Руслан Шабельник - Песнь шаира или хроники Ахдада

Внимательный медник распрямил спину и шагнул к кади, ибо настал его час. Язык облизал губы, приготовившись в который раз за сегодняшний день повторить историю. Медник открыл рот, язык уперся в небо, и... раздался крик. Крик доносился сверху, с самого высокого минарета Ахдада, и издал его отнюдь не медник. Кричал Манаф - слепой муэдзин Ахдада. А кричал он, ибо тень от предмета ровно в два раза превысила его длину, и пришло время асра - предвечерней молитвы.

Кади поднялся со своего места.

- На сегодня рассмотрение дел закончено. Приходите завтра.

Взвыл обиженный медник.

Взвыл Абд-ас-Самад, и дернулся так, что на время потерявшие бдительность стражи выпустили его. Не дожидаясь возвращения бдительности, Абд-ас-Самад кинулся вверх по улице, к лавке брата.

Не вдаваясь в подробности, он получил у него еще один кошель с тремя тысячами динаров. Необъезженным жеребцом он помчался к Пруду Дэвов. Когда достиг его - длинные лунные тени опутали крутые берега. У пруда, кроме теней, никого не было.

34.

Продолжение рассказа четвертого узника

Итак, благодаря седлам, вашим покорным слугой было занято высокое положение у царя и его приближенных, а также знатных людей царства.

Прошло с того события некоторое время, и вот в один из прекрасных своей ясностью дней, сидя в покоях у правителя и ведя с ним беседу, речь наша, а точнее - правителя коснулась следующего вопроса:

- Знай, о друг мой, что ты стал у нас почитаемым и уважаемым жителем города, и - без преувеличения - стал одним из нас. Наше величество не может с тобой расстаться и не в состоянии перенести твоего ухода из нашего города. Я желаю от тебя одной вещи, в которой ты меня послушаешь и не отвергнешь моих слов.

- Чего же желает мой царь? - спросил я. - Я не отвергну ваших слов, так как вы оказали мне благодеяние и милость и добро. И, слава Аллаху, я стал одним из ваших слуг.

- Я желаю, - ответствовал царь, - дать тебе прекрасную, красивую и прелестную жену, обладательницу богатства и красоты. Ты поселишься у нас навсегда, и я дам тебе жилище у себя, в моем городе. Не прекословь же мне и не отвергай моего слова.

Услышав слова царя, я застыдился и промолчал и не дал ему ответа от великого смущения. Тогда царь спросил меня:

- Отчего ты мне не отвечаешь, о дитя моё?

- О господин, - отвечал я, - приказание принадлежит тебе, о царь времени!

И царь в тот же час и минуту послал привести судью и свидетелей и тотчас женил меня на женщине, благородной саном и высокой родом, с большими деньгами и богатствами, великой по происхождению, редкостно красивой и прекрасной, владелице поместий, имуществ и имений. Затем он дал мне большой прекрасный отдельный дом и подарил мне слуг и челядь и установил мне жалованье, как самому высокому сановнику. И стал я жить в великом покое, веселье и радости, позабыв о всех тяготах, затруднениях и бедах, которые мне достались.

"Когда буду возвращаться на родину, то возьму жену с собой, - думал я в то время. - Все, что суждено человеку, непременно случится, и никто не знает, что с ним произойдёт".

Следует отметить, я полюбил жену, и она полюбила меня великой любовью. Как во всякой образцовой семье, между нами наступило согласие, и мы пребывали в сладостнейшей жизни и в приятнейшем существовании.

Таким образом, мы прожили некоторое время. И в это же время, Аллах великий лишил жены моего соседа, который был мне кем-то вроде приятеля. В сей скорбный день, я вошёл к приятелю, дабы утешить его в его потере, ибо нет ничего лучше вовремя сказанного слова. Против ожидания, я увидел, что приятель в наихудшем состоянии, озабочен и утомлён сердцем и умом. Естественно, я стал ему соболезновать и утешать следующими словами:

- Не печалься о твоей жене, друг мой! Аллах великий даст тебе взамен благо и жену лучшую, чем она, и будет жизнь твоя долгой, если захочет Аллах великий.

Но сосед мой заплакал сильным плачем и ответил мне:

- О друг мой, как я женюсь на другой женщине, и как Аллах даст мне лучшую, чем она, когда моей жизни остался один день?

- О брат мой, - был ответ, - вернись к разуму и не возвещай самому себе о смерти. Ты ведь хорош, при здоровье и благополучен.

- Друг мой, - воскликнул сосед, - клянусь твоей жизнью, сегодня ты потеряешь меня и в жизни меня не увидишь!

- Как это? - сказать, что я пребывал в недоумении, значит не сказать ничего.

Сосед между тем отвечал:

- Сегодня станут хоронить мою жену, и меня похоронят вместе с ней в могиле. В нашей стране есть такой обычай: если умирает женщина, её мужа хоронят с ней заживо, а если умирает мужчина, с ним хоронят заживо его жену, дабы ни один из них не наслаждался жизнью после своего супруга.

- Клянусь Аллахом, - воскликнул я, - это очень скверный обычай, и никто не может его вынести!

- Так есть. Не далее, как прошлой весной, со смертью мужа, подобным образом ушла от нас наша дочь - прекрасная Зарима. Кто теперь любуется прекрасным станом нашей дочери, подобным букве алиф, кто теперь любуется прекрасными глазами нашей Заримы, подобным глазам серны, кто теперь любуется родинкой, подобной кружку амбры над верхней губой!

Мы еще вели этот разговор, как вдруг пришло большое количество жителей города, и они стали утешать моего друга в потере жены и его собственной жизни, после чего принялись обряжать мёртвую, следуя своему обычаю.

С собой они принесли ящик и, положив в нее женщину, понесли ее, (а её муж был с ними).

Процессия покинула город, и пришла в некую местность возле горы, у моря. За городом мы подошли к одному месту и подняли большой камень. Под камнем обнаружилась каменная крышка, вроде закраины колодца. Затем присутствующие бросили женщину в отверстие, оказавшиеся ни чем иным, как большим колодцем под горой. Затем присутствующие подвели её мужа, и, привязав несчастному под грудь верёвку из пальмового лыка, спустили его в этот колодец. Затем туда же были спущены объемный кувшин с пресной водой и семь хлебных лепёшек.

Когда все свершилось, мой сосед отвязал от себя верёвку, которую не замедлили вытащить. Затем отверстие было закрыто тем же большим камнем, как прежде. И все ушли своей дорогой, оставив моего друга подле его жены в колодце.

35.

Продолжение рассказа шестого узника, которое странным образом переплетается с окончанием рассказа второго узника

- Не подскажите ли, любезные, где живет Халифа-рыбак?

- Рыбак? Не знаю я никакого рыбака!

- Рыбак? Здесь, насколько я знаю, живет Джудар-рыбак, а Халифа...

- Нет, во имя Аллаха, ты не прав! Джудар-рыбак живет на восточной улице, а эта - западная и здесь живет Халифа!

- Ты знаешь Халифу-рыбака?