С. Линни - В погоне за Эдемом

Центральный Ирак

Ей в лицо плеснуло что-то очень-очень холодное.

Джейме попыталась открыть глаза. Вокруг закружились размытые краски, и ей потребовалось какое-то время, чтобы понять, что она лежит на полу. Получив эту информацию, Джейме снова закрыла глаза.

Она постаралась сосредоточить внимание на себе самой и разобраться, что к чему. Занятие это оказалось не из радостных. У нее на теле не было ни одного дюйма, который не был бы пропитан болью. Пока что Джейме еще не могла определить, где болит сильнее всего, но голова раскалывалась, ее тошнило, а мысли у нее перепутались. Подождав еще немного, она смогла выделить ощущения того бока, который соприкасался с полом. Ее ладонь нащупала мягкий ворс ковра. Джейме снова открыла глаза. Ковер оказался пестрым, в ярких красных, золотых и зеленых тонах, сотканный вручную из натуральной шерсти.

Подняв взгляд, Джейме обнаружила, что находится в роскошном кабинете. Мебель и книжные шкафы были из темного резного дерева. Стены расписаны от руки затейливыми фресками и покрыты позолотой.

За большим письменным столом сидел мужчина. Потянувшись, Джейме перекатилась на спину и вдруг с ужасом увидела, что здесь есть еще один человек, тощий, жилистый господин, опустившийся рядом с ней на колено. У него были светлые волосы, тронутые сединой, и орлиный нос. В руке мужчина держал стакан, наполовину наполненный холодной водой. По темным влажным пятнам на ковре Джейме без труда догадалась, куда девалась вторая половина.

Увидев, что молодая женщина пришла в себя, мужчина, присевший на полу, кивнул сидящему за столом.

– Отличная работа, Бленхейм, – похвалил тот. – Будьте добры, помогите нашей гостье сесть на диван.

Тощий мужчина предложил Джейме руку, желая поднять ее. Она жестом остановила его и попыталась сделать это самостоятельно. У нее перед глазами все поплыло. Оставаясь сидеть, она зажмурилась. Через какое-то время Джейме почувствовала себя лучше и кивнула тому, кого звали Бленхеймом. Он подхватил ее под руку и помог подняться на ноги, а затем проводил до дивана, обитого мягким бордовым бархатом.

«Во имя всего святого, где я?»

Джейме втиснулась в угол дивана и откинулась назад, опираясь на руку, чтобы сохранить вертикальное положение. При этом она впервые увидела собственную одежду, и у нее отвисла челюсть.

На ней оказался халат пастельных зеленых тонов, расшитый узором из пересекающихся букв «S», с небольшим треугольным вырезом на шее. Полы свисали ниже колен. Под халатом обнаружились черные штаны с эластичным поясом. Джейме непроизвольно поднесла руку к голове – вместо каски там был платок цвета слоновой кости.

Мужчина, сидевший за столом, с любопытством наблюдал за тем, как она делает все эти открытия. Откинувшись назад, Джейме стала ждать, когда он заговорит.

– Спасибо, Бленхейм, – сказал мужчина. – Вы мне очень помогли. Дальше я продолжу сам.

Его голос был наполнен властной непринужденностью. Учтиво поклонившись, тощий мужчина вышел через резную деревянную дверь.

Незнакомец встал и вышел из-за стола. На нем были темно-коричневые брюки и тенниска приблизительно такого же цвета, что и платок у Джейме на голове. Эта одежда ему очень шла.

Пододвинув к дивану кресло, мужчина протянул руку и представился:

– Коулмен Сатис.

Джейме тоже протянула руку, и мужчина ее пожал.

Тот самый Коулмен Сатис? Медиамагнат? Ради всего святого, что она делает в кабинете Коулмена Сатиса? И в каком именно? У него ведь их много. В Лондоне? В Праге? В Цюрихе?

Джейме оглянулась вокруг, ища окно, чтобы получить хоть какой-то ответ на этот вопрос, но стены помещения оказались сплошными.

– Приношу искренние извинения за тот грубый способ, каким вас доставили сюда. Но вы являетесь важным элементом мозаики, более того, должны чувствовать собственную исключительность, поскольку являетесь истинной причиной этой войны и ее скорейшего завершения.

Война. Ирак. Вавилон. Ухмыляющийся незнакомец за спиной. Сильный, резкий запах хлороформа. Он по-прежнему упорно не отпускал Джейме, обусловливал отвратительный привкус у нее во рту.

– Я могу попросить чашку чаю? – поинтересовалась Джейме.

– Разумеется. Больше вы ничего не хотите? Сэндвич? Немного сыра, фрукты?

– Я предпочла бы начать с чая.

Вернувшись за письменный стол, Сатис по внутреннему коммутатору передал ее просьбу, после чего снова сел в кресло, полностью переключив свое внимание на Джейме.

– Насколько я слышал, вы подруга Адары Дунбар?..

Ричардс молча кивнула. Похоже, в этих простых словах был скрыт какой-то подтекст.

– И вы умеете читать клинопись.

Она снова кивнула.

– Так что мне не нужно объяснять вам, что на самом деле эта война не имеет никакого отношения к оружию массового поражения.

Джейме молча уставилась на него. Только на это у нее сейчас и хватало сил. В данный момент она вряд ли смогла бы ответить, сколько будет шесть плюс три, не говоря о том, чтобы обсуждать международную политику. Однако Коулмен Сатис и не ждал от нее ответа.

– Плохой Саддам Хусейн и стремление международных корпораций получить доступ к иракской нефти тут совершенно ни при чем. Все это – лишь удобные предпосылки для организации вторжения. Хорошая война – прошу прощения, управляемый вооруженный конфликт – в нужных руках приведет нас к новому, куда более предпочтительному мировому порядку.

Возвратился Бленхейм с подносом, на котором стояли кружка с дымящимся чаем и блюдо с нарезанными яблоками и сыром. Не обращая внимания на еду, Джейме жадно схватила кружку и отпила маленький глоток.

Это был черный чай, приправленный апельсином и специями. Джейме ощутила райское блаженство.

Бленхейм удалился, а Сатис улыбнулся, глядя на ее реакцию. Он дал ей время насладиться напитком. Хотя Джейме и понимала, что кофеин не может действовать настолько быстро, ей казалось, что с каждым глотком к ней возвращается способность воспринимать окружающий мир.

После продолжительного молчания Джейме наконец отставила кружку, а Коулмен Сатис спросил:

– Не желаете взглянуть на это?

– На что?

– На то, ради чего поднята вся эта шумиха. Не угодно вам посмотреть?

– Конечно, – ответила Джейме.

Сатис прошел к книжному шкафу, взял мешочек из темно-синей ткани, развязал шнурок и достал клинок в ножнах.

Джейме ахнула. Коулмен остановился перед женщиной и протянул ей Меч Жизни.

Он оказался тяжелым, но воистину прекрасным. Никакие слова не могли передать его истинного великолепия. Рукоятка была сделана из лазурита. Голубизна камня наполняла новым смыслом само понятие этого цвета бескрайнего неба и открытого моря. Рукоятка будто сияла естественным электричеством.