Игорь Мороз - Дорога дорог

Увидев в окно двух подъезжавших к его хижине командиров гвардейцев, Юм, прозванный жителями Исфатеи Бессмертным, нисколько не удивился. К нему часто приезжали и приходили за пророчествами, и чем беспокойнее было время, тем большее количество людей нуждалось в его услугах. Все они хотели знать свое будущее, но далеко не все, узнав его, сумели использовать пророчество себе на пользу. Происходило это, вероятно, потому, что большинство обращавшихся к Юму за предсказаниями надеялись услышать от него совершенно определенный ответ, совпадающий с их планами. И если предсказания не соответствовали их желаниям, они старались уверить себя, что прорицатель — выживший из ума старик и обращать внимание на его бредни нет смысла.

За долгую жизнь Юм не раз спрашивал себя: для чего нужно ему говорить людям правду? Угадать, чего ждет от него проситель, было нетрудно — значительно легче, чем верно предсказать затейливые повороты судьбы, и все же он никогда не лгал и не говорил обращавшимся к нему людям того, что они хотели бы от него услышать. Это было невыгодно, а порой и опасно, но таким уж он, Юм, уродился. И знание собственного страшного конца, к которому рано или поздно должны были привести его прорицания, нисколько не влияло на правдивость ответов. "В этом насквозь лживом мире кто-то должен осмелиться говорить людям правду", — так отвечал он немногим друзьям, когда они спрашивали о причинах, побудивших его вновь вызывать гнев власть имущих своими прорицаниями. Однако, почему этим "кто-то" должен был быть именно он, — Юм не мог объяснить даже самому себе.

Старинный его приятель, ученый и философ Менгер, попавший в руки Торговцев людьми и сгинувший где-то на чужбине, так определял это свойство характера Юма: "Змея создана, чтобы ползать, птица — летать, а ты — чтобы говорить правду в ущерб себе". Это признание факта мало что проясняло, однако оно-то до известной степени и позволяло Юму утверждать, что, если он не будет говорить правду, дар прорицателя покинет его. Так говорил он нищим и власть имущим, и слова эти до поры до времени служили ему чем-то вроде охранной грамоты. Ибо им-то, власть имущим, больше, чем кому-либо, нужен был человек, говорящий правду, и ради того, чтобы услышать ее, они позволяли ему жить и открывать другим то, что видел он в дымке грядущего.

Принцессы, одетые воинами, спешились и, потоптавшись в нерешительности перед крыльцом, вошли в хижину. Теперь, разглядев их вблизи, Юм понял, что это те самые женщины, которым он первый раз в жизни должен был дать ложное пророчество. Он не хотел делать этого, но двое пришедших ранним утром мужчин пригрозили ему длинными изогнутыми ножами и теперь затаились за холстиной, заменявшей дверь в соседнюю комнату. Они ждали, чтобы он исполнил их приказ и послал принцесс из рода Амаргеев по ложному следу.

Выбора не было. Ножи хорошо отточены, и пришедшие не замедлят пустить их в ход. Они ждут его слов так же, как ждут их пришедшие в одежде гвардейцев собравшиеся в дальний путь принцессы.

Разумеется, он мог бы попытаться предупредить девушек, и, вероятно, они успели бы убить сидевших в засаде незнакомцев прежде, чем те вонзили бы в него свои ножи. Всем известно, что Чаг прекрасно владеет мечом, да и Батигар время от времени берет уроки обращения с оружием, но стоило ли ссорить принцесс с Черными Магами, которые не преминули бы отомстить за убийство посланных ими людей?

— Бессмертный Юм, прости, что тревожим тебя и отрываем от размышлений, — робко начала та, что была более хрупкого сложения и обладала изящными чертами лица.

— Спрашивай, принцесса Батигар, я отвечу тебе, если это будет в моих силах, — произнес Юм намеренно слабым, старческим голосом. Он хотел, чтобы те, кто подслушивает их разговор, убедились в его немощности и покорности.

Девушки переглянулись. То, что он сразу узнал, кто они, сбило их с толку, но в то же время облегчило начало разговора и сделало ложь и всякие уловки ненужными.

— Мы пришли узнать, верно ли указал нам отец путь, по которому мы должны преследовать Мгала-похитителя, — прямо сказала Чаг.

— Куда же послал вас Владыка Исфатеи?

— Э-э, нет, задавать вопросы буду я, ты же — отвечать, а вовсе не наоборот. Итак, куда северянин направился, вырвавшись из тюрьмы?

Она говорила так, будто старый мудрый Юм обязан отвечать, будто он дешевая базарная гадалка. Двое с отточенными ножами тоже были веским аргументом, и старик подумал, что раз в жизни он может позволить себе солгать. Появление незнакомцев и странное требование их заставили его заинтересоваться судьбой северянина и принцесс из рода Амаргеев, и он знал, что девушек, если они пойдут по тому пути, который избрал Мгал, ожидает незавидная участь.

— Северянин направился в Кундалаг, — произнес Юм, и помимо воли пальцы его рук, сложенных на груди, сделали невидимый соглядатаям знак, обозначающий Чилар. — По Ромее он двинется в Ханух. — Пальцы изобразили воды Гатианы и портовый город Сагру.

Юм поднял выцветшие глаза на принцесс. Батигар благодарно кивнула — она не понимала языка жестов, знакомого кочевникам и охотникам; на лице Чаг застыло недоумение.

"Нас подслушивают", — передали пальцы старика, а нетвердый голос возвестил очередную ложь:

— От Хануха по морю Грез Мгал доберется до Эгри, а оттуда по Эристее до города Шим.

Старик помолчал, давая возможность Чаг отделить правду от лжи, и продолжал, подтверждая игрой пальцев свои слова:

— В порту он постарается нанять корабль, чтобы пересечь на нем Жемчужное море и достичь сокровищницы Маронды, расположенной близ Танабага.

"Их ждут битвы, кровь, любовь и смерть, какой бы путь они ни избрали", — подумал Юм. Причем для одной из принцесс гибельной была любая дорога…

— Благодарим тебя, Бессмертный! — Чаг бросила к ногам старика золотой и, подхватив под руку сестру, раскрывшую рот для дальнейших расспросов, торопливо увлекла ее из хижины.

Со двора донесся цокот копыт, и Юм, прозванный Бессмертным, устало потер лицо сухими ладонями.

— Молодец, старик! Умеешь беречь свою шкуру! — глухо сказал один из прятавшихся за холстиной незнакомцев и тоже кинул к ногам старика золотой.

Незнакомцы вышли из хижины, а Юм, подобрав деньги, задумался. Он знал, что не должен ни дня оставаться в Исфатее, а также надеялся, что за эту единственную ложь во спасение своей жизни он не будет лишен драгоценного в данных обстоятельствах дара Небес — с помощью заклинаний перемещаться в пространстве когда и куда захочется. Итак, он отправится в Сагру. Кто знает, может быть, ему удастся чем-нибудь помочь другу Менгера? Кроме того, Юм знал цену своему пророческому дару и не собирался искушать судьбу, хотя покидать насиженные места на старости лет очень не хотелось.