Алекс Извозчиков - Хуторянин (Лишний 1) (СИ)

— Волки!

— Цыц, шмокодявка, — Зита мгновенно ухватила девчонку за ухо и уволокла ее во внутренний двор, пока Гретта чуть ли не хворостиной гнала лишнюю малышню на огород.

— Где Едек? Нужно сказать хозяину, что на пастбище много мертвы…

— Мертвых? — Зита удивленно переглянулась с подошедшими Лизой и Греттой. Потирая покрасневшее ухо, Рина уже довольно обстоятельно и членораздельно поведала эпопею о страшной кровавой битве Добра со Злом. Получила подбадривавший родительский подзатыльник и отправилась за стол.

— Оборотни! — укрывшись втроем на летней кухне от творящегося перед воротами бардака, старшие какое-то время переваривали новости, пока Зита не прервала затянувшееся молчание.

— Оборотни чистят охотничью территорию.

— А где хозяин?

Зита вздрогнула. Шейн подобрался к дверям совершенно неслышно. На хуторе уже привыкли, что парень или при мужиках, или вообще работает один. Малолетнего задаваку не слишком любили, а при новом хозяине и вовсе начали привыкать к его отсутствию, тем более, что тот и сам на глаза не больно-то лез. Шмыгнув носом, пацан негромко проговорил:

— Рьянга от хозяина просто так не уйдет. И если они встретились с волколаками…

О взаимной лютой ненависти оборотней и Золотых овчарок на хуторе знали, Григ и сам вполне серьезно уверился, что станет богатым овцеводом и продавца Рьянги расспрашивал очень старательно и подробно. Торговался со сторонним лохом и передавал ему собаку, естественно, подставной человечек, но кое-что о Золотых он знал, положение обязывает, причины что-то скрывать не видел, потому и поведал, что Золотые не подвластны проклятию и кровь оборотней на них не действует но… Уж больно грозно выглядел волколак в рассказе перепуганной пастушки. У страха глаза, конечно, огромны, но почти два десятка перебитых волков внушали… И всё же с несмелой надеждой Гретта проговорила:

— Может сбежал или на дерево залез.

— Может, — Шейн пренебрежительно хмыкнул, — но ворота стоит запереть покрепче.

— Надо лошадь запрячь, — Гретта развернулась и пошла к конюшне.

Зита и Лиза проводили товарку за хуторские ворота.

— Стоит ли рисковать, вдруг волки еще здесь?

— Если Чужак погиб, мне, все одно, не жить. Григ только дольше мучить будет. Ларг и Рэй едва его оттащили в последний раз. Так, хоть детей, может, не тронет. А волков в лесу нет, волколак их дальше погнал. Зачем ему иначе добычу бросать. Зверь таких соседей на своей территории не потерпит. Посмотрю, если хозяин недалеко от опушки, может найду. Да и за профуканные шкуры руганью не отделаемся. Что Чужак, что Григ за такое нас самих освежует.

— Пусть идёт, хуже не будет, — высунул из калитки голову Шейн. Он изо всех сил лез в число тех, кто решает…

Алекс.6–7.04.3003 год от Явления Богини. Вечер. Охота

Драка меня взбудоражила. Впервые ощутил в сколь смертоносную бестию превратился. Перехваченную первой альфа-волчицу убил влет, с одного удара. Огромными когтями не просто вспорол ей живот, а выпотрошил несчастного зверя по полной. Вырванные с мясом внутренности мелким мусором разлетелись по траве. Что называется, пустил клочки по закоулочкам. Дальнейшее прошло на инстинктах Зверя. Сам лишь попытался сдержать всех волков, не допустить их до стада. Эйфория от ощущения всесилия зло аукнулась. Вожак волчьей стаи возглавил вторую волну и вел своих серых бандитов в обход. То ли с фланга хотел зайти, то ли цели распределил ещё до нападения. Первая волна тупо связала нас боем, чтоб остальные успели распотрошить стадо и взять добычу. Волк зверь хитрый и умный, куда умнее первого состава героической до не могу эскадрильи «Нормандия Неман»[35]. И если б не Герина сестричка… Неопытная трёхлетка не рвалась на пьедестал, но именно она завалила вожака, старого матерого бандюгана почти вдвое тяжелее себя! Ринку они с того света на троих вынимали…

