Анфиса Кохинор - Дурацкие игры магов. Книга первая.

Два всадника, как две стрелы, вонзились в темноту лесной чащи. Они неслись по каменистой тропе, и искры летели из-под копыт волшебных коней. А Марфа стояла на балконе и с грустью смотрела им вслед.

"Не тревожься, - услышала она голос Арсения. - С нашим мальчиком всё будет в порядке. Я встречу его в Гарде и присмотрю за ним".

"Мне не по себе", - вздохнула провидица, проклиная свой дар предвидения, ибо сейчас он предательски молчал.

"Успокойся, родная, наш сын просто взрослеет".

"Он так похож на тебя, Сеня".

Лицо провидицы осветила улыбка, такая же тёплая и счастливая, как в тот далёкий день, когда они с Арсением стали любовниками…

Стоял тёплый летний вечер. Над Зеркальным проливом ещё кричали и резвились чайки, но в воздухе уже ощущался тревожный запах шторма. Вскоре на горизонте появилась тёмная полоска. Она неумолимо надвигалась на мирную рыбацкую деревушку с воинственным названием Гарда, превращаясь в жирную чёрную тучу. Блеснула первая молния, и вместе с раскатом грома у дома Арсения появилась Марфа. Она, тогда ещё ученица Михаила, совершала своё первое самостоятельное путешествие по Лайфгарму. Буря застала её на побережье, недалеко от Гарды, и девушка решила переждать ненастье в доме высшего мага-наблюдателя.

В камине ярко пылали дрова, за окном свирепствовал шторм, какого не помнили даже старики, а Марфа и Арсений тихо разговаривали. Внезапно их глаза встретились, и, забыв о последствиях, они, как безумные, бросились в объятья друг к другу…

Наутро девушка покинула дом наблюдателя, но связь между ними не оборвалась. Они не расстались, даже когда Марфа стала высшим магом. Любовники пренебрегли запретом на интимные связи между членами Совета и тайком встречались в Белолесье. Их отношения выплыли наружу лишь спустя три года после рождения сына. И виноват в этом был сам Артём: трёхлетний временной маг, в поисках мамы, явился в зал, где заседал Совет. Мальчик прошёл сквозь магические щиты, словно их не существовало, забрался на колени провидицы и капризно потребовал: "Кушать!"

Высшие маги опешили, и только Олефир невозмутимо улыбнулся и, поздравив Марфу и Арсения с рождением сына, удалился, сочтя участие в разгорающемся скандале ниже своего достоинства. Провидица прижимала к себе сына, с ужасом ожидая нападения коллег, но драки не случилось. Поняв, что мать будет до последнего вздоха защищать своё дитя, высшие маги предпочли решить дело миром, тем более что у них был один общий враг - Олефир. Арсений заявил, что, оставив временного мага в живых, они получат оружие против путешественника, и, обдумав его предложение, Совет согласился. Однако высшие маги категорично не хотели воспитывать Артёма боевым магом, полагая, что ему хватит временных способностей, чтобы разделаться и с Олефиром, и с армией, которую тот грозился привести из другого мира.

Марфе позволили оставить сына при себе ещё на два года, а потом Корней забрал его в Литту и стал обучать азам лайфгармской магии. С благословления коллег, он потакал ученику во всём, изучал с ним лишь простейшие заклинания, так что за десять лет Артём с трудом одолел курс начальной магии, чем бесконечно порадовал Совет. Высшие маги без устали нахваливали его игривую, шутовскую магию и из кожи вон лезли, потакая стремлению оставаться ребёнком. Артём пользовался исключительной для ученика свободой и делал только то, что хотел и когда хотел. Он обожал своих опекунов и относился к ним, как к ласковым, добрым дядюшкам и тётушкам.

Совет ликовал, наслаждаясь видом прирученного временного мага, пока не обнаружил, что Олефир тоже не сидел сложа руки: на очередное заседание он явился в сопровождении двенадцатилетнего боевого мага, показав тем самым, что прекрасно осведомлён о планах коллег и готов дать им отпор.

Теперь у Тёмы было две цели - Олефир и Дима. Высшие маги были уверенны, что когда придёт время, их подопечный без колебаний выполнит приказ - убить мага-путешественника и его выродка. А пока позволяли ему дурачиться, резвиться и с упоением играть в магию…

Несмотря на бесконечные капризы и несносное поведение, Марфа была относительно спокойна за сына. До тех пор, пока высшие маги не решили послать его на Землю. Но когда Лайфгарм закрылся, лишив магов возможности наблюдать за посланниками, провидица потеряла покой. Сын вернулся, но Марфа не успокоилась: она чувствовала, что роковой час, когда Совет отдаст Артёму приказ убить Олефира и Дмитрия, неотвратимо приближается.

"Тёма коснётся Времени… и погибнет. Они никогда не позволят временному магу, осознавшему себя, жить! Тёма…"

Марфа вздрогнула, чувствуя, как просыпается дар, вцепилась в перила и замерла, пронзая даль невидящими глазами, а когда видение ушло, обхватила плечи руками и зарыдала, горько и безнадёжно.

Глава 10.

Керонский замок.

Занимался рассвет. Лучи оранжевого солнца вырвались из-за горизонта и разбудили Золотые степи. Травы вспыхнули янтарным светом, тысячи бабочек взмыли в воздух, чтобы начать свой бесконечный, прекрасный танец. Оранжевые лучи подползли к гномьим шатрам, пробежали по тёмному кругу кострища, ласково коснулись щеки Хранительницы и устремились дальше, будить мир к новой жизни.

Станислава проснулась, но глаза открывать не спешила. Всю ночь ей снился Дима, и даже сейчас, когда сон растаял, мучительно красивое лицо возлюбленного не покинуло её мысленного взора. "Мы встретимся, и я разрушу все преграды, стоящие между нами", - прошептала Хранительница, и тут в небе раздалось призывное ржание. Мохноногие лошадки ответили на зов, и лагерь ожил. Гномы высыпали из шатров и устремили взгляды в небо: над стоянкой кружила золотая колесница, запряжённая огненно-рыжим крылатым скакуном.

- Королева Алинор! - зазвучали восторженные голоса, и возле потухшего костра приземлилась владычица Острова Синих Скал.

Алинор гордо держала поводья и царственным взглядом осматривала лагерь. Длинные рыжие волосы ниспадали на спину пышной волной, на лбу, таинственной звездой, сверкал обруч с огромным изумрудом. Правильные губы, сложенные в высокомерную улыбку, выражали отношение королевы к происходящему и к миру вообще. Надменный взгляд остановился на Стасе. Алинор небрежно бросила поводья и величественной походкой направилась к дочери. Поднявшись на ноги, Хранительница заворожено смотрела на приближающуюся к ней женщину, не в силах поверить, что это её мать.

Немного помешкав, женщины обнялись, и Вин ван Гогену с сожалением отметил, что они похожи не на мать с дочерью, а на врагов, заключивших временное перемирие. Алинор разомкнула объятья, пристально посмотрела в глаза Стасе и торжественно изрекла: