Не стать зверем (СИ) - Гордеева Ольга Владимировна

Проснулся я от странного ощущения, что я в башне не один. Ветер бушевал уже не так сильно, за окном пламенел огненно-бордовый закат. Камин почти потух, и я, еле поднявшись, принялся снова его растапливать. Прислушавшись, я уловил, что там, на верхней площадке башни, кто-то есть. Какой сумасшедший решится лететь в такую погоду, да еще и на крыльях? Накинув плед, я потащился наверх, все отчетливее различая характерное шуршание ткани по камням. Выйдя на площадку, я с неожиданной радостью глотнул соленого влажного ветра, и, приободрившись, стал искать непрошеного гостя.

О боже… Как она вообще долетела, с порванными-то крыльями?

Я помог ей расстегнуть фиксаторы и стал стаскивать с нее тяжелую перекошенную ветром раму. Ткань крыльев была надорвана в двух местах вдоль боковых направляющих — типичный погодный разрыв. Хорошо еще, она сама почти не пострадала, только ободрала ладони о верхний парапет башни при посадке.

— Кто ж летает в такую грозу? — упрекнул я ее, пропуская вперед и показывая, куда спускаться. — Так же убиться недолго.

— А в Альбре никакой грозы нет, — возразила Юлька, слегка задыхаясь и вытирая ладошкой мокрое лицо. — Хотя видно, что была. Да и тут тоже. Ушла дальше, видимо. Ветер — да, сильный, но только на побережье, там, над городом, поспокойнее. Я и не думала, что тут такие порывы… Когда начало швырять, до башни уже было ближе, чем до города.

— Здесь всегда ветра, — возразил я. — Крылатому на башню очень непросто сесть…Тут и виммы неопытным пилотам лучше подальше оставлять.

— Я думала, что не долечу, — призналась она, ежась в насквозь промокшей одежде — от здешней непогоды ее не спас даже полетный костюм. — Тут-то меня и нашли бы.

— Если бы вообще нашли, — сурово сказал я, завертывая ее в свой плед. — Могло ведь и в океан сбросить.

Она поежилась.

— Я ни разу еще в такой шторм не попадала, — вздохнула она виновато. — Ужас. Надо было действительно вимму взять или пешком дойти.

— Пешком тоже неблизко, — сказал я, думая, что надо бы ее во что-то переодеть, а то простудится еще. В башне прохладно, а она вся сырая, вон, зубами стучит. — Вимма все-таки — лучшее решение.

— Ага, — согласилась она, садясь поближе к камину.

— Погоди-ка, — я поковылял вниз, в спальню, и через несколько минут вернулся, принеся ей полотенце, теплые халат и носки. — Переодевайся. Кончай стесняться, — хмыкнул я, глядя, как она напряглась от неловкости. — Я сейчас спущусь вниз, на кухню, принесу что-нибудь поесть. И вот еще…

Я показал ей дверь, замаскированную под нишу в стене.

— Туалет. Маленький, правда… рассчитан на одного худого мужика в перьях, — рассмеялся я, и она улыбнулась мне в ответ.

Ходил я долго… еле дополз обратно. Она очень пристально вгляделась в меня, когда я вернулся, забрала поднос с тарелками и кастрюльками и взяла остальную деятельность по организации ужина в свои маленькие уверенные ладошки.

— Он тебя ранил, — сказала она утвердительно, когда мы сели за стол перед камином. — А ты как всегда делаешь вид, что ничего не случилось.

— Неприятно, но не смертельно, — бросил я бодрым голосом. — Заживет. Расскажи лучше, что привело тебя сюда в такую погоду. Ведь ты не просто в гости, проведать бедного одинокого затворника.

Она явно смутилась, словно я упрекнул ее в корысти.

— Я хотела тебя поблагодарить, — начала она твердо. — За помощь в Саманданге. И еще мне нужен твой совет. Тут такая история….

— Рассказывай, — подбодрил ее я.

Рассказ Юльки меня очень насторожил, если не напугал. Я еще раз попросил ее подробно пересказать, как описывал тип по имени Джилейр технологию создания управляемых фантомов, и в особенности — медальон с Филином и ее встречу с похожим на него существом в Мааре. Я никогда не слышал о подобных вещах и, более того, все произошедшее с нами в последнее время виделось мне теперь совсем в другом свете. С одной стороны, кто-то вербует сторонников — ищет талантливых и доверчивых молодых людей, играя на их чувствах, подкидывая благородную идею, и давая им попробовать свои силы, а с другой — активно пытается воплотить в жизнь вторую часть процесса, имея под рукой уже созданные, вполне рабочие фантомы.