И вообще, я этой пасторальной пастушке после охоты задницу лично розгами полировать буду. Телята тупые-тупые, а поняли, что тикать пора, а эта дура сидит, травку выглаживает. Дальше неинтересно. Остатки волков уже в лесу положили. Точнее, я их со злости порвал как никому здесь неизвестный Тузик пресловутую грелку. Оказывается волколаком я чрезвычайно быстро бегаю! Да и волчья кровь ещё тот допинг! Адреналин рядом с нею «все равно, что плотник супротив столяра.»[36]

После такой встряски охота на травяные мешки ради мяса показалась пресной и скучной. Этакая прогулка до ближайшего супермаркета. Ночью вышли с Рьянгой к реке, сели в засаду у самого водопоя. Оленья семейка: вожак, две самки и трое прошлогодних телят нарисовались часа через три после восхода. Тяжеленную рогатину с шестидесятисантиметровым лезвием я так в звериной ипостаси и метнул. Ромбовидный, шириной в полторы ладони, наконечник пропорол огромного оленя насквозь. Упорная перекладина приделанная к толстой рукояти для удержания добычи на оружии переломилась от удара в бочину зверя словно сухая ветка и на камни брода рухнула уже мёртвая туша. Я и Рьянга в это время валили не успевших удрать телят. Самок я отпустил, даже псину тормознул.

«Самцы рожать не умеют, а «сунул, вынул и пошел» дело быстрое и ненапряжное, одного ухаря на бо-о-ольшой колхоз хватит, а этот уже явно успел. Охранять же самок вскоре будет и вовсе незачем… Оборотень я или так, погулять вышел? Полукровки, вон на все, что выше дворняги ростом ростом и удрать не успело бросаются. Они, когда в образе, головой пользуются строго по прямому назначению. Едят в неё. И хорошо, хоть так. Будь там кроме вселенской злобы ещё и мозги, хана б людишкам. Чего не съедят, обязательно понадкусывают. Чумная эпидемия в сравнении с их нашествием детской страшилкой кажется… Может и преувеличиваю от большого ума, но лучше перебдеть. Нам таких соседей не надо. Сам же изведу под корень только крупных хищников и только здесь. Ну и от травяных мешков одних самок оставлю. Почти. Хватит одного меня, красивого такого. В смысле не быка-производителя, а хищника великого, ужасного и всегда голодного. Ну и мелюзги всякой вроде лисиц да куниц. Как без неё. Главное, чтоб песец не завелся. Ха-ха, это юмор такой — пападанус-спецификус. Ну и моим коровкам поспокойнее будет… А избыток копытных нам не грозит. Как это не останется естественных врагов?! А я с хуторянами?! Всех поймаем и сожрём. Три раза Ха. Опыт дело наживное, а с такими-то собачками я его непременно наживу. Зуб даю, чтоб мне вкус самогонки навеки забыть.»

Половину олененка мы с Рьянгой на пару оприходовали прям у водопоя. Потом я псину проводил к дороге и отправил на хутор, к Зите, с пиктографическим письмом в ошейнике. Короче, телегу нарисовал на бересте. Учиться писать лень ведь было. Дебил однако… До дороги мы пробежались не отдыхая, обратно я тоже не мешкал, не стоило добычу оставлять надолго. После пробежки мышцы пели и требовали движения и нагрузки. Шуганул слишком шустрых птиц-падальщиков и на мгновение задумавшись, спихнул туши оленят в холодную воду, к заваленному вожаку. А красив чертяка — грудь полтора меня, огромные ветвистые рога на тяжелой голове. На Земле возраст вроде по отросткам определяют, если и здесь так, то завалили мы шестилетку. Самое оно, мясо нагулял, но в клубок жил и сухожилий еще не превратился… Странно, угрохал таких красавцев, а жалости ни в одном глазу. Ни каких тебе «мутнеющих очей умирающей жертвы», даже самок не из жалости отпустил, просто сработал инстинкт рачительного хозяина.