Карина Линова - Потерянный бог

Есть было нечего. Все сборы — затоптать слабо тлеющий костер. И они пошли.

Минут через десять Иласэ начала задыхаться. Мир закружился перед глазами, земля то приближалась, то удалялась, в воздухе заплясали черные точки, а по телу, прямо под кожей, растеклось нездоровое тепло. Девушка осознала, что сейчас в любой момент потеряет сознание. Она приняла это со странным спокойствием, так же, как и понимание того, что не может себе этого позволить.

Если она не сможет идти, Тартис бросит ее. Ему не нужна обуза, он сам так сказал. Со стороны Темного это были не пустые слова, Иласэ поверила им и без всяких доказательств. Тартис просто пойдет один, теперь он знает общее направление и без компаса.

Стиснув зубы, девушка попыталась прогнать нарастающее головокружение. Тартис превратился в мутный силуэт перед глазами. О нет, нет! Ей стало одновременно жарко и холодно, от кончиков пальцев вверх поползло онемение. Все потемнело…

Когда Иласэ вновь открыла глаза, оказалось: она лежит на земле, а Тартис, наклонившись, трясет ее за плечи.

— Что случилось? — спросил Темный, видя, что взгляд девушки сфокусировался на нем. В его голосе смешались страх и раздражение.

— Не знаю, — выдавила Иласэ, попыталась сесть, но даже это усилие заставило капли холодного пота выступить на лбу, — мне плохо.

— Мне тоже не слишком-то хорошо, — буркнул Тартис без всякой симпатии, — вставай!

Иласэ медленно поднялась. Ноги дрожали, желудок сжимался в спазмах. Тартис, решив, что с ней все в порядке, зашагал прочь. Девушка попыталась пойти следом. Ей удалось сделать целых пять шагов, прежде, чем колени подогнулись, и она вновь упала на землю, задыхаясь от слез.

— В Бездну! — с отвращением проговорил Тартис, возвращаясь к ней, — Ты больна? У тебя что, лихорадка?

— Нет, — прошептала она, — просто кружится голова и тошнит. Я почти ничего не ела три дня.

Темный зло выругался, определенно не зная, что делать.

— Тартис, — проговорила Иласэ, глядя в землю, — не думаю, что смогу идти сегодня дальше.

— Ты глупая, бесполезная…, - он произнес длинное сложное ругательство, больше половины слов в котором она не поняла, развернулся спиной и зашагал дальше, на юго-запад.

Иласэ прикусила губу, зажмурилась. Она не хотела видеть, как он уйдет прочь, как ее последняя связь с человеческой цивилизацией исчезнет вдали, а она останется здесь, пока к ней не вернуться силы, или пока что-то хищное не прикончит ее.

Будь он проклят! Будь он проклят за то, что так с ней поступает!

И она… Много хорошего дали ей все выученные заклинания и ритуалы. Когда это действительно понадобилось, она оказалась и недостаточно сильной, и недостаточно умной, и… — глаза Иласэ вновь заволокло слезами.

Глава 18. Заклятие

Уже десять дней, как исчезла Иласэ. Как была похищена. Как проклятые Темные предательски…

— Опять не спишь? — прохладная тонкая ладонь легла Ролану на лоб, поворачивая лицом к свече, — ну, не притворяйся, я же знаю.

— Да, мам, — покорно отозвался юноша.

— Значит, вновь не выпил моего настоя. Какой же ты непослушный! — Лилит с ласковой укоризной покачала головой.

— Не хочу, мам, — Ролан сел на кровати, — ты же знаешь, как я ненавижу эти наведенные сны!

— Разве лучше мучиться всю ночь?

Старший Кэйрос стиснул зубы: он вовсе не собирался сообщать матери, что на самом деле бессонные ночи были ему необходимы для поисков. В некоторых отношениях Лилит до сих пор считала своего первенца маленьким ребенком. «Ай-яй-яй, деточка подвергает себя опасности, тайком открывая Порталы в домены Темных, вот ужас-то!». Ролан прекрасно понимал, какой поднимется крик, стоит ей догадаться, чем он занимался последнее время.

Шесть дней назад, когда они с Ильмаром благополучно добрались домой, братец пробормотал нечто невнятное о необходимости вернуть вещи на нужное место, и испарился. И до сих пор всячески избегал объяснений о том, что же это был за Ключ.

В домен Ариада они пробрались две ночи назад, менее удачно, и Ильмар теперь прятал под длинными рукавами следы ожогов — последствия брошенного кузеном Локусты огненного заклятия. Крови никого из Семьи Ариада у них не было, а обычные ритуалы невидимости не сработали. Хорошо еще, что они успели тогда быстро открыть Портал…

— Расстраиваешься из-за Иласэ? — Лилит нежно провела ладонью по щеке сына, — но твоя бессонница ей не поможет.

— Мам, перестань, — Ролан поморщился, — я знаю, что ты никогда не одобряла нашу дружбу…

— Ты ошибаешься, — глава Семьи Кэйрос покачала головой, — мне всегда нравилась эта милая девочка, и против вашей дружбы я не имела ничего против.

— Но…, - мрачно проговорил Ролан.

— Но, — со вздохом закончила мать, — именно дружбы, понимаешь? Она тебе не пара, она не дочь Первых.

— Помню я, помню, — пробурчал Ролан, — «ты не можешь жениться на ней, у вас никогда не родятся дети, ты предашь свой род»… Хотя, как я много раз говорил тебе: род прекрасно продолжит Ильмар, а мы с Иласэ замечательно могли бы усыновить какого-нибудь одаренного малыша из местных. Мам, сейчас это не важно. Иди к себе. Настой твой я все равно пить не собираюсь, и, если я решил страдать бессонницей, то я буду страдать бессонницей, хорошо?

— Какой же ты упрямый! Прямо, как твой отец.

Ролан удивленно посмотрел на мать: предполагалось, что она должна ругать его, а не мечтательным тоном сравнивать с отцом. Прежде такие сравнения всегда считались комплиментом. Лилит и сама заметила свою оплошность, на ее красивом лице появилось выражение растерянности. Потом Лилит Кэйрос встряхнулась, покачала головой:

— Я хотела отложить кое-какие объяснения на то время, когда ты станешь мастером, но…, мир вокруг нас меняется слишком быстро. Иласэ Аллеманд может оказаться лишь первой жертвой надвигающейся катастрофы. Ты должен знать.

— О чем ты, мам?

Ночью в парке очень красиво, особенно когда ты стоишь на краю пруда, похожего на огромное магическое зеркало. В неподвижной воде отражается все великолепие ночного неба, царица луна во всей полноте собственного величия, в окружении ореола звезд.

Если Первые не врали, то каждая сияющая небесная песчинка была пылающим в невообразимой дали солнцем. Иласэ могла рассуждать о строении мироздания часами, а Ролан обычно садился рядом и делал вид, что слушает, втайне любуясь тем, как сияют внутренним светом ее глаза, как нежный румянец оживляет прекрасное лицо девушки. Кое-какие рассуждения Иласэ он даже запомнил, к большому собственному удивлению. Все же старший Кэйрос был не из тех, кого волновали теоретические аспекты существования вселенной.