Александр Прозоров - Слово воина

Тело сразу обняло влажным жаром, пахнуло пряностями и вином. На нового гостя никто особого внимания не обратил — все уже успели собраться в группы по интересам, обнаженные мужчины и женщины сидели бок о бок, не чувствуя никакой ущербности. Середин пробрался дальше в помещение, увидел свою красотку на самой верхней полке, полез туда.

— Разогреться сперва нужно, — сообщила она, положив подбородок на скрещенные руки. — А как пот пойдет, так и грязь сама вся слезет.

В свете доброго десятка прогорающих вдоль стен свечей Олег увидел ее спину — ямки под лопатками, изгиб спины над позвоночником, легкий пушок на пояснице, на котором поблескивали капельки пара, изгиб бедер, гладкая кожа на двух холмах соблазнительной попочки. Середин ощутил страшный жар, причем во вполне конкретном месте.

— Как тут натоплено, — пробормотал он, скатился с полки, выскочил на улицу, пробежался по причалу и с разбегу сиганул в озеро.

Холодная вода приняла измученное тело в себя, подняла, покачивая, отнесла на несколько шагов от берега, остужая эмоции. На душе стало немного легче.

— Интересно, какой идиот от медицины утверждал, что долгое воздержание для мужчин совершенно безопасно? — пробормотал Олег, глядя в сторону бани. Девица, что осталась там, походила на сыр в мышеловке. Мучила и близостью своей, и недоступностью; и терпеть невозможно, и сил уйти не было.

— Ну, как? — с коварной усмешкой поинтересовалась она, когда Олег снова растянулся на полке.

— Хорошо, — ответил Середин, действительно наслаждаясь пробуждающимся в теле после холодного купания теплом. — Скажи, а когда же сама свадьба начнется? Мы ведь на нее приехали?

— Так она уже идет, — тихо хихикнула девушка. — Мы, чай, не простолюдины — за один день все окрутить. Вчера и сегодня гуляли и веселились, завтра плакать будем. Мы — плакать, невесту в саван одевать. Вы — Игоря собирать. Потом спаленку им пшеницей засыплем, курочек пустим, постель раскроем, да и оставим… А сами — за стол. До завтрашнего вечера гулять.

Она внезапно вся вытянулась, выгнулась, словно кошка, перевернулась на спину, продемонстрировав ровный животик, розовые острые соски, темный треугольничек внизу живота.

— Что-то прилипло. Лист, наверное, — обратилась она к Середину. — Посмотри.

— Сейчас… — Олег скатился с полки, пробежался по причалу и с разбега ухнулся в воду.

— Ква, — сделал вывод он. — Еще немного, и я озеро вскипячу. И вообще: кажется, я уже чистый. Надо сматываться. Пойти попрощаться, и удирать, пока дров по половому сумасшествию не наломал. Дернула же меня нелегкая к Олесю Руслановичу сразу пойти, в этот рассадник пьяных князей и бояр. Еще неизвестно, чем кончится, когда узнают, что безродный охранник с ними на равных за одним столом сидел и в игрушки играл.

Приняв твердое и единственно правильное решение, Середин уверенно выбрался на берег, вошел в баню и забрался на свое место, чтобы немного согреться.

— Как вода? — скромно поинтересовалась девушка.

— Хорошая, — кивнув, тяжело выдохнул Олег.

— Ты мне воду не смешаешь помыться? А то бадью таскать тяжело.

— Сейчас, — отказывать в такой просьбе было бы просто невежливо. Середин спустился, зачерпнул кипятка из вмазанного в печь котла, добавил холодной воды, размешал, повернулся к углу.

Леди уже спускалась. Неторопливо ставя босые ножки с полки на полку, поворачиваясь то одним боком, то другим. Замерла перед Олегом. Груди, похожие на фарфоровые пиалы, смотрели сосками точно ему в сердце, капельки воды плавно сбегали от плеч вниз, коварно обтекая места, к которым ему так хотелось прикоснуться. Девушка широким движением подняла руки над головой и попросила:

— Вылей на меня. Не самой же мне поднимать? Постарайся попасть только на плечи, чтобы волосы сильно не мочить.

Середин выполнил и эту просьбу, стараясь не обращать внимания на то, что происходит у него внизу живота.

— И потри немного спину, на ней могут оказаться щепочки.

Она повернулась к Олегу спиной, а потом медленно наклонилась вперед, опершись руками о лавку.

— Не могу… — скрипнул зубами Середин. — Все!

— Не можешь? — Она оглянулась, довольно захохотала. — Совсем? Тогда пошли, узнаем, что можешь…

Девица опять схватила его за руку, выскочила в предбанник, быстрым движением накинула сарафан. Подождала, пока он, прыгая на одной ноге, натянет узкие джинсы, потом опять устремилась вперед, каким-то образом угадывая в темноте дорогу.

Они проскочили в потайную калитку, и девушка повернула налево — туда, где, как казалось Олегу, стояли обширные амбары, — зашла в ворота. Середин больше угадал, чем увидел, стоящие здесь легкие парусиновые шатры. Они повернули ко второму справа, тут же повалились на мягкие ковры и, судя по ощущениям, на шкуры. Зашуршала стягиваемая ткань. Олег тоже торопливо избавился от джинсов, кинулся к девушке и прижался к ней, сливаясь даже не проникновением плоти в сокровенные врата — наслаждаясь всем телом, ощущая ее жар, ее волосы, губы, дыхание, ее кожу, окончательно теряя разум и рыча что-то нечленораздельное. Он уже не верил сегодня в возможность подобного, а потому никак не мог остановиться, словно желая впитать наслаждение с запасом, на будущее. Провести эту ночь так, чтобы ее хватило на много лет вперед. И когда это все закончилось горячечным взрывом, он едва не умер — потому что после этого мига уже не видел смысла в земном существовании.

Однако не умер — а потому спустя несколько минут шевельнулся, сел на коврах. А еще через несколько минут смог даже встать.

— Ты куда? — с тревогой спросила она.

— Пить хочется…

— А-а… — Девушка с легким шорохом опустилась на подушки. — И мне тоже вина принеси.

Безумие еще не отступило, а потому Середин забыл одеться. Впрочем, это не имело значения, поскольку во дворе никого не было. Олег сделал несколько глубоких вдохов, отдавая ночи то, что заставляло так часто биться сердце, прислушался. Судя по звукам, сегодня богиня Лада соберет богатую жертву. Нужно будет поднести ей подарок. Вдруг она и вправду сможет ощутить благодарность одинокого землянина?

Он прошел по двору до стола, нащупал ковш, потом так же на ощупь налил в него вина. Немного отпил сам, а все остальное донес до палатки и протянул девушке.

— Молодец, — шепнула она. — А я боялась, заблудишься.

— Скажи, а как тебя зовут, прекраснейшая из женщин? — наконец-то спросил он.

— Называй меня Верея, — ответила она, отставила ковш и привлекла Олега к себе.

Спал в эту ночь Середин мало — но, как ни странно, выспался прекрасно. Поутру в шатер заявилась отчаянно пахнущая чесноком, опухшая девка и, обратив на гостя не больше внимания, нежели на сбившиеся в углу бараньи шнуры, принялась прибирать в помещении: сорочку сложила, тапочки хозяйские ко входу переставила, ковры стала поправлять.