Дмитрий Суслин - Крутой пришелец

– Обстановку, – объяснила Стелла. – В общем, мы решили произвести разведку.

– И кто из вас ходил на разведку? – с тревогой в голосе поинтересовался я. – Надеюсь не Наташа?

– Нет, на разведку ходил я, – оторвавшись от кружки, гордо ответил Диоген и вытер рукавом красные от вина губы. – Госпожа Стелла сказала, что я больше всех сливаюсь с местной окружающей средой.

– Ну, ну, и что же ты узнал? – я был полон любопытства, хотя и продолжал набивать желудок едой. Голод не тетка. К тому же все так вкусно.

– Расскажу все порядку, ничего не пропуская, – начал Диоген и сделал очередной глоток. – Чудное у этого Голиафа вино. Похоже на сиракузское.

– Не отвлекайся.

– И не думаю. Просто вино очень хорошо помогает мыслить. А раз я мыслю, значит я существую, а раз пью, значит мыслю. Каков вывод? Когда я пью, то живу!

– Диоген, не томи!

– Все, все! Я закончил. Хотя никто даже не заметил, какую великую философскую доктрину я только что обосновал. Ты слышишь, Наташа? Свое открытие я посвящаю тебе.

– Спасибо, – улыбнулась девушка, которую я люблю.

– Давайте за это выпьем! – предложил Диоген.

– Кто-нибудь, дайте мне молоток! – взмолился я, окончательно потеряв терпение.

Диоген вздрогнул:

– Я уже докладываю! Итак, сначала я хотел было поговорить с нашим хозяином. Но Голиаф не в состоянии сейчас что-либо рассказывать, так как его любимый сын Израиль умирает от неизвестной болезни, и все в доме готовятся к большому горю. Я пошел на улицу. Долго там бродил, прислушиваясь к разговорам и крикам глашатаев. И вот что я узнал. Когда я еще был мальчишкой и сидел на площади перед храмом, то всегда все городские новости узнавал одним из первых.

– Диоген!

– Дела наши хуже некуда, – покачал головой философ. – Наш приход в Ерихон произвел впечатляющий эффект. Римляне теперь шныряют по городу и разыскивают нас, как бунтовщиков против их власти. Наместник Цезаря обещал награду за наши головы. Местный же народ кипит и бурлит как котел, вода из которого вот-вот польется через край.

– Нам еще революции не хватало! – воскликнул я. – Хотя, если подумать, не такая уж плохая мысль.

– Ерихонцы собираются толпами и только говорят о Третьем Брате, который явился с неба и покарал ненавистных захватчиков и проник в город и теперь идет на помощь своим братьям.

– Каким еще братьям? – удивился я.

Стелла торжественно положила мне руку на плечо:

– Теперь будь особенно внимательным, Адал Атрейосс.

Кажется до меня стало доходить.

– Третий Брат! Пришел на помощь своим братьям. Это что, речь пошла о Святых братьях? То есть о моих двойниках? И что значит это самое, пришел на помощь? Им что, угрожает опасность?

– Если смертную казнь можно назвать опасностью, – шмыгнул носом Диоген, – то значит они в опасности.

Он опрокинул кружку верх дном, поймал пальцем последнюю каплю и с сожалением слизнул ее, после чего стал ждать, может будет хоть еще одна капля.

Я сразу перестал есть и вскочил на ноги:

– Смертная казнь? Что это значит?

– Их собираются распять на кресте, как того велит обычай римлян, – грустно ответил Диоген, он так и не дождался последней капли.

– За что? Что они такого натворили?

– Святые братья, так их здесь называют, до недавнего времени занимались врачеванием местного населения, чем и прославились чрезмерно. Говорят, что они творили настоящие чудеса: возвращали зрение слепым, слух глухим, парализованным возможность двигаться. В общем, почти нет людей в Земле Обетованной, которые бы про них не знали. Наташа, можно я допью из твоей кружки. Ты все равно не пьешь. Спасибо. И вот неделю назад вызвал их к себе римский наместник Валерий Сцепион и приказал им себя вылечить. Так они ответили ему, что пока на их родине находится хотя бы один римский легион, они его лечить не будут. Римлянин как это услышал, так ему сразу хуже стало. Он пришел в ярость и приказал поместить святых братьев в темницу. Братьев отправили в тюрьму, а здоровье наместника с того дня стало ухудшаться. Его стали мучить боли в желудке и рези в животе. Каждый день братьев приводили к нему, и Сцепион спрашивал, будут они его лечить или нет. И каждый раз братья наотрез отказывались.

– Странные целители, – пожал я плечами. – Не желают оказать медицинскую помощь тому, кто в ней нуждается. Ну и нравы тут.

– Так ведь они требуют свободу для своей родины, – возразила мне Стелла.

– А это уже и вовсе какой-то медицинский терроризм! – воскликнул я. – Ладно, Диоген, прости, что я перебил тебя. Продолжай. Хотя, я и сам догадываюсь, чем там дело кончилось.

– Правильно догадываешься, – подмигнул мне философ. – Римляне известны всему миру крутым нравом и неоправданной жестокостью. Я слыхивал, что у себя дома, то есть в Риме они вместо собак на привязи держат рабов. Я как философ, не вижу в этом никакого смысла. Так вот, Валерий Сцепион каждый день заставлял братьев лечить себя, те отказывались, а ему становилось все хуже. В конце концов в жутких муках он скончался. Тогда его заместитель Гнус Помпений, временно занявший место наместника, обвинил братьев в колдовстве. Якобы это они извели его предшественника. Позавчера состоялся суд, и братьев приговорили к смертной казни через распятие на кресте. И сегодня в полдень должна состояться их казнь.

– Сегодня в полдень! – закричал я, вскакивая с места. – Так скоро? А сколько сейчас времени? У кого есть часы?

– Девять часов утра, – ответила Стелла. – У нас еще есть время. Правда очень немного.

– Где должна состояться казнь?

– За городом на Горемычной горе. У дворца римского наместника уже стоят два креста. Я видел их собственными глазами. Несчастные должны на своих плечах вынести их из города и подняться с ними на Горемычную гору, где их предадут ужасной смерти, как воров и убийц.

– Где-то я уже про это слышал, – задумался я. – Очень похоже на сюжет из Нового завета.

Но времени на раздумья не было.

– За мной! – закричал я, и выбежал из комнаты. Вслед мне понеслись крики.

– Сережа! Адал! Вернись! Погоди! Туда сейчас нельзя!

Но я не слушал моих друзей. Мной вдруг овладело что-то похожее на безумство. Я пересек комнату с фонтаном и бросился к выходу.

У дверей на улице на носилках лежал молодой человек. Видимо он спал, потому что глаза у него были закрыты. Я не сразу его заметил, и когда попытался перепрыгнуть через него, споткнулся и очень неуклюже свалился на землю.

– Извините пожалуйста, – я повернулся к парню и увидел, что он нисколько на меня не сердится, а продолжает спать, как ни в чем не бывало, хотя и слетел с носилок на пол. Лежит себе, как ни в чем не бывало. Спокойно и безмятежно. Это показалось мне странным.