Дин Андерссон - Воительница. Сила зверя

Каждый нерв в его теле, казалось, горел огнем, и каждый вздох отзывался мучительной болью в боку.

Он услышал рядом мужские голоса. Воины смеялись и чему-то бурно радовались.

— Локит отдал нам тебя, — сказал один.

— А твою бабу он взял себе, — сообщил другой.

— Она уехала.

— Уехали из лагеря на маленькую ночную прогулку.

— Ты больше ее не увидишь.

— А Локит на нее еще насмотрится.

— На нее всю насмотрится, — ухмыльнулся один из воинов.

— Могу побиться об заклад, что он скоро заставит ее тебя забыть.

— И она забудет тебя, — воин вынул из подставки факел и придирчиво его осмотрел, — потому что скоро от тебя мало что останется. Нам приказано позаботиться, чтобы твой путь к смерти был очень длинным.

— Это верно, что ты предал генерала Ковну из-за страсти к этой женщине?

— Предатели заслуживают самой лютой смерти.

— Да. Давай начинай, поработай факелом и погрей его немного.

— Но с чего начать?

— Я бы знал, если бы факел был у меня.

— Ты хочешь сказать, — человек с факелом рассмеялся, — что начал бы отсюда?

Тирульф скрипнул зубами, но сдержал крик. — Нет, я подумал не об этом. Попробуй угадать еще раз.

— Может, здесь? — Воин прижег тело Тирульфа в другом месте. — Нет.

— Тогда, — ухмыльнулся воин, — это должно быть здесь…

Рев боли, вырвавшийся у Тирульфа, долетел до воинов, закрывавших ворота крепости.

— Они обещали, что он попадет в руки к каждому. Но нам может ничего и не достаться, если судить по его воплям.

Другой воин у ворот согласно рассмеялся. И тут же еще один пронзительный крик прорезал ночь. Но не успел он стихнуть, как к нему примешался другой звук. Это уже было зловещее завывание быстро усиливающегося ветра. Сильный порыв ударил в полузакрытые ворота, стараясь вновь раскрыть их.

Солдаты Тьмы налегли на ворота, борясь с набирающим силу ветром. Через несколько мгновений буря охватила крепость, хотя небо оставалось свободным от туч. Ворота распахнулись настежь.

Воины попятились, им едва удавалось держаться на ногах под напором урагана. Сквозь ворота во двор влетел темный крутящийся смерч. Он приблизился к воинам и начал полосовать их ослабевшие, корчащиеся тела. Ярость урагана впитала их душераздирающие вопли, затем принялась за других воинов Хель, оставшихся в крепости.

— Что там еще такое? — спросил один из двоих воинов в конюшне, прислушиваясь к доносившимся снаружи диким завываниям бури, сотрясавшей стены конюшни, словно собиравшейся разнести их в щепки.

Время от времени казалось, что в рев бушующего урагана вплетаются крики гибнущих людей.

С треском раскололся и рухнул на пол служивший запором брус, и дверь в конюшню широко распахнулась. Сгусток тьмы возник на пороге и устремился внутрь. Дикие крики и треск раздираемой плоти слились с воем ветра, хозяйничавшего в конюшне.

Полуживой от боли, Тирульф раскачивался из стороны в сторону, тщетно пытаясь понять, что происходит. Он был беспомощной игрушкой ветра, шквалами задувавшего в дверь. Его обдало струей крови, когда голова последнего воина была сорвана с плеч. Какая-то сила перерезала веревку, и он почувствовал, что падает.

Ударившись об пол, Турильф выругался от боли. Ураган продолжал бушевать в конюшне, а тем временем крутящийся Мерный смерч приблизился к нему и навис над ним. И из этого облака Тьмы на Тирульфа пролился фиолетово-багровый свет.

Новая боль, сгустившаяся в голове, отозвалась во всем теле, когда из кожи головы его выплыл призрачный образ Черепа, охваченного языками пламени. Тирульф находился без сознания, когда Локит своими чарами обратил его в раба Черепа, и теперь он с недоумением смотрел, как завеса пламени со всех сторон охватила его голову, когда ее покидал огненный Череп. Но обжигающая мучительная боль спадала, по мере того как слабели языки пламени, а когда исчезли они, с ними прошла и жгучая боль, но боль от других ран осталась.

Фиолетово-багровый луч погас. Смерч двинулся к двери и вылетел наружу, во двор крепости, за ним с завываниями унесся и ветер. Спустя несколько мгновений рев ветра за стенами конюшни стал звучать все глуше и глуше и скоро затих вдали.

Тирульф попытался подняться и застонал от боли. Руки его все еще стягивала веревка, но в остальном он был свободен и не собирался упускать свой шанс.

Он снова попытался встать, но боль от множества ран грозила погасить сознание. Мыслями о Ялне ему удалось прогнать подступающее беспамятство и собрать силы, чтобы превозмочь боль.

Наконец ему удалось встать, и он медленно побрел к двери, связывающая кисти веревка длинным хвостом волочилась по полу. У двери он задержался и осторожно выглянул наружу. Живых воинов Хель он не увидел. Но двор был усеян их растерзанными на куски окровавленными телами.

Тирульф собрался с силами и, с трудом переставляя ноги, двинулся к дому. Дверь его оказалась открыта. Горевший внутри факел освещал часть двора и позволял увидеть лежавший на снегу лицом вниз искромсанный труп еще одного воина Хель.

Мысли о Ялне придавали Тирульфу сил. И постепенно он чувствовал, что боль становится терпимей и удержаться в сознании уже не составляет большого труда.

Он подошел к дому и осторожно переступил порог. Груда оружия неподалеку от входа привлекла его внимание. Он взял кинжал и освободил руки, потом схватил меч и направился в глубь строения.

Воинов Хель он не увидел. В помещении находились только другие пленники: его друзья и воины Песни Крови.

— Тирульф! — окликнул его один из мужчин. — Что произошло?

— Сторожа мертвы, и мы свободны, а как и почему — это одному Одину известно, — ответил Тирульф, разрезая путы первого пленника. — И сейчас это неважно. Воины Хель сказали мне, что Локит увез Ялну. Мы поедем за ней. А где воительница?

— Ей удалось бежать, когда мы были без сознания. Я слышал, как Локит недавно говорил об этом Ялне. Локит отправился, чтобы снова захватить Песнь Крови в плен.

— Если сможем, мы этого не допустим, — решительно заявил Тирульф, продолжая резать веревки.

Сквозь пелену жгучей боли Ялна услышала, как новый звук вплелся в завывание ветра под копытами их коней. Деревья вокруг зашептались от налетевшего ветерка, быстро превратившегося в ревущий шквал.

Через мечущиеся ветви деревьев Локит взглянул на небо: на нем мирно мерцали звезды. Он собрался произнести заклинание, охраняющее от бурь, но внезапно осознал, что их застиг необычный ураган.

Посланец Хель пустил в ход свое волшебное чутье.

— Нет! — в удивлении воскликнул он. — Не может быть, это не ты!