— Как ты думаешь, реально ли то, что мне предложили сделать, или им нужно от меня что-то другое? — спросила Юлька

Я задумчиво покачал головой.

— Не знаю, реально ли. Но вот то, что очень опасно и что тебе рассказали далеко не все — это действительно так. Смотри, есть и вторая часть истории, — и я рассказал ей свою, вернее, нашу часть событий, произошедших с некоторыми из нас недавно. — К сожалению, Даллах не помнит, был ли в его случае некий фантом, за которым он пытался гнаться или который пытался на него напасть. Но я сам, к сожалению, со своей тенью пересекся, физически вошел в него, убеждаясь, что это всего лишь призрак. Когда в меня выстрелили, был очень короткий момент, когда Ворон попытался подавить мое сознание, но я ему не дал. Даллах и Вагабр потеряли разум, Реваль — нет, но я с ним еще не общался, только коротко, по шамальским проблемам. Давай-ка мы с тобой вот как поступим, — предложил я, поразмыслив и убедившись, что собственных знаний мне тут однозначно не хватит. — Ты не против встретиться с Ширин и еще раз рассказать ей эту историю?

— Не против, — согласилась Юлька. — Но как ты думаешь… если я все-таки попробую сделать фантом, это будет опасно для… Нигейра?

— А тебе хочется? — полюбопытствовал я.

— Мне очень интересно попробовать, — призналась она. — У меня же получилось. Я не знаю, что такое вышло в результате и имеет ли оно какую-нибудь силу, но это оказалось жутко интересное дело.

— Мне почему-то кажется, что опасности нет, — сказал я. — Это действие — всего лишь маленькая часть какого-то более сложного процесса. Но только будь осторожна, на всякий случай, если получится, не рассказывай об этом никому. А лучше, если результат все-таки будет, показать его Ширин. Она-то точно должна понять, как оно сработает.

— Хорошо, — кивнула Юлька. — Только знаешь что меня беспокоит… А вдруг им уже управляют? Я сегодня была в Наган-Кархе, и Саша жаловался, что не может контролировать Змея. Совсем.

— Что, пожалела бедненького? — буркнул я с досадой. — Вечно вы, женщины, униженных да оскорбленных кидаетесь утешать.

Юлька посмотрела на меня с удивлением, отчего мне стало неловко за свою дурацкую реплику.

— Тогда уж опиши мне, что именно он тебе рассказал, — проворчал я.

Дослушав ее сбивчивый рассказ, я вздохнул.

— В том, что он описывает, нет ничего необычного. Именно так ощущает себя недавно обревший ипостась Вечный. А вселившаяся в него сила — реально непростая и… как бы тебе это объяснить… это живая сила, мощь, удар, порыв, ярость, действие. Страсть. Не интеллект, как, например, у тех же Гевора, Кинэна и Ширин. Не власть расчета и порядка, как у тех же Вагабра и Реваля. А стихия. Я сам, например, тоже стихийное существо, хотя и в гораздо меньшей степени. Но… я себя хорошо помню в тот период. Я… многое разрушил, не понимая до конца, что со мной происходит. Семью, например. Я был женат, когда стал Вороном, — продолжил я с горечью. — Двое детей… Она ушла через год, не выдержав того, кем я стал. Я их даже потерял на несколько лет, совсем не интересовался, что с ними происходит. Хорошо еще, очнуться успел, когда было не совсем поздно.

Другое дело, что я всегда был убежден, что сам подход к проблеме в принципе неверен. Из двух личностей Вечного главный — это человек, а не тварь. И он должен повелевать тварью, а не тварь — им. Это возможно и таких примеров достаточно. Надо бороться и за себя, и с собой. Не быть зверем, понимаешь… Просто им не быть. Двуликие же могут. Но мы почему-то считаем, что нам позволено больше, чем им.

— Кто бы только Саше это объяснил, — печально вздохнула Юлька.

— Боюсь, что у меня нет шансов, — сказал я.

Какое-то время мы молчали, думая каждый о своем. Потом она спохватилась, что уже поздно, и засобиралась домой. Я выглянул в окно — дождь, как назло, припустил с новой силой, а ветер, казалось бы, и не собирался утихать.