Глен Кук - Игра теней

– Ключ к ловушке, братья мои, есть Имя мое. Будь я повержен, ловушка рухнет, и врата в мир останутся открытыми.

Он снова разразился хохотом.

Тот, кто больше помалкивал, злобно сплюнул и двинулся к выходу. Двое остальных, поколебавшись, последовали его примеру. Говорить более было не о чем.

Безумный смех преследовал их, пока они спускались по бесконечной спирали винтовой лестницы.

– Может быть, мы и не завоюем его, – подытожила женщина. – Но, пока он упирает свое внимание на юг, он нам не помеха. Впредь не стоит принимать его в расчет.

– Значит, трое против двоих, – буркнул ее спутник.

Шедший впереди согласно хмыкнул.

– Но есть еще тот, в болотах, и злобой его можно манипулировать, сложись слишком отчаянная ситуация. К тому же у нас есть золото. Когда золоту дают сказать свое слово, в рядах врагов всегда находятся подходящие орудия. Не так ли?

Она рассмеялась. И смех ее был почти так же безумен, как тот, что доносился сверху.

Глава 27. Ночная гонка

Когда Мурген подскакал ко мне, я одарил его одним из самых злобных своих взглядов. Он понимал, за что. Позже еще поговорим. Замявшись на секунду, он сказал:

– Ты велел глаз с них не спускать…

Тут подъехал и Лебедь.

– Боги мои, ну и ездите же вы! Я уже в седле еле держусь… – Он показал небу непристойный жест. – Мы выехали через пять минут после вас, а вы еще пару привалов сделать успели – и все одно держались впереди! – Он покачал головой. – Железные вы ребята. Корди, я же говорил, что меня не под то делали.

– А где все? – спросил Мурген.

– Не знаю. Мы попали в засаду и разминулись.

Мотер, Лебедь и Нож переглянулись.

– Маленькие такие, смуглые? – спросил Лебедь. – Сморщенные все?

– Ты их знаешь?

– Да, стыкнулись мы с ними на реке, по пути на север. Есть совершенно бредовая идея. Надо поговорить, только пошли спрячемся от дождя. А то люмбаго меня вконец прикончит.

– Какое люмбаго? – спросил Мотер. – Откуда у тебя люмбаго?

– Забыл однажды шляпу дома, и тут дождь пошел. Нож, ты в прошлом году бывал здесь. Есть у них тут постоялый двор или еще что?

Нож, не отвечая, развернул коня и поехал вперед. Странный он тип, безусловно. Однако Лебедь полагал, что с ним все в порядке, а сам Лебедь нравился мне – настолько, насколько вообще может нравиться тот, кто работает на человека, играющего с тобой в подобные игры.

Я хотел было тронуться вслед за всеми, но тут Мурген сказал:

– Постой-ка. Кто-то едет.

Я вгляделся в дождь. С южной стороны к нам приближались фигуры троих всадников. Кони их были так высоки, что не могли оказаться никем, кроме скакунов Госпожи. Лебедь выругался, будучи недоволен задержкой, однако мы придержали коней.

Трое всадников оказались Ведьмаком, Масло и Шадидом. Этот последний был порядком потрепан, а Масло и Ведьмак – ранены.

– Чтоб вас обоих черт побрал! Вы без ран уж и обойтись не можете!

Вот уж около тридцати лет их знаю, и раны они все это время получают раза по три в год. И до сих пор живы. Я уже начал подозревать, что оба они бессмертны, а бессмертие покупают ценою крови.

– Та засада, Костоправ, была прикрытием для другой, – объяснил Ведьмак. – Они оттеснили нас в долинку – прямиком на другой отряд, верхами.

Желудок мой сжался в тугой ком.

– И – что?

Он слабо улыбнулся:

– Пожалуй, им пришлось в этом раскаяться. Мы их порядочно покромсали.

– Где остальные?

– Не могу знать. Мы разъехались. Госпожа велела нам с Шадидом ехать сюда у ждать. А она, мол, уведет этих коротышек.

– Ладно. Нож, показывай наконец, где этот их курятник.

Мурген вопрошающе посмотрел мне в глаза.

– Именно, – тихо сказал я. – Пристроим этих, а сами отправимся.

Место, куда привел нас Нож, оказалось не то чтоб постоялым двором, а просто большим домом, его хозяин прирабатывал, пуская на постой путников. Восхищения от нашего появления он явно не испытывал, хотя он – как и все прочие в мире – знал, кто мы такие. Однако блеск наших монет осиял его день и добавил любезности к его улыбке. И все-таки мне казалось, что пустил он нас лишь из боязни применения силы в случае отказа.

Здесь я заштопал и перевязал Масло с Ведьмаком и прописал им обычный режим, который они уже давно знали наизусть. Хозяин меж тем принес еду, за что Лебедь выразил ему нашу искреннюю признательность.

– Темнеет, Костоправ, – сказал Мурген.

– Вижу. Лебедь, мы едем искать остальных. Хочешь ехать с нами – возьми запасную лошадь.

– Шутите? В такую мокреть да по собственной воле… Черт возьми. Ладно. Пожалуй…

Он заворочался, поднимаясь с кресла.

– Сиди уж, Лозан, – сказал Мотер. – Я поеду. Я в лучшей ферме.

– Уговорил, красноречивый ты сукин сын, – немедля откликнулся Лебедь. – Не знаю уж, как ты это делаешь, ублюдок золотоязыкий… Но я тебе ни в чем не могу отказать. Будь осторожен.

– Вы готовы? – спросил Мотер, слегка улыбнувшись.

– Ага.

Мы вышли наружу и оседлали малость подуставших коней. Я поехал вперед, однако скоро Шадид обогнал меня, сказав, что лучше направляющим будет он, так как знает, куда ехать. День, стало быть, продолжался. Солнце почти скрылось. Погода стояла предельно мрачная. Чтобы отвлечься, я велел Мургену:

– Объясни-ка теперь, что происходит.

– Корди расскажет лучше. Я-то просто увязался за ними.

Седалище Шадида, судя по аллюру, заданному коню, вовсе не было стерто о седло. К тому же я изо всех сил боролся с нарастающим беспокойством. Я старался убедить себя, что она девочка уже взрослая, и сама о себе позаботится, и была взрослой еще при моем рождении, однако мужчина во мне продолжал твердить, что, раз это твоя женщина, именно ты должен заботиться о ней. Что было полностью верно.

– Корди! Я знаю, что ты со своими друзьями работаешь не на меня, у вас свои интересы, однако…

– Мне нечего скрывать, Капитан. До нас дошел слух, что несколько ваших собираются уезжать. Бабу это переполошило. Она решила, что вы намерены всей толпой переправиться через Майн и добыть сведения о Хозяевах Теней путем собственного горького опыта. А вы просто поехали на разведку. Она считала вас глупее.

– Это та старушенция, которую вы везли вниз по реке? Радиша?

– Да. Мы называем ее Бабой. Нож навесил ей эту кличку, еще не зная, кто она такая.

– И она знала, что мы уезжаем, еще до нашего отъезда. Интересно… Вообще не было в моей жизни времени удивительнее, господин Мотер. В прошлом году весь мир как-то пронюхал, куда мы направляемся, а мы еще даже не тронулись в путь. Тут и не захочешь, а занервничаешь.