Елена Хорватова - Визит к императору

– Так вот, по моим сведениям, у этого молодого человека римский профиль и темные длинные волосы, собранные в хвост. Вам это никого не напоминает? Примет мало, но прическа по нынешним временам как-никак не такая уж распространенная, не осьмнадцатое столетие на дворе.

– Не может быть! – нервно закричала княжна.

– Почему не может? – удивилась Валька. – Я вам клянусь, что уже двадцать первый век наступил…

– Да я не об этом! – махнула рукой княжна. – Римский профиль, длинные волосы… Я знаю только одного молодого человека, отвечающего подобным приметам, – это мой дальний родственник, Михаил фон Ган.

– А он имеет какое-нибудь отношение к генералу фон Гану? – быстро спросила валькирия, в памяти которой хранились сведения о тысячах военных, с которыми на разных исторических этапах сводила ее судьба.

– Праправнук, – кивнула княжна.

– Ну тогда все ясно. От этой семейки можно ожидать чего угодно.

ГЛАВА 19

Маргарита по-прежнему пребывала внутри кувшина, но теперь ее узилище изменилось неузнаваемо. Она решила, по примеру героинь романов Хмелевской, сделать свою жизнь вполне сносной и не уподобляться злополучным жертвам, безмолвно погибавшим в мрачном подземелье по прихоти злодеев. Злодеи изнывают от скуки, если им не удается кого-нибудь умучить; так пусть жизнь не кажется им слишком сладкой.

Внутренность кувшина, куда была заключена Маргарита, теперь напоминала просторный и весьма комфортабельный дом с множеством комнат. Двери дома, которых тоже было немало, вели в разные места – на берег моря, в подмосковный лес, где под елочками росли крепенькие боровички, в сад с цветочными клумбами и кустами сирени, в старомосковский дворик с деревянной скамейкой под липами, в кавказские горы… Маргоша хотела даже сделать выход в Париж, куда-нибудь на Елисейские Поля, но не была уверена, что такая сложная оптическая и сенсорная иллюзия получится качественной.

С желаниями вообще нужно быть осторожнее. Даже без всякой особой мистики сильные желания и яркие мечты имеют обыкновение сбываться… И не всегда это к благу. В своей недолгой магической практике Маргарита однажды столкнулась с ситуацией, когда все ее желания – высказанные, невысказанные и даже самые смутные, лишь на секунду мелькнувшие в мозгу, – начали сбываться. И жизнь превратилась в настоящий кошмар… Цели вообще приятнее добиваться своим трудом, как ни банально это звучит. То, во что приходится вкладывать большие усилия, для человеческого сердца гораздо дороже того, что само сваливается на голову.

Однако в экстремальной ситуации можно воспользоваться и самоисполняющимися желаниями, если никаких других средств нормализовать жизнь не осталось. Во всяком случае, теперь Маргарите не грозили гиподинамия, клаустрофобия и полное, патологическое для человеческого организма отсутствие ультрафиолета…

А вот все попытки выбраться за пределы этого пространства завершались неудачей. Маргоша обращалась к помощи кольца Бальдра – и кольцо, прежде казавшееся всесильным, было не в состоянии разорвать кувшин и освободить свою владелицу. Маргарита сняла со своего ожерелья-минимизатора, на счастье оказавшегося на ней в момент заточения, Книгу Теней и изучила все собранные в ней заклинания. При их помощи можно было вызвать дождь или бурю, разметать вражескую армию, навести или разрушить любовные чары, стать невидимкой, стать великаншей, вылечить тяжелую болезнь, приманить удачу в делах, можно было даже обернуться кошкой или птицей, но о том, как разрушить кувшин, в который тебя заточила неведомая сила, книга умалчивала.

Поначалу Маргарита ждала, что ее новоявленный родственник Михаил фон Ган, из-за неосторожности которого она оказалась в ловушке, сам примет меры к ее освобождению или хотя бы каким-либо образом выйдет с ней на связь… Но он так и не объявился.

Постепенно Маргарита пришла к выводу, что это не было ошибкой или роковой случайностью – Михаил реализовал заранее подготовленный план и оказался в роли того самого злодея из приключенческих романов, который от скуки готов творить изощренные гадости ближнему.

День проходил за днем, и ничего не менялось. Впрочем, Маргарита не была уверена, что и вправду пролетело много дней – если внутри кувшина искажалось пространство, то, скорее всего, искажалось и время; может статься, то, что казалось долгими днями, на самом деле было просто часами, а то и минутами… Можно было вырастить розовый куст под окном, или заказать себе корзину яблок, или заняться вышиванием по канве (дело, о котором лишь мечтают современные деловые женщины, совершенно лишенные, в отличие от своих прабабушек, возможностей заниматься столь изысканным рукоделием)… Можно было и то, и это… но чем дальше, тем меньше желаний оставалось у несчастной затворницы. Все мысли и мечты сконцентрировались на одном, весьма абстрактном предмете – свободе. Маргарите нужна была только свобода и ничего больше…

Удивительно, но совсем недавно признаком несвободы Маргарите казалась необходимость ежедневно ходить на работу. Казалось бы, сидя в магическом кувшине, можно только радоваться, что уже не нужно принимать участие в ежеутренних забегах по маршруту: «дом – рабочее место» под девизом «Кто скорее – ты или твоя начальница?», а потом пить утренний кофе с сотрудницами, омрачающими трапезу вздохами и стенаниями по поводу растущей дороговизны… Ан нет, теперь сама возможность покинуть стены своего дома и пообщаться с людьми воспринималась Маргошей как величайшее благо.

Как там говорили основоположники: «Свобода есть осознанная необходимость»… И насколько же осознанная необходимость ходить на работу приятнее, чем вынужденная необходимость сидеть в этом противном медном горшке! Тем более что с работой можно иногда и пофилонить…

Не только княжна Оболенская винила себя в исчезновении Маргариты. Яков Брюс был буквально безутешен.

– Ах я, старый дурень, – причитал он. – Явился в граде Петровом токмо с целью оберегать дивный цветок сердца моего, и вот на тебе – поддался искушению бражничать да по улицам городским шляться, вместо того чтобы госпожу Маргариту всюду сопровождать неотлучно. И чуял ведь, что опасность моей красавице угрожает, да гнал от себя эти мысли. Вот и дождался горюшка!

– Неужели твой брат и вправду столь сильно уязвлен стрелой амура? – шепотом спросила Валька у Романа. – Говорят, он всегда относился к любви легкомысленно, а из его бывших возлюбленных можно было бы составить приличный женский монастырь.

– Замыслу сему, сиречь основанию монастыря, не суждено сбыться. Прелестницы сии, кои к брату нежные чувства питали, в Христовы невесты не годились по причине резвости нрава, а ныне к тому ж пребывают они в тех местах, где рясы монашеские уже никому не потребны…