Юлия Фирсанова - Точное попадание

— Давненько в Патере мне не встречались владеющие тонким искусством, — пожалел то ли город, то ли самого себя волшебник, одним жестом переправив со своего столика бутылку и бокал, как видно, настраиваясь на приятную продолжительную беседу.

— К сожалению, мы спешим, сразу после завтрака ждут срочные дела, — на грани грубости и откровенности заявил Лакс. Сами по себе слова, может, были лишь самую малость нетактичными, а вот то, как приятель выплюнул их из себя, казалось почти наглым. Интересно, чего он так взбеленился, ишь, глазами сверкает? Вроде бы маг вел себя вполне вежливо или… неужто ревнует?

— А ваш слуга весьма дерзок, магева. — Мага с типично собачьей кличкой Лорд позабавил выпад Лакса.

— Может быть, потому, что он не слуга, а друг, — спокойно ответила я.

— Даже так? — Бровь мужчины изогнулась совершенно причудливым образом, будто могла принимать любое положение на лице.

— Оса! Почему ты меня не разбудила? Я проспал завтрак! — возмущенно завопил Фаль, пикируя мне на плечо прямо с лестницы. Бешено затрепетав крылышками, мотылек попытался затормозить и едва не рухнул в кружку местного чего-то, наверное, чая, потому что пахло от него травяным сбором и медом. Я подхватила приятеля обеими руками и удержала от горячего купания. Свариться бы сильф не сварился, но намок и еще более разворчался бы точно.

— Не расстраивайся, несколько крошек мы бы тебе оставили, — ухмыльнулся Лакс.

Сильф возмущенно фыркнул и принялся по-хозяйски расхаживать вокруг тарелок, жадно принюхиваясь и выбирая, какое из блюд первым падет жертвой его аппетита. На постороннего он настороженно зыркнул лишь раз, учуял волшебную силу, но ничего говорить не стал, целиком положившись на меня.

— Однако у вас очень интересные спутники. — Длинное лицо мага стало еще более удивленным и длинным. — Впервые вижу несвязанного заклятием молодого сильфа в компании магевы.

— Лакс и Фаль мои друзья, — снова повторила я, — а не слуги. Такая вот я оригиналка, маг, предпочитаю, чтобы со мной дружили, а не прислуживали моей персоне.

— Своеобразный взгляд на жизнь, магева Оса, — признал тот, потирая пальцами подбородок. — Возможно, я когда-нибудь последую вашему примеру и заведу компаньонов, должно быть, забавно попробовать такое вместо жизни в одиночестве. Впрочем, ваш выбор весьма удачен: потомок эльфов и сильф проживут куда больше обычного человека, не придется быстро подыскивать замену… И излучение вашей силы под стать вашим суждениям, столь же оригинально. Мне хотелось бы узнать, какими приемами вы пользуетесь для сотворения заклятий, могли бы обменяться опытом.

— Вряд ли наши стили совместимы, — предположила я, торопливо откусывая кусок румяной булочки, посыпанной какими-то толчеными орешками, пока Фаль, решивший сегодня пройтись (в прямом и переносном смысле этого слова) по хлебу, не слопал всю сдобу. Попутно раздумывала над восхитительными словами, соскользнувшими с языка Лорда, словами, намекавшими на долгую жизнь обладателей магическими способностями. Не то чтобы я хотела жить вечно, но жить столько, сколько хочется, а не столько, сколько отведено физическими законами износа органической оболочки, меня бы устроило. Интересно, на пришлых магов эта закономерность тоже распространяется? Или для продления жизни нужны специальные чары? Впрочем, еще будет время подумать, пока раскрывать свои карты перед первым встречным волшебником не хотелось. Не то чтобы Лорд вызывал у меня антипатию, но так же, как, едва познакомившись с Лаксом и Фалем, я поняла — вот они — мои, так и посидев пару минут рядом с магом, осознала — он чужой. Пусть довольно милый, одинокий и радующийся встрече с коллегой, но все равно чужой и своим никогда не станет. Слишком отстранен от жизни, словно нарочно пытается как можно меньше соприкасаться с людьми, вроде бы не хамит, даже не слишком надменничает, но всем своим видом дает понять, что он неизмеримо выше. Хоть к людям его и влечет, наверное, как человека могло бы тянуть к пушистым щенкам и котятам: забавные комочки, умилительные мордочки, как с такими не поиграть, может, даже полечить заболевшую лапку или животик, но только когда ничем другим руки и голова не заняты. Лорд будто бы был тут, в трактире и в то же время находился где-то очень далеко. Люди видели в нем мага, но подойти или попросить о чем-то, как, допустим, меня в Кочках, явно побаивались. Впрочем, может быть, так и надо держать марку? Тот, кому действительно надо, решится и через свой благоговейный ужас переступит, а по пустякам беспокоить не станут.

— Магева! — к нашему столу пробрался через заднюю дверь белый как мел парнишка-конюх, оглянулся, будто проверяя, нет ли за ним слежки, и, нагнувшись к самому уху, панически громко зашептал: — Ваш жеребец человека убил! Что делать-то?

— Быть такого не может, — не слишком уверенно заявила я, вспоминая финты коня под чужим наездником. — Если только какой-то болван на нем прокатиться задумал или увести?

— Не-э-э, — замотал головой паренек с такой силой, что я испугалась за сохранность его позвоночника. — Мы с утра пришли корма подбросить, а он, торговец, то есть постоялец наш, лежит не двигается!

— Пошли покажешь, — скорбно вздохнула я и поднялась из-за стола.

Оставалось радоваться только тому, что живот почти пуст. Никогда раньше настоящих покойников, не своей смертью ушедших, вблизи не видела, вдруг оскандалюсь? Не то чтобы боялась или всеми силами старалась этих зрелищ избегать, просто не доводилось. Словом, глазеть на труп мне не хотелось совершенно, никогда не понимала странных типов, жадных до зрелищ такого рода. Мне острых ощущений хватало и без жмуриков, вон, в любой день и любой час по ТВ можно ужастик по вкусу отыскать, сиди да любуйся, если подрожать для разрядки охота.

Мы все, даже Лорд, изъявивший желание составить компанию, потихоньку выбрались через черный коридор на двор и прошли в конюшни, где у входа переминались с ноги на ногу мужчина и мальчонка-конюший. Примерно посередине длинного ряда стойл прямо на соломе валялся он. Дэлькор, учуяв меня, поднял морду и радостно заржал. Его стойло находилось аккурат напротив лежащего типа. Я набрала полную грудь воздуха, не хватало еще малодушие при посторонних магах проявлять, и решительным шагом приблизилась к толстопузому, перепачканному, словно прополз все окрестные лужи на животе, мужику. На бледном лбу багровым светом наливался лунообразный отпечаток подковы. К счастью, никакого особенного запаха разложения или крови не наблюдалось, вонь же, обычная, человеческая, была вполне терпимой, вон, даже кони не шарахались. А я что, трусливее лошади?