Урсула Цейч - Говорящий с ветром

Горен шел дальше, не обращая на них никакого внимания, он поднимался к темной вершине холма, которая была хорошо видна на фоне нежно-голубого с розовыми прожилками неба.

Наконец он добрался до верха, посмотрел на открывшуюся перед ним бесконечную ширь лугов и с улыбкой поприветствовал огромное огненно-оранжевое колесо Тиары, которое только что пересекло линию горизонта и устремилось ввысь. Миллионы тонких, влажных от росы паутинок сверкали, словно кристаллы, и преломляли лучи света, раскрашивая его множеством красок.

Оба стада спокойно паслись поблизости на молодой траве, греясь в первых теплых утренних лучах.

На сердце у Горена стало легче. Он не один, пока существуют такие восходы солнца. Стражи там наверху постоянно посматривают на свои народы. И никого не забывают.

Горен уже собирался повернуть, но тут заметил внизу у подножия холма маленькую темную фигурку, которая продвигалась по его следам и явно пыталась его догнать. Зрение у него было как у сокола; ему не требовалось смотреть второй раз, он и так уже понял, кто именно его преследует: Молчаливый.

И что теперь делать? Развернуть и сбежать с холма, сделать огромный крюк, спрятаться в кустах или постараться оторваться как можно дальше?

Но сколько он сможет скрываться? Если уж Молчаливый добрался сюда, то запутать его будет очень нелегко. Рано или поздно придется объясняться. Так что уж лучше прямо сейчас.

Горен дождался, пока закутанная в плащ фигура подойдет совсем близко. Шел Молчаливый без всякого труда и дышал, в отличие от Горена, легко.

— Я пойду один, — заявил Горен без всяких предисловий. — Не хочу, чтобы ты шел со мной или меня преследовал. Уважь мою волю и не создавай мне дополнительных проблем. Это мое решение, и я его не изменю.

Горен отвернулся и приготовился спускаться вниз. Ему не нужно было оглядываться, он и так знал, что Молчаливый все еще идет следом.

Он рассердился и поднял руку:

— Стой! Говорю тебе, остановись! Выбери себе другой путь, твой собственный! У нас с тобой нет ничего общего!

Горен побрел дальше, Молчаливый за ним. Он даже ускорил шаг и теперь шел сбоку. Горен недовольно бурчал:

— За что ты меня так не уважаешь? Я не хочу, чтобы ты шел рядом, понятно?

Молчаливый показал на север, а потом на себя.

— Отстань! — взорвался Горен. — Это не твой путь. Ах, что я говорю, я ведь понятия не имею, что у тебя за путь, потому что не знаю, откуда ты. Но я в любом случае пойду именно туда, и притом совершенно один! Тебе на выбор остается еще три стороны света, так что довольствуйся ими!

Молчаливый покачал головой.

— Но почему?

Горен готов был взорваться от возмущения, но сумел взять себя в руки. Почувствовал, что начинает волноваться Малакей.

Молчаливый снова покачал головой. Потом обогнал Горена и бодро зашагал дальше. Молодой шейкан смирился.

До самого вечера Горен размышлял, как ему избавиться от Молчаливого. Вообще-то почти ничего не изменилось, потому что тот не разговаривал. Так что путешествие будет проходить в тишине. Значит, можно рискнуть и взять Молчаливого с собой в Норимар. Но там их пути разойдутся навсегда!

Ближе к ночи они развели небольшой костер, потому что подходящих дров оказалось совсем мало. Воды в бурдюке Горена должно было хватить, еще у него оставалось немного грибов и сладких кореньев. Да и кусок жареного мяса он сегодня съел.

Они молча сидели друг против друга, разделенные костром. Странно, но эта тишина не была неприятна Горену. Наоборот, он наслаждался покоем, который выпадал на его долю крайне редко. В Лирайне день и ночь царила суета, в Долине Слез он постоянно слышал вздохи и стоны пленников или хрюканье орков. Вчера товарищи его храпели кто больше, кто меньше, да и насекомые распевали свои песни.

Но здесь, в этом самом месте, не было, казалось, вообще никакой жизни. Ни летающих в небе птиц, ни ползающих в траве насекомых. Может быть, когда станет темно, все изменится. Но сейчас Горен мог слушать тишину и размышлять о своем.

Услышав треск, он подскочил и тут же схватился за нож.

— Тише, тише, никаких врагов здесь нет! — произнес знакомый голос, и тут же он увидел вышедшего на свет Хага Сокола.

Горен был поражен:

— Что ты тут делаешь?

— Он не один, — раздался рык Бульдра Краснобородого.

И вот он уже стоит рядом с Хагом, а за ним Менор и Вейлин.

Горену показалось, что это зеленоватого цвета привидения, поднявшиеся из ущелья Предков.

— Но… но… — Он даже начал заикаться. Молчаливый сделал приглашающий жест, и четверка друзей заняла пустующие места у огня.

— Знаешь, мальчик, мы здорово перепугались, когда утром ты вдруг исчез, — сказал гном, теребя косичку в бороде. — Исчез, даже не попрощавшись и не поинтересовавшись нашим мнением!

— Мне показалось, что так будет лучше, — тихо ответил Горен. — Я создаю не нужные никому трудности, к тому же я…

— …шейкан, мы помним, — перебил его Хаг. Глаза его блестели. — Горен, ты не должен обижаться, что твои откровения нас смутили и что мы должны были об этом подумать. Но неужели ты серьезно считал, что мы оставим тебя в беде?

— Я… я… — Горен совсем растерялся. — Но вы не можете мне доверять…

— Не можем тебе доверять? — Менор разразился громким смехом. — Да у тебя все на лице написано, дружище. И не забывай, что именно мы пережили все вместе. Я хочу сказать, куда нам идти? Мир сошел с ума. Никто больше не знает, где добро, а где зло. В какую страну нам возвращаться? Может быть, кто-то из нас и знает, но лично я нет.

— Я боюсь показаться на глаза членам своей семьи в Дун-Шаэле, — добавила мелодичным голосом Вейлин. — Традиции моего народа очень строги. Меня могут обвинить в том, что мы покинули границы нашей империи и отправились на смерть.

— Но ведь твой отец просто собрался навестить свою сестру? — удивился Менор.

— Но я же выжила. Ирия Светлая, наша маг Альянса, не любит, когда эльфы покидают Финонмир. Может быть, они давно объявили меня покойницей.

Бульдр вернулся к прежней теме:

— Ты мне нравишься, мальчик, я вижу в тебе величие, у тебя своя миссия. Тебе понадобится добрый топор, а еще больше — опытный моряк с хорошо подвешенным языком. Какая разница, охранять бездушные товары или тебя: если речь идет о том, чтобы навредить Кровопийце, то я всегда за.

— И я о том же, — подхватил Хаг. — На совести Руорима многие представители моего клана, среди них даже несколько близких родственников. У меня есть все причины помочь тому, у кого достаточно безумства и храбрости, чтобы выступить против Руорима. К тому же… я не могу забыть то, что нас с тобой, Горен, объединяет: общая стена в камере.