тем, кому я без сомнений доверял спину. Да, я видел его Мясником, знал его пьяным балагуром, забрасывающим в мусорный контейнер болельщика чужой футбольной команды. Я видел, как он убивал, не моргнув глазом и помнил, как в одной из драк парень выдернул из-под ног толпы испуганную крысу. А потом кормил мерзкого грызуна остатками пайка, уверяя, что у того стресс и именно по этой причине гаденыш кусается.

Виктор не был обезумевшим хранителем и мне для понимания этого факта не требовалась консультация психиатра.

— Сколько лет она с тобой… — я подсчитал в уме.

— Уже года четыре.

Но почему объект еще не подчинил его? Я решил, что выясню все позже, а пока стоит заняться делами насущными.

— Она всегда говорит правду?

— Всегда, — спокойно подтвердил Виктор.

— Значит…

Круглов покрутил вещицу в пальцах и легко подбросил ее. Посмотрел на выпавшую сторону и уверенно объявил:

— Оболенский вернулся на болота.

Затем кинул объект вверх вновь и добавил:

— Он не в том месте, где мы его поймали в первый раз.

— Где-то рядом? — я подался вперед, не сомневаясь в правоте старого друга.

— Да, — ответил хранитель, сверившись с монетой.

— Значит, нам нужно будет вернуться, — заключил я. — Калинин потребовал устранения Оболенского, как человека, который представляет опасность для государства.

— Такова наша работа, — согласился Виктор. И тут же поправился:

— Ваша работа, князь. Кстати, ты же сам знал, что Оболенский вернулся на болота. Просто хотел уточнить?

— Это тебе монета подсказала? — насторожился я.

— Здравый смысл, — отмахнулся он. — Я не постоянно сверяюсь с этой вещицей, — продолжил Феникс задумчиво, рассматривая решку монеты. — Просто привык подтверждать то, о чем догадываюсь или подозреваю.

— Ясно, — коротко отозвался я.

В голове всплыли обрывочные видения о болотах. Значит, объект сам притягивает меня. И делает это образом зеленой дамы, которая во втором видении подозрительно напомнила мне знакомую девушку.

— Тогда…

— Завтра все оформим, — спокойно ответил Виктор. — Драться ночью на болотах — сомнительная затея. Тем более, вряд ли Оболенский сбежит из своей новой вотчины. Он уверен, что мы не будем искать его там.

В последнем я несколько сомневался, но спорить стал. Ночью и впрямь соваться в место, кишащее мутантами, не стоит.

Виктор поднялся с кресла и потянулся.

— Не жалею, что согласился с тобой работать. Скучно не будет.

— Ну, это точно, — кивнул я и зачем-то спросил. — Ответь мне как друг.

— Странное завершение беседы, — хмыкнул Виктор и сунул монету в карман.

— Ты ощущаешь себя иначе, с того момента, как эта вещица попала в твои руки?

— Иначе?

— Странные желания, несвойственные тебе поступки или…

— Что за безумные вопросы? — парень нахмурился.

— Посмотри сюда, — я указал на стенд с объектами. — Эти безделицы — родственники твоей монеты.

Феникс подошел ближе к стеклу и с любопытством принялся рассматривать экспонаты.

— Серьезно? — хмыкнул он. — А я уж подумал, что твой дед решил пойти по пути Плюшкина и стал тащить в дом всякую гадость. Еще вспомнил, что в том особняке, где мы встретили папу Легбэ, тоже всякого мусора хватало.

— Думаю, там были подношения от его новых адептов. Они несли ему все, что считали хоть сколько-нибудь ценным. Но это — совсем иные вещи.

Я подумал, стоит ли посвящать Виктора во все подробности, а потом решил, что если уж не ему, то никому не смогу рассказать и стану походить на своего безумного деда.

— Эти вещи считаются проклятыми. Они порабощают собственного хозяина и делают его одержимым.

На моем последнем слове Виктор, как-то странно, скривился, словно едва сдержал смех. Потом повернулся ко мне и широко улыбнулся:

— И ты сейчас думаешь, достаточно ли я двинутый для проклятого или это мое обычное состояние?

Я кивнул, не зная, как ответить.

— Дружище, спешу тебя огорчить. Я всегда был поехавшим и таковым и останусь. А стал я собой задолго до находки монеты. Она тут точно ни при чем